По сложной прямой - Харитон Байконурович Мамбурин

Драпалось мне хорошо и с опытом. Знай себе чеши вперед, да заворачивай по коллекторам в сторону метро. Не нужно лихорадочно смотреть по сторонам, опасаясь какой-нибудь каверзы, так как сторон, в общем-то, и нет.

— Налево, — скомандовала высунувшая из меня голову Юлька, на что я с охотой послушался.

— Направо, прямо пятьдесят метров, теперь сжимайся максимально, нам нужно в эту трубу. Теперь прямо. Через шлюз. Остановись.

Вишу на месте. Призрак коротким злым разрядом разносит массивную распределительную коробку, утопленную в стену. Её почти невозможно было заметить в этой темноте.

— Теперь вниз, вдоль кабелей.

Вот это было долго. Я полностью избавился от слизи, попутно с помощью неё закупорив грязью воздушное пространство за собой, но всё равно, перегон всего моего объёма по длиннющему узкому туннелю с кабелями занял почти два часа. Это было даже забавно — чувствовать себя растянутым на полторы сотни метров и медленно собирающимся в другом месте. Правда, когда моя туманная псевдоплоть целиком оказалась в запыленном зале, полном приземистых дизельных генераторов, я уже чувствовал себя так, как будто разгрузил состав в одно жало.

— Ну хоть свет у нас есть, — устало пробурчал я, косясь на в меру сияющую Юльку, давно и терпеливо ожидающую моей «сборки», — Что дальше?

— Нам нужно глубже, — ответила та, — Гораздо глубже. Идем.

И мы пошли. Под Стакомском расположена огромная сеть бункеров, настоящий подземный город, обладающий площадями, на которым можно расположить несколько десятков тысяч людей и неосапиантов. Жилые и рабочие места, рекреация, фермы… в общем, самый настоящий замкнутый мир. В перспективе. В очень далекой перспективе, что становится всё дальше с каждым днём. Единственное, что есть в наличие — титанически огромный и на 99 процентов пустой бункер-лабиринт, укрепленный способностью какого-то «копухи» так, что сейчас является монолитным и незыблемым сооружением.

— Нам сюда, — поманила меня рукой Юлька после почти часа поспешной ходьбы по ступенькам вниз и по пыли каменных казематов. Под её ЦУ и освещением, я раскопал кучу строительного мусора, под которой оказался плотно набитый рюкзак и теплый камуфляжный костюм. Очень вовремя, так как уже несколько раз подмерзал до такого состояния, что был вынужден переходить в другую форму.

— Мама заначку оставила? — поинтересовался я, отпивая холодный чай с кислинкой из обнаруженного в рюкзаке термоса. Там же обнаружились кроссовки с носками, несколько пищевых рационов и еще два термоса. На пару-тройку дней.

— Да, — кивнула Юлька, — Теперь мне надо сосредоточиться.

Выбравшись в предыдущее помещение, Палатенцо зависла на одном месте, а потом стала между своих ладоней, вытянутых вперед, гонять мощные разряды электричества, настоящие небольшие молнии. Делала она это не просто так, а в определенном ритме. Я наблюдал, молча грызя бисквитик из распотрошенного рациона. Правда, этот же бисквитик пришлось чуть ли не выплюнуть от удивления, когда напротив Юльки начал формироваться полупрозрачный человеческий силуэт.

— Не шевелись, — тут же среагировала на мои звуки Окалина-младшая, — Он очень неустойчивый. Молчи, потревожишь заряженные частицы. Я всё потом расскажу.

Возле неё стоял полупрозрачный, слегка голубоватый, сильно искаженный и определенно себя плохо чувствующий, но старший лейтенант Анатолий Викторович Темеев, правая рука Окалины-старшей. Точнее, его образ, который качало и вело как человека, пребывающего в сильной стадии опьянения или под слоновьей дозой транквилизаторов. Удивительно, но со вторым я угадал, как выяснилось через минуту безмолвного разговора призрака с неосапом.

— У тебя хватит сил нести рюкзак и одежду в форме тумана? — поинтересовалась моя соседка, когда образ Темеева развеялся.

— Напряжно будет, — подумав и взвесив все добро, ответил я, — А что?

— Тогда идём так, по пути поговорим. Бежать предстоит далеко. И да, прежде чем ты спросишь — Анатолий Викторович электроперцептор на примитивном уровне, но с очень большой зоной чувствительности.

Указывая путь, Юля начала рассказывать, что происходит.

Итак, майора и её помощника взяли прямо на рабочем месте. Однако, задержание проводилось с грубейшими нарушениями, тревожную кнопку валькирия прожала сразу, так что у наших противником было всего около десяти минут наедине с ними. Слишком мало времени, чтобы расколоть богатыршу, но вот накачать слабенького неосапа-Темеева — у вредителей вышло. Но без толку. Тем более, что это было ну очень запасной план.

К вопросу, почему по мою душу выслали простых служак, Юля объяснила, что непростые стакомовские «ксюхи» и «госбезы» куда упрямее и въедливее, когда речь идёт о ком-то из своих. Тем более, что речь идёт о подопечном самой Окалины. Противник надеялся на нахрап и скорость, но именно на этом майор его и сделала. Тем не менее…

— …нас еще могут перехватить, — летящая впереди Юлька была серьезна и вдумчива, — Могут задействовать телепортаторов из КПХ для переброса подкреплений по маяку. Чтобы этого не случилось, нам нужно попасть под юрисдикцию Китая, это даст достаточно времени на локализацию предателей.

— Гм, ладно, этот момент я понял, — кивал я, делающий вид, что понял, — А что насчет тебя? Ты же по нашим раскладам, неуязвима? Разве «призрака» можно нейтрализовать?

— Да, конечно, — спокойно отвечала девушка, сворачивающая в новый коридор из тех, что кажутся бесконечными, — «Призраки» же не энергетические, а псевдоматериальные проекции, такие же, как и твоя форма тумана. Просто наша частота, если так можно выразиться, более устойчива к помехам и менее податлива для внешних воздействий. Однако, если бы нас по-настоящему было бы трудно уничтожить — то давно бы уничтожили. Именно поэтому нас и не используют в силовых акциях.

— Эээ…, — завис я, продолжая перебирать ногами.

— Мог бы и догадаться, — почему-то в голосе девушки мне почудилась улыбка, — Я же далеко не всегда была согласна на перенос в тумане, однако, ты легко срываешь меня с места. Правда, навредить мне не можешь, неподходящий тип воздействия. Однако, я сама, перенасытив свою проекцию электричеством, способна легко уничтожить любого «призрака», вступив с ним в плотный контакт.

— Прямо сразу?

— Нет, тут принцип такой же, как и у твоей формы, Витя. Нина Валерьевна предполагает, что нужно уничтожить или исказить больше 80 процентов моей или твоей проекции, чтобы рухнула вся структура сознания. Она предполагает, что у «призраков», тебя и других неосапиантов, способных менять форму на псевдоматериальный аналог, существует определенный пространственный «карман», в котором содержится их разум. Остаточная форма служит лишь якорем. Если же якорь уничтожить, то сознание капсулируется, либо «карман» уничтожается.