Пожизненный срок - Лиза Марклунд

Он вышел в холл, краем глаза заметив, что София снова наполнила свой бокал.

Стр. 13

«КВЕЛЬСПРЕССЕН» — СТОКГОЛЬМСКОЕ ИЗДАНИЕ

ЧЕТВЕРГ, 25 НОЯБРЯ

«Пожизненный срок неминуем»

Эксперты единодушны в своей оценке исхода судебного процесса

Берит Хамрин

«Квельспрессен» (Стокгольм). Пожизненное заключение. Любой другой приговор просто немыслим.

Прокурор Ангела Нильссон абсолютно уверенно говорила об этом вчера после окончания судебного заседания по делу Юлии Линдхольм.

«Мне редко приходилось сталкиваться с таким циничным и жестоким преступлением».

Вчера днем, во время судебного заседания, прокурор Нильссон не стала щадить обвиняемую в своем выступлении. Нильссон назвала Юлию Линдхольм «эмоционально холодной», «коварной» и безусловно потребовала для нее пожизненного срока.

«Убить собственного ребенка, скрыть место, где спрятано его тело, притворяться, показывать на другую женщину… У меня нет слов, чтобы выразить то, что я думаю по этому поводу».

Трехдневный процесс в городском суде Стокгольма был перенасыщен эмоциями и печалью. Несколько раз судье приходилось призывать публику к порядку. Коллеги Давида Линдхольма плакали, сидя на скамьях для публики. Все три дня на процессе присутствовали родители Юлии Линдхольм. Ее мать несколько раз падала в обморок.

Сама Юлия Линдхольм была в высшей степени немногословна. На обращенные к ней вопросы отвечала односложно, не проявляя никаких эмоций. Она утверждает, что в ночь на третье июня в ее квартире была другая женщина, что именно эта другая женщина застрелила ее мужа, а потом увела с собой ребенка.

Согласно данным криминалистической экспертизы, не было найдено никаких признаков присутствия в квартире посторонних людей. Назначенная судебно-психиатрическая экспертиза показала, что в момент совершения преступления Юлия Линдхольм страдала острым душевным расстройством.

Адвокат Юлии Линдхольм, Матс Леннстрём, считает, что в позиции прокурора есть несомненные пробелы.

«Самый настораживающий факт заключается в том, что до сих пор не найдено тело Александра Линдхольма. Но есть и другие утверждения, которые я готов оспорить. Юлия уже говорила о том, что потеряла свой служебный пистолет. Кроме того, ни на ее руках, ни на одежде в момент ареста не было обнаружено следов пороха».

В своем последнем выступлении прокурор отвергла возражения адвоката:

«Убийца не должен избежать ответственности за убийство только потому, что сумел надежно спрятать тело. То, что утверждает адвокат относительно потери личного оружия и того, что убийца могла вымыть руки до приезда полиции, не только не смягчает ее вину, но, напротив, усугубляет ее».

Приговор будет оглашен 2 декабря. До этого времени Юлия Линдхольм будет находиться под стражей.

Близкий друг убитого Давида Линдхольма, профессор криминологии Хампус Лагербек, не испытывает по поводу вердикта ни малейших сомнений: «Совершенно ясно, что ее признают виновной. Никто из тех, с кем я говорил в последнее время, не ожидает ничего, кроме пожизненного срока».

Часть третья

ДЕКАБРЬ

Среда, 1 ДЕКАБРЯ

На улице валил снег. Анника шла по Вазагатан, и твердые ледяные снежинки хлестали ее по лицу. Уличные фонари желтоватым, смазанным светом немного рассеивали зимний мрак. Анника вгляделась вперед, туда, где находился Центральный вокзал, но не увидела ничего, кроме крутящегося снега. Она не привыкла вставать в такую рань, и от недосыпания и усталости у нее кружилась голова. Она с трудом переставляла ноги.

Решение ехать на поезде, а не на машине было поистине гениальным, и не только из-за усталости. На дорогах уже образовались пробки, колеса автомобилей бешено пробуксовывали, улицы стояли. Она посмотрела на часы: идти еще минут пятнадцать.

Прошло почти две недели с тех пор, как она отправила по факсу письмо Филиппу Андерссону в Кюмлу.

Комендант тюрьмы оказался прав. Ни Стивенс, американец, ни араб Свенссон не ответили на ее факсы, несмотря на то что Анника обращалась к ним трижды.

Напротив, Филипп Андерссон, убийца с топором, ответил ей сразу. Он написал, что будет рад встретиться с корреспондентом СМИ, и если она немедленно пришлет ему свои личные данные, то он договорится о разрешении посещения. Пользуясь случаем, он также отправил Аннике сведения по делу. От письма густо пахло недостатками шведской юстиции. Андерссон утверждал, что сообщит ей много нового и поэтому очень важно, чтобы она заранее хорошо ознакомилась с фактами по его делу.

Она — весьма, впрочем, неохотно — отправила Андерссону свои личные данные. Конечно, ничего секретного в них не было, и при желании их можно легко найти, но Анника все равно испытывала какое-то внутреннее неудобство, отправляя свой почтовый адрес и номер удостоверения личности.

«Что, собственно говоря, может произойти? Он спрячется у меня под кроватью, сжимая в руке топор?»

Едва ли он это сделает — Анника спала на разложенном на полу матраце.

На самом деле меньше всего из всех троих Аннике хотелось встречаться именно с Филиппом Андерссоном. Она убедила себя, что он будет лить меньше всех грязи на Давида Линдхольма.

«Лестничная шахта, серые бетонные клетки. Кровь на желтых стенах, кровь льется по ступенькам. „Полиция! На вас направлено оружие! Юлия, к двери. Анника, уходи отсюда!“»

Анника отогнала тревожное воспоминание.

Впрочем, из всех троих Филипп Андерссон был, наверное, единственным, кто сможет внятно излагать свои мысли. Согласно протоколам, Свенссона допрашивали через переводчика, а значит, шведским он владел не особенно хорошо. Может быть, он просто не смог прочесть факс, но другого способа общения с ним не было, и Анника сдалась.

В протоколах допроса и суда Стивенса упоминаний о переводчике не было, и, видимо, шведским он владеет вполне сносно, но опыт общения с наемными убийцами убедил в том, что они, как правило, не особенно разговорчивы.

Оставался только он, убийца с топором с Санкт-Паульсгатан. Время посещения в Кюмле — в 11 часов утра 1 декабря.

Надо признать, что спала она сегодня отвратительно.

Не только из-за того, что ей предстояло провести какое-то время в запертом помещении наедине с серийным убийцей, и не только потому, что дети были с Томасом и этой Снежной королевой; нет, Аннику грызло какое-то непонятное чувство потери, ей чего-то не хватало. Она без сна ворочалась под одеялом, но так и не смогла понять, что же ее так мучает.

«Мне надо вытянуть из него все любой ценой».

Она внимательно прочитала вердикт по делу Филиппа Андерссона и переворошила все содержимое старого компьютера Шёландера, но по делу Андерссона ничего больше не нашла.

В деле, несомненно, были слабые места, но никаких роковых неувязок и ошибок. Филипп Андерссон был на месте преступления в момент его совершения, у него была возможность его совершить, и, более того, у него был мотив. Согласно показаниям одного свидетеля, все три жертвы обманули Андерссона на большую сумму денег, и мотивом могла быть жажда мести, расплаты. Это не было указано в протоколах следствия и суда, но Анника знала, что в мире Филиппа Андерссона не прощают воровства. Оно никогда не остается безнаказанным. Безнаказанность порождает наглость и провоцирует к новому воровству, и Андерссон решил образцово наказать воров.

На журналистском форуме Анника нашла некоторые детали того мошенничества, но у нее не было возможности проверить их достоверность.

В блоге говорилось о том, что все трое были вовлечены в обширную и разветвленную систему отмывания денег. Эта система базировалась главным образом на юге Испании. Приобретя недвижимость — по большей части в Гибралтаре, — дельцы обеспечили бесперебойные поставки кокаина из Колумбии в Европу через Марокко.

Аннике стоило большого труда представить себе степенного шведского финансиста деловым партнером южноамериканского наркобарона, но в жизни случается и не такое.

Три жертвы убийства занимали достаточно низкое положение в уголовной иерархии и беззастенчиво клали деньги, вырученные от наркотрафика, себе в карман, думая, что Андерссон этого не замечает. Но он заметил и отрубил им руки, чтобы они не совали свои грязные пальцы куда не следует.

Но некоторые детали этой драмы продолжали казаться Аннике очень странными.

Самое удивительное: если Филипп Андерссон занимал одну из верхних ступеней в преступной иерархии, то зачем же ему понадобилось самому делать эту грязную работу и пачкать свои драгоценные брюки? Неужели все наемные головорезы были в это время в отпуске? Или Андерссон — просто садист?