Пятнадцать ножевых - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ха! И всего-то? А что мне будет, если через час Лизка к тебе приедет?
— А чего хочешь?
— В «Жигули», на пиво с креветками сводишь?
— Жанка, если так, то с меня плюсом еще шоколадка!
— Иди домой. Все будет.
***
Специально время засекал. Пятьдесят две с половиной минуты. Наверное, такси взяла. Это я по пролетарски езжу, на общественном транспорте. Не баре. Ну всё, звоночек прозвенел, часы можно с руки снять. Зачем они мне? Только мешать будут. На пороге ожидаемо стояла моя подруга. Она толкнула меня в грудь, зашла в прихожую и повернула ключ в двери.
— Сволочь ты, Панов, — сказала она, начав расстегивать пуговицы на моей рубашке. — Ты хоть знаешь, как я тебя хотела? — рубашка почему-то не поддавалась, что-то застопорилось, и она схватила мою правую руку и завозилась с манжетой. — А он, гад, сидит, байки травит! Да я еле вытерпела!
Зазвонил телефон, но Шишкина наклонилась и неожиданно ловко вытащила из розетки шнур.
— А не ты ли предлагала настольные игры? — сейчас в мою задачу входили не только ответы на надуманные обвинения, но и попытки при ходьбе вперед спиной не запутаться в брюках, сползших на щиколотки. — Сейчас бы сидела и пыталась составить слово из двух «зет» и одной «джей»!
— А ты бы вертел задницей, пытаясь показать паровоз с Ким Ир Сеном на борту, — ответила она, крепко схватив меня за упомянутую часть организма. Пожалуй, и синяк может образоваться.
— Давай хоть платье помогу снять, — предложил я, но Лиза толкнула меня в грудь и я упал на кровать.
— Без сопливых обойдемся, — засмеялась она, стягивая одежду. — Конец тебе, Панов!
***
Следующая неделя также не принесла радости. Естественно, не так всё быстро получилось с бактерией, как думалось. Понятное дело, всё со всех сторон сфотографировали, и в чашке Петри, и под микроскопом, уже окрашенную. И всех причастных поодиночке, а потом попарно, и под конец — трио. И... поставили выращивать в тех же условиях. Понятное дело, а как еще? Ведь первый раз мог оказаться случайностью. А признают только то, что можно воспроизвести. Потом продолжим повторять в газовой смеси разного состава, чтобы определить диапазон условий для культивирования. Короче, скука полная.
Но для нашего опыта, о котором пока никто не знал, Афина Степановна поставила культуру сразу на чувствительность к антибиотикам. Надо же знать, чем лечить хеликобактер. А остальная текучка — она для статьи, чтобы статистику дать.
Уж не знаю, кому там звонил и что обещал Морозов, но под ненаписанную еще статью о незавершенном исследовании он забронировал место в ноябрьском номере «Журнала микробиологии, эпидемиологии и иммунобиологии». А что, уважаемое издание, реферируемое, за границей его читают те, кому по работе надо. Вот там и будет первая статья. Быстрее просто никак. И это, считай, мгновенно.
Поэтому я так спокойно и показывал результат Шишкину. Без лабораторных журналов это простое сотрясение воздуха. Даже захоти Николай Евгеньевич присвоить приоритет, так его свои же коллеги на смех поднимут. Как же, кардиолог у себя на кухне вырастил бактерию, культивировать которую не мог никто. А вот организовать быстро масштабное исследование по правильным методам — это он может помочь. И скорость тут важна как никогда. Ведь после статей в «Nature» и «Lancet» найдутся и другие желающие порыться на целине. Особенно при поддержке большой фармы типа «Пфайзера». А потом докажи, что любимчики Нобелевского комитета из одной страны за океаном не первые. И не сам я инициативу проявил, Игорь Александрович на то добро дал. Понятно, что и он со своей стороны похлопочет, но лишним ничего не будет.
***
Вот как же прав был коллега Булгаков! Испортил людей квартирный вопрос! И сильно.
Жил я себе спокойно, пока не выяснилось, что очень скоро я могу стать ответственным квартиросъемщиком. Отнес деньги, подписал бумаги, думал на этом пока все. Оказалось, что я многого не знал. Влез я в кооператив не на стадии фундамента, а совсем даже наоборот. Когда я впервые увидел то, что было за временным зеленым заборчиком, то только присвистнул. Девятиэтажный дом уже готов был. Вчерне, конечно, но коробка стояла готовая, крыша на месте, окна вставлены, даже какое-то благоустройство территории идет.
За бутылку портвейна меня провел внутрь местный работяга. Лифт еще не включили, до девятого этажа пешочком пришлось, да еще и перешагивая через чрезвычайно мажущиеся предметы строительного обихода. Но как раз это было не очень важным. Просто зайти в квартиру — двушечка в тридцать пять квадратов — дорогого стоит. Вдохновляет. И сильно. Контактик работяги я на всякий случай взял. Тот сказал, что с прорабом в хороших отношениях и решить вопрос с тем, чтобы всё было «по высшему классу», легко и почти не дорого. Пока всех затрат — бутылка «Агдама».
Дележное собрание прошло, так что мне досталась квартира из резерва. Угадайте этаж? Правильно, последний. И не страшно. Лифт работает, а нет — так здоровья пока хватает. И вообще, не понравится — обменяю квартиру на район не такой пафосный, еще и с прибылью буду.
Хороший дом. Вид из окна — на сквер «Памяти борцов революции». Метро рядом, в 5 минутах. Да что там скромничать? Это просто замечательный дом! Офигенный! Думаю, узнай про него Анна Игнатьевна, улыбка у нее сразу выросла бы до ушей, и она со мной не то что в «крокодила» — в подкидного дурака на щелбаны играть села. Орловская лимита-то хорошим «зятем» становится!
Глава 17
— Так у Палыча день рождения сегодня, — у синего «москвича» коренастый мужчина лет пятидесяти уже немного устало в неизвестно который раз повторял свою печальную повесть, теперь милиционеру. — Сорок пять. А он охотник заядлый. Мы все охотники, — он показал на парочку хмурых товарищей примерно одного с собой возраста, топчущихся у багажника машины. — Скинулись, подарили нож... хороший. Он давно хотел такой. Ну выпили ребята немного, грамм по двести, не больше. Я не пил, за рулем же...
Мы уже почти час стояли на обочине у этого «москвича». Непривычно тихий сегодня Харченко подремывал, сидя в кабине, а я всерьез рассматривал возможность прилечь на носилки и тоже придавить массу. День Советской конституции пришелся аккурат на мое дежурство и сразу повалило.
— ...как нож увидел,