Пурпурный занавес - Всеволод Глуховцев

С пылом, с жаром заговорил товарищ Пинский, глазки заблистали. Николай покивал:

– Ясно, ясно… Я это всё понимаю очень хорошо, Александр Яковлевич. Я только не могу взять в толк, отчего же вы, ваша организация и вы лично, при вашем могуществе… Как так?

– Резонный вопрос, – похвалил аналитик. – Отвечаю. Да, мы – сила. Но не всемогущая. Есть вещи, недоступные нам. Есть уголки мира, для нас тёмные…

Здесь он запнулся чуть, но Николай догнал:

– Сила ослабевает с расстоянием?.. Как закон Кулона?

– И это тоже, – Пинский даже не улыбнулся.

– А вы, простите, разве не здешний?

– Я родом из Белоруссии. Здесь, впрочем, давно. Разумеется, мы умеем входить в контакт почти с любым биогеоценозом, тем паче, что разница не столь уж и велика есть – не из Новой же я Зеландии… Но в данном случае я не смогу того, что сможешь ты.

Он сильно сделал ударение на слове «сможешь».

– Да! – воскликнул он и встал. – Да, Коля! Я понял это сразу. Когда мы с тобою встретились, когда начали работать… я стал тебя проверять и понял, что не ошибся. Я покуда ничего не говорил своим, но потом… о, потом! Когда мы с тобой закончим это проклятое дело, я обещаю, Николай! Я обещаю, что мы займёмся всерьёз, я выведу тебя на такую высоту!.. Ты увидишь то, о чём доселе и представления не имел! Мы с тобой войдём в иные сферы, иные планы бытия!..

Этот взлёт красноречия по-настоящему удивил Николая. Пинский воспламенился искренне, глаза сияли, растрепался безупречный пробор, даже галстук съехал вправо… Гордеев вставил было, что он уже успел побывать в иных планах, но психолог нетерпеливо замотал головой:

– Нет-нет, Коля, это не то, далеко не то… – и пустился во вдохновенные глаголы, несколько раз вскакивал с кресла, расхаживал по кабинету, жестикулировал, грамотно играл интонациями своего баритона. Николай это всё слушал внимательно, спокойно, кое-где поддакивал, кое-где и переспрашивал. А мысль его работала – и работала так, как может быть, никогда прежде…

Изливался «сверхчеловек» долго, завершилась же речь так:

– Сегодня, Коля давай-ка отдохни… хорошо так отдохни, по всей программе. Полежи, поспи вволю, ни о чём не думай. А завтра мы с тобой нажмём. Я думаю, что мы почти у цели. Рядом!

– Да ведь и ОН рядом, – Гордеев ухмыльнулся. – От нас не прячется.

– Прячется, Коля, прячется. Делает выпады, да. Опасные – да! Но боится. Чует кошка, чьё мясо съела, и что за это будет. Это почти агония. Я говорю: чуть-чуть нам поднажать – и мы возьмём его.

– Послушайте… – Николай сдвинул брови, – а не хотите ли вы сказать, что он тоже из этих… из суперов?

Споткнулся Пинский на ответе. А может быть, и нет?.. Может быть. Просто показалось.

– Из доморощенных. Ни к какому клану он не принадлежит, но дар, безусловно, имеет. В известной степени…

– А наши фигуранты?

– Имеют. Все пятеро, увы. Ну, собственно, потому они и писатели.

– Что ж, ясно… Значит, сегодня день отдыха?

– Капитального, – Пинский поправил галстук. Николай встал. – Отдыхай, Коля, набирайся сил. Они тебе на завтра понадобятся. И… это излишне, разумеется, но всё же скажу, обязан: наша беседа – сугубо конфиденциальна, так?..

24

Выйдя из офиса, Николай двинул домой. Шёл ровным шагом, не нервничал, не озирался. Лик – само спокойствие, даже безмятежность…

И всё то была маска. Гордеев теперь умел владеть собой.

Мозг его работал мощно и уверенно.

Так – говорил себе Николай. Давай-ка, Коля, разберёмся. Насколько правда то, что поливал мне сейчас знаток душ человеческих?.. Что-то от истины в этом, бесспорно, есть. Таинственные кланы, скрытая от глаз профанов власть посвящённых…

Может показаться странным, но как раз этому Николай и поверил. Как и тому, что психолог причастен к сонму невидимых собратьев. В какой степени? – другой вопрос. А каковы истинные цели его – это уже вопрос третий.

Шаг Николая чуть замедлился. Лицо отяжелело, взгляд стал твёрже.

М-да. Наверно, к каждому из нас когда-то да является свой Мефистофель, с предложением, от которого так трудно отказаться. Вот только в каком облике, да в каком чине ихней иерархии твой искуситель, вот ведь загадка! Обидно, должно быть, когда узнаёшь, что твой персональный демон – дрянненький чертёнок, как из сказки про Балду.

Гордееву стало смешно, и он как-то лихо, отвязанно повеселел. Конечно, Пинский не похож на беса, но ведь настоящий-то бес как раз на беса и не должен походить – а иначе что ж это за бес!..

После такой витиеватой фразы Николай развеселился совсем. Увидел невдалеке скамейку, сел и закурил.

Ясно, в общем-то, одно. Он на самом деле нужен Пинскому. Очень нужен! А коль так, то какие бы тайные планы не питал Александр Яковлевич, покуда он – союзник. Он действительно хочет отыскать и истребить маньяка. Возможно, из неких своих соображений, возможно, используя Николая как орудие – но до поры до времени он это орудие будет беречь и холить… а мне только этого и надо!

Николай поймал себя на том, что ему хочется посоветоваться с Бородулиным. А почему бы, собственно, и нет?.. Он встал, выкинул окурок и достал телефон.

Но прежде отзвонился Марине, вернее – в регистратуру; услышав, что педиатр Строкина у себя в кабинете, ведёт приём, он успокоился и тут же перезвонил консультанту.

– Евгений Петрович?.. Узнали? Ну, отлично. Здравствуйте. Вы сейчас не очень заняты?..

Николай старался рассказывать всё в подробностях, ничего не упустить. Бородулин слушал чрезвычайно внимательно, даже все телефоны на это время отключил – и рабочий, и мобильный. Выслушав же, крепко поскрёб сперва в бороде, затем в затылке – таковой была, как Николай понял, материализация умственных усилий. Затем журналист прокашлялся и изрёк:

– Да уж… Темна вода во облацех. Кстати, как ты сам воспринял сию повесть?

Николай пожал плечами – почти непроизвольно это вышло у него.

– Нормально воспринял. В свете последних дней я, кажется, и Армагеддон нормально восприму… В чём-то наш друг наверняка приврал. Но в целом я склонен ему верить. Пока, во всяком случае. Он действительно хочет поймать этого… Это не шутки! – тот ведь Ушакова кончил, так?

– По всем признакам как будто так.

– Вот видите. Так что у Яковлевича положение тоже… вроде губернаторского. А потому и баснями ему заниматься некогда.

Евгений Петрович ещё раз энергично приутюжил бороду.

– Ну, по крайней мере, логика в этом есть…Стрёмно всё это, Коля. Могу сказать одно: девяносто девять из ста всех этих тайных обществ – попросту говоря, сатанисты. Уж поверь мне, криминальному репортёру. Но туману напустить они умеют!.. И о благе ближнего они заботятся, и о познании, и о счастье всего человечества, мать их… Клоуны! И потом, не стоит забывать старую библейскую истину: «благими намерениями дорога в ад вымощена»…