Пурпурный занавес - Всеволод Глуховцев

Николай сосредоточенно кивнул.

– И что же он… все с врагами сражался?

– Интеллектуально, так сказать. Причем на сей раз врагами оказались мы.

– Мы – это?..

– Это члены группы. Причем началось все с банальной ссоры. Видимо кризис назревал, и должен был произойти некий толчок… вот, собственно, он и случился. Ягодкин сцепился с Барковым – по пустяку, чуть ли не «зачем мое пиво выпил». Я утрирую, конечно, но суть та же… Так вот, извольте видеть: сцепились они, вернее, Ягодкин схлестнулся – Барков-то парень спокойный; и после этого Ягодкин в категорической форме потребовал чуть ли не товарищеского суда над Барковым: мол, давайте перестанем с ним общаться, руку подавать, предадим остракизму… Понятно, что все мы – я имею в виду себя, Леонтьева и Шарапова – отказались. Чем и провинились перед нашим громовержцем! От этого отказа у него, похоже, башню совсем повернуло, и гнев обрушился на нас. Представляете, он не поленился сочинить подметное письмо, в котором заклеймил всех нас, уж не помню, как оппортунистов или ревизионистов, чуть ли не троцкистов… Вообще, он опоздал родиться лет на семьдесят: тридцать седьмой год – вот была б его стихия! Но что тогда – трагедия, сегодня – фарс: Роман Максимович завершил свой декрет торжественной анафемой всем нам, так что ныне группа «Лики фантастики» состоит из одного господина Ягодкина. А самое потешное – он разослал эту буллу по всем инстанциям: в Союз писателей, редакции газет, журналов… Собственно, после этого и последовала госпитализация.

– Его в принудительном порядке положили?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Но думаю, что да: сам он себя считает абсолютно здоровым, насколько мне известно.

– Н-да… – неопределенно протянул Николай, подвытянул из кармана мобильник, глянул на табло:

– Ого! Вы извините, Владислав…

– О да, конечно! Время – деньги.

– Безналичные, – Гордеев подмигнул. – Но у меня они как раз перетекают в нал.

– Что ж, счастливого пути. А я еще тут поброжу, поищу свою музу подворотен и собачьих тропок… – Глухаревский мигнул ответно.

И они распрощались. Николай уже повернулся было, когда его остановил оклик собеседника.

– Кстати, – писатель прищурил правый глаз, – вы мне на днях снились…

– Вот как?.. – на лице Николая отобразилось удивление.

Глухаревский смотрел мимо него, странно улыбался.

– И кем же я там был, в вашем сне, если не секрет? – Коля принужденно засмеялся.

Тот помедлил и односложно ответил:

– Зрителем. Ну, всего доброго!

Гордеев похолодел. Машинально попрощался в ответ. Прыгнул в «Газель» и рванул к Цыганскому спуску. В зеркало мельком увидал, как писатель двинулся в неспешный обход дома, изучая взглядом окна второго этажа…

22

На шоссе Николай тормознул. С минуту сосредоточенно думал. Затем решился: тряхнул головой и достал телефон.

– Александр Яковлевич?.. Да, это я, здравствуйте. Александр Яковлевич, возникла любопытная тема. По интересующему нас делу. Как срочно?.. Ну, как скажете. Да, да… Можно сейчас? Тогда я подъеду. Я свободен… Хорошо! Еду.

И поехал. Мчался на грани фола, с риском – благо, гибедэдэшники нынче куда-то попрятались. В двадцать минут докатил до Пинского, вбежал к нему в приемную.

– Александр Яковлевич у себя? – выпалил с порога, тут же мысленно выругал себя за неприличную поспешность, но секретарша так и подхватилась:

– Да, да! Он ждет вас. Сказал, чтобы вы сразу же заходили к нему.

– Вот как, – Николай улыбнулся. – Ладно, иду.

Пинский встретил своего «ассистента» приветливо, но спокойно:

– А-а, мой юный друг, прошу… Чем обязан? Честно говоря, несколько неожиданно. Мы ведь договаривались на завтра…

– Понимаю, – Гордеев без приглашения подсел к столу. – Однако очень уж ситуация занятная.

– Ну что ж, о занятной ситуации и послушать интересно, – Пинский взял лежавшую на столе ручку – «паркер» с золотым пером, ловко крутанул в пальцах.

Он сказал так вроде бы в шутку, но Николай и точно стал психологом! Враз просек, что шутливость напускная. Психоаналитик ждет этого рассказа – вне всяких сомнений.

Что ж, ладно. Ждешь – пожалуйста…

И Николай внятно, толково и подробно поведал о последних событиях, начиная от звонка Тамары Михайловны и заканчивая разговором с Глухаревским. Постарался ничего не упустить, но о вчерашнем звонке неизвестного говорить не стал. Почему? Решил, что это будет избыток информации. Если уж эта тема сама в разговоре всплывёт – ну, тогда ладно…

– …я изложил только факты, – сказал в заключение. – Без выводов и мнений.

Александр Яковлевич кивнул, улыбнулся:

– Я это понял. И оценил… Ну, а теперь давай попробуем поразмыслить.

– Мозговой штурм?

– Отчего ж нет?.. Причем начать стоит с конца, то есть с обратной хронологией. Итог на настоящий момент: ты взволнован этой встречей нос к носу с Глухаревским. Ведь подобная встреча – событие крайне маловероятное, не так ли?

– Естественно!

– Так. Но вот скажи, Коля: не предшествовали ей какие-либо другие странные события?

– Ну так! – Николай аж дернулся. Кресло скрипнуло. – Заказ дурацкий… Да и недели полторы назад…

Он запнулся. Вскинул взгляд на Пинского и увидал, что тот смотрит с хитринкой.

Чёрт! С ним надо настороже. Что-то от него скрывать – значит, эмоций поменьше.

– Так что? – поощрил тот голосом. – Полторы недели назад?..

Николай быстро перестроился. Он ведь тоже теперь стал далеко не лох. Нарочно он принял несколько растерянный вид.

– Подождите, – с силой потер лоб. – Я как-то… Слушайте, я вам рассказывал или нет?

– О чем?

– О похожем заказе… – и Николай несколько сбивчиво изложил историю своего путешествия с Заозерной на Шерстомойную. Пока рассказывал, уже по-настоящему начал теряться в догадках – что-то на самом деле было не то в этих путешествиях.

Пинский аккуратно коснулся стола тыльным концом ручки.

– Значит, два очень похожих заказа?.. М-да. Причем сразу после второго ты случайно наталкиваешься на одного из подозреваемых. Это заслуживает внимания. Давай-ка, попробуем определить, в чем сходство, и в чем различие между этими двумя заказами.

– Давайте, – лицо Николая стало сосредоточенным. – Итак…

– Итак, сходство: в обоих случаях груз представлял собой крупные, массивные, закрытые ящики, содержимое которых неизвестно.

– Тайна, покрытая мраком, – Гордеев криво усмехнулся.

– Тайна, – согласился Пинский.

– Это, во-первых. Во-вторых, оба раза были нелепые маршруты: короткие, ради которых гонять машину – глупость. Правда, в одном случае имелась водная преграда, а в другом все посуху… В здравом уме люди так не поступают.