Три короба правды, или Дочь уксусника - Светозар Чернов

– Кто-то идет, ваше благородие, – доложил дворник.

– Все в комнату! – велел Жеребцов. – Василий, закрой дверь.

В комнате наступила тишина, слышно было только, как мыши шуршат под полом, да всхлипывает простуженным носом управляющий. В коридоре раздались шаги и замерли у двери. Человек осторожно постучался и приоткрыл дверь. В тот же миг оба агента наскочили на него и повалили на пол.

– Это ваш жилец? – спросил Жеребцов у управляющего.

– Нет, впервые вижу, – ответил дворник на вопросительный взгляд управляющего.

– Ты кто таков? – Жеребцов поднял пришедшего с пола.

– Приказчик купца Прорвина, из галантерейной лавки на Английском.

– И чего тебе здесь надо?

– Вот-с, подношения к празднику от хозяина велено доставить. – Приказчик раскрыл бумагу: в нем был отрез хорошего сукна на брюки.

– Ничего не понимаю, – сказал Жеребцов. – Ты по какому адресу шел? Может, ошибся?

– Да не первый раз хожу. Господин дезинфектор обещали в январе не прыскать.

– Так холера ведь кончилась!

– Никак нет-с. У нас в Коломне до сих пор-с. Когда бы не господин Фаберовский, половина народу бы перемерла.

Приказчик перекрестился.

– Действительно, вот и гидропульт, – сказал Василий, заметив под столом медный цилиндр с большой цифрой «62», выведенной красной масляной краской. – Поэтому и карболкой пахнет.

– Так говорите: у вас в Коломне все еще холера? – хмыкнул Жеребцов. – Ну что ж, ступай. Скажи хозяину, что передал благополучно. Надо будет после праздника в Санитарную комиссию запрос сделать об обоих дезинфекторах.

Приказчик, почесывая в затылке, ушел, и вместо него немедленно явился другой, на этот раз с сахарной головой и коробкой чая.

– У вас тоже холера? – спросил Жеребцов.

– Да по всей Коломне холера!

– С чего вы взяли?

– Это всем известно. Мой хозяин еле господина дезинфектора уговорил в ноябре попрыскать. Тоже говорил: «Нет холеры, кончилась!» А как с благодарностью подошли, тут и выяснилось, что ничего и не кончилась. Специально скрывают, чтобы летом потом больше цену содрать! Летом-то от карболки вонища – не приведи Бог, никто и в лавку не войдет, а сейчас вроде и ничего, терпеть можно. Да и слух пошел – у кого в лавке воняет, там холеры точно нету.

– Бу! – сказал Василий. – Летом дезинфекторы брали, чтобы не прыскать, а эти зимой берут, чтобы прыскать! Ну, народ!

– Ставь свой сахар и иди! – махнул рукой Жеребцов. – Будем ставить засаду. Так что ты, Василий, я вижу, с голоду здесь не помрешь. Соседняя комната свободна?

– Выселим, – сказал управляющий. – Там двое студентов, мне уже за месяц задолжали. Прямо сейчас и выселим.

– И протопите, – сказал Василий. – Задубеешь там в нетопленном.

– Эта дверь открывается? – Жеребцов подергал за ручку двери, ведущую в комнату студентов.

– Никак нет-с, отродясь не открывали. Там и замок уже заржавел, наверное.

– Надо смазать. И ключ отдать Василию. Ты, Василий, если что, дашь знать Лисаневичу через дворника, я пристава предупрежу. А вы, сударыня, из какой лавки?

– Он так молод, ваше превосходительство, – всхлипнула дама, заглянувшая в этот момент в комнату.

– Кто вы такая? Что вам здесь надо? Ставьте свои подношения на стол и ступайте, нам некогда.

– Как?! Подношения?! Я так и знала, что здесь нельзя без подношений! И сколько же нужно господину директору Департамента полиции?

– Что?!

– Мне сказали, что здесь можно найти господина директора… – залепетала дама.

– Кто вам сказал такую чушь?

– Меня сначала направили в Полюстровский участок, но оттуда выгнали, а один человек вошел в мое положение и сказал этот адрес…

– Обратитесь непосредственно в Департамент. Фонтанка, 16, напротив цирка Чинезелли. Что вы бегаете по всяким сомнительным местам? Я даже, кажется, догадываюсь, кто ваш доброжелатель. Они, Василий, еще и шутники…

Приказчики, доставившие из «Медведя» коробки с ужином, выложили все на стол, получили деньги и удалились. Наступал новогодний вечер, который обещал уставшим и измаявшимся обитателям квартиры академика Кобелевского тихий, почти семейный отдых. Луиза выложила на тарелку маленькие остендские устрицы, подала лимон, жареную свинину и две бутылки красного кавказского вина, купленные в магазине Измирова.

В квартире было тихо, потрескивало в печи догорающее полено, и на кухне позвякивала посудой Луиза. Пока она готовила на стол, Фаберовский дремал с газетой в кресле перед камином, Полкан свернулся калачом у его ног, а Артемий Иванович продолжил свои научные изыскания. Он сел за давно задуманный труд «Краткий путь к процветанию человечества» и успел даже написать слова: «Для того, чтобы…», как вдруг пронзительно звякнул дверной звонок, и Полкан, оглушительно залаяв, сорвался в коридор. Человечество так и не узнало, как ему достичь процветания.

– Там к академику господин Минус с дочерью, – сообщила Луиза, вернувшись в гостиную.

– Это какой еще Минус? – спросил недовольно Артемий Иванович, оторванный так некстати от своего фундаментального труда. – Банкир, что ли?

– Это один такой знакомый академика по Одессе, уксусник.

– И что им надо? – спросил поляк, вставая из кресла.

– Хотят поздравить академика.

– Мы же просили тебя говорить, что академика нету! – сказал Артемий Иванович.

– Но они принесли подарки! Заяц mit Becken – не знаю как по-русски сказать эти музыкальные тарелки. К тому же это очень упрямый иудей, и он не уйдет без ответного подарка.

– Ну, тогда зови, – сказал Артемий Иванович. – Сам напросился.

Господин Минус оказался седым одесским евреем, одетым в очень приличное пальто и такую же шапку. В руках он держал большого зайца в цилиндре и синем бархатном пиджаке. Заяц непрерывно стучал в медные тарелки, и в спине его медленно вращался бронзовый заводной ключ. Позади Минуса стояла дама с опущенной густой вуалью, предохранявшей нежную кожу лица от превращения на морозе в грубую свинячью шкуру.

– Академика дома нет, можете оставить подарки тут, – сказал Фаберовский.

– Вы?! – изумленно воскликнула дама и шагнула вперед, приподнимая вуаль. – Но что вы здесь делаете?!

– Я тоже удивлен видеть тут пани Сеньчукову, – настороженно сказал поляк.

– Так вы знаете мою дочь? – спросил Минус.

– Имею такое счастье.

– Но все-таки, что вы делаете в квартире академика? И где сам академик? И что вы делали с моим деверем на крыше дома у французского консульства четвертого дня?

– В свою очередь хотел полюбопытствовать: откуда вы знаете академика?

– Академик Кобелевский – большой друг нашей семьи еще с Одессы, – сказал папаша Минус. – Когда он с Киева переехал на Молдаванку и купил там дом с садом, мы часто бывали у него в гостях. Все шестнадцать лет, что он прожил у нас, я поставлял ему самые необходимые препараты для его научных занятий.

– Он что, пиявок мариновал, что ли? – изумился Артемий Иванович.

– Ну что вы, я поставлял ему из своей аптеки чистейший спирт и формалин.

– Может быть, вы разделите с нами нашу скромную трапезу? – Фаберовский опасливо посмотрел на стучащего в тарелки зайца.

– Только устриц мы на всех не покупали, – предупредил Артемий Иванович, с ужасом поглядывая на зайца. – И с вашим присоединением к нам трапеза станет еще более скромной.

Старый еврей поставил игрушку на огромный пыльный чемодан, и под грохот тарелок заяц, трясясь, поехал по желтой коже с ярлыками гостиниц. Зацепившись за ремень, заяц соскользнул с чемодана, уткнулся мордой в пол и затих. Фаберовский оттер рукавом взмокший от волнения лоб.

– Пан Артемий, помогите гостям раздеться. Луиза Ивановна, накройте еще два прибора.

– Однако с кем имею честь? – спросил Минус.

– Граф Лелива де Спальский, неординарный профессор Кембриджского университета, бактериолог. Проживаю в России под именем Стефана Фаберовского. А это мой ассистент, прежде работавший заграницей у академика Кобелевского и у профессора Циона.

Фаберовский помог даме снять лисью ротонду, пока Артемий Иванович вытряхал Минуса из его пальто, и пригласил гостей проследовать в столовую. В то время как Луиза ставила еще два прибора, поляк с Артемием Ивановичем молча, не спрашивая ни о чем друг друга, отнесли зайца на кухню и разделали его топором.

– Фу, – сказал Артемий Иванович, ставя топор и утирая пот. – Не бомба. Одни пружинки. А ты говорил, что ключом часовой механизм заводится!

– А что я должен был думать? Как они вообще выяснили, что мы живем здесь? Как только я с ней в «Пассаже» познакомился – нас все время пытаются убить!

– А пригласил их зачем? Шли бы себе!

– Хотел посмотреть, как они с этим зайцем останутся, если в нем бомба сокрыта. Я же его и на кухню понес, только когда завод кончился.

– Возьми-ка ты лучше револьвер, Степан! Я чего-то бояться стал. Вдруг они какое оружие под одеждой прячут, а заяц так – для отвода глаз.