Хроники Финского спецпереселенца - Татьяна Петровна Мельникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лена дружила с девушками, которые вместе с ней были сняты с фронта по нации. Секреты свои они друг от друга не скрывали, даже самые сокровенные. Однажды одна её подруга задала ей несколько вопросов: Какие чувства у тебя остаются к нему после его визита? Он ведь намного старше и не исключено, что где-то у него может быть имеется семья? Лена дала такой ответ, что подруга рот разинула от удивления. Я всегда с ним бываю честнее, чем другие замужние женщины. Замуж за него я не собираюсь, этого у меня и в голове нет. В данный момент он для меня нужный человек. Неужели ты думаешь, что на нашу долю после войны женихов не останется? Я в этом не сомневаюсь, было бы желание, за этим делом не станет, надо только избегать тех, кто старается подорвать нашу веру в себе. Это черта свойственна мелким людям. После таких откровенных объяснений, её подруги сами стали смотреть на жизнь другими глазами, чем раньше. Мысли теперь текли по такому руслу, где девиз был: «Один раз живём на свете, надо брать от жизни всё, что есть возможное, и не думать о завтрашнем дне» Чем человек спокойнее, тем лучше для здоровья. Не зря говорится: «Береги здоровье смолоду, остальное всё само собой придёт».
УЧАСТОК №1
Отопительный сезон подходил к концу, на улице чувствовалось дыхание весны, в дневное время термометр показывал плюсовую температуру, кругом бежали ручьи. Дядя Петя, как постоянный дежурный, так и остался на своей прежней должности, а я взял перевод в шахту. Первое время нога плохо гнулась в колене, но теперь я за день проделывал путь по несколько километров, на работу и обратно. Это положительно сказывалось на мне, нога все лучше стала гнуться. Сперва работал на проходке конвейерного штрека, там меньше надо было двигаться, затем перешел в лаву на перестановку транспортеров. Теперь я работал на участке №1, где в основном трудились немцы. Этот участок был укомплектован полностью из ребят и девчат, которые жили в зоне. Угольный пласт, который мы отрабатывали шел мощностью 3.0м. В верхней части лавы проходили нарезки: просека или по литературному параллелька, и через каждые 8.0м сбивали сбоечными печами, т.е. оставляли целики, чтобы сохранить вен.штрек. Из-за этих нарезков каждый день был шум на наряде. Начальником участка был Иван Ефимович Махонин. Он требовал, чтобы уход по просеке был не менее 3.0м, т.е. два цикла за смену. В нашу смену на нарезках работал Федя Клевнов, немец по национальности. Парень смелый, честный, и хорошо работал. Основным виновником, из-за кого Иван Ефимович трепал свои нервы и был Федя Клевнов. Ему никак не удавалось брать два цикла за смену из-за плохой работы предыдущей смены, которую он менял. Иван Ефимович кричал до хрипоты: Почему ты, Клевнов, берешь за смену только один цикл? А Шварц ежедневно по два? Как не старался Федя восстановить справедливость, но его начальник не хотел слушать. Клевнов говорил, что Шварц не убирает за собой отбитый уголь, а весь оставляет в забое. Забьёт им до самой кровли, мне приходится полсмены убирать его уголь, когда же мне брать два цикла? Однажды на наряде как начал кричать на Клевнова, так весь наряд на ём отоспался. «Хорошо, Иван Ефимович, – сказал Клевнов! Клянусь перед Богом, если сегодня будет такой же беспорядок я вовсе не приступлю к работе, приду и лягу спать» – «Я приду в шахту и сон тебе разгоню», – сказал Иван Ефимович. Придя на своё рабочее место, порядок был ещё хуже предыдущих дней, уголь от двух циклов полностью лежал в забое. Федя посмотрел на это и лёг спать на отбитом угле. Ивана Ефимовича многие побаивались, у него был крутой нрав. Иногда схватит кусок доски и этим кого-нибудь начинает бить. Были случаи, когда пострадали от его руки люкогрузчики, если откаточные пути под погрузочным пунктом не были качественно очищены. Этот бедный люкогрузчик должен был успеть откатить на нужное расстояние груженный вагон с углем и подогнать взамен порожний, ведь механизации не было никакой. Порой, хоть лопни, одному не сдвинуть с места груженый вагон. Ведь многие парнишки были совсем юноши, было им по 18 лет или нет, теперь трудно сказать. Истощенные из-за постоянного недоедания, испуганные, слабо владеющие русским языком, все только стращали, а защищать некому было. Всё у Ивана Ефимовича сходило с рук. Он прекрасно знал и понимал, что мы люди беззащитные. Стоит ему поднять телефонную трубку и позвонить начальнику зоны, как вооруженная охрана тут как тут. Будешь, как миленький, кормить клопов в карцере. Их особенно тяжело переносить в летнюю жару. Продержат тебя там столько, сколько захотят. На отбитом угле Федя продолжал спать и не слышал, когда к нему подошел Иван Ефимович, и полилась нецензурная брань – мать перемать, вот когда я тебя поймал сонного, и хотел лопату взять и ударить его. Тут все услышали голос Ивана Ефимовича: Вот почему ты по два цикла за смену не берёшь, спать сюда ходишь! Только он приготовился ударить лопатой Федю, как тот, словно тигр, молниеносно вскочил на ноги, схватил топор и кинулся на начальника. Я тебя не Саша Вильгельм, которого ты на той неделе бил под люком. Иван Ефимович бросил лопату и сколько было мощи бежал вниз по лаве, а следом за ним с топором и
