Убийственно красиво - Питер Джеймс

Норман продемонстрировал другую, еще менее пристойную фотографию Джейни Стреттон, чем та, которую Грейс видел в офисе «БКЭ-247 лтд.». Девушка была изображена полностью обнаженной, за исключением прикрытых сосков, в черных сапогах из лакированной кожи и утыканных гвоздями кожаных нарукавниках, с одной рукой на бедре и другой, размахивающей «кошкой-девятихвосткой».

Грейс был удивлен такой эффективностью Поттинга. Возможно, он недооценивал его.

– Где ты это раздобыл?

– В Интернете, – ответил Поттинг. – Я проверил всех девушек, предлагаемых местными агентствами, и узнал лицо.

Грейсу казалось, что поиски в Интернете немного чересчур для детектива старой школы типа Поттинга.

– Ты меня впечатлил, Норман, – сказал он, интересуясь про себя, были ли поиски Поттинга в агентствах, предоставляющих девиц, связаны исключительно с расследованием.

– Спасибо, Рой, – слегка покраснев, отозвался детектив-сержант, похотливо подмигнув Эмме Джейн, которая тут же занялась бумажной работой.

Помимо их рабочего стола, помещение почти пустовало, но с каждой минутой приходили все новые люди и усаживались у двух других столов. Преступность не считалась с уик-эндами.

Эмма Джейн отчиталась о задании, полученном вчера от Грейса. Она связалась со всеми фирмами мини-такси в районе Бромли в поисках водителя, который погрузил ящик скарабеев у Эрриджа и Робинсона, но пока не добилась успеха.

Их прервало громкое звучание рэпа. Это был новый звонок мобильника Брэнсона.

– Прошу прощения, – виновато сказал он. – Мой мальчишка установил.

Поднеся телефон к уху, Брэнсон отошел от стола.

– Что я могу сделать для вас, мистер Брайс? – услышал Грейс его голос. – Простите, связь плохо работает… Говорите, ваша жена не вернулась домой прошлой ночью? Ее все еще нет? Можете дать описание машины, которую она вела?

Брэнсон вернулся к столу, сел и начал записывать.

– Хорошо, сэр. Я проверю в дорожной полиции. «Ауди А-4»-универсал, спортивная модель. Позвоню вам по этому номеру.

– Ты сказал «ауди»-универсал? – спросил Ник Николл, когда Брэнсон отключил телефон.

– Да. А что?

Николл напечатал что-то на клавиатуре своего компьютера и посмотрел на монитор.

– Да, – сказал он. – Так я и думал.

Грейс устремил на него вопросительный взгляд.

– В половине пятого утра, – объяснил Николл, все еще глядя на экран, – «ауди»-универсал был найден горящим на Дитчлинг-Бикон. Номера выгорели дотла.

Лицо Брэнсона выразило глубокое беспокойство.

46

Джессика в розовом халате сидела на корточках на кухонном полу, поглаживая сонную Леди. Макс, стоя над сестрой в майке с Гарри Поттером, надетой задом наперед, произнес серьезным тоном, словно был ведущим авторитетом в таких делах:

– Сегодня воскресенье. Думаю, у нее воскресное утреннее валяние в постели! – Через несколько минут он переключил внимание на мультик по телевизору.

– Она не умрет, папа? – спросила Джессика.

Том, не спавший ни минуты, небритый, растрепанный, босой, в футболке и джинсах, опустился на колени и обнял дочь.

– Нет, дорогая, – ответил он дрожащим голосом. – Она просто приболела – подхватила какой-то вирус или что-то еще. Если ей не станет легче через час или два, мы вызовем ветеринара.

Том позвонил родителям Келли и всем близким друзьям на случай, если она осталась ночевать у кого-то из них. Он позвонил даже сестре Келли Марте, живущей в Шотландии. Но никто ее не видел и ничего о ней не слышал. Том не знал, кому еще звонить и что делать дальше.

Джессика поцеловала Леди в морду.

– Я люблю тебя, Леди. Мы тебя вылечим.

Собака не прореагировала.

Макс тоже присел на корточки и прижался лицом к груди овчарки.

– Мы все любим тебя, Леди. Ты должна встать, иначе пропустишь завтрак.

Том внезапно сообразил, что никто из них не завтракал. Было половина десятого.

– Когда мама вернется, она поможет Леди, – заявила Джессика.

– Конечно, – отозвался Том. – Должно быть, вы проголодались, ребята. Что вы хотите – французские тосты?

Келли всегда готовила детям французские тосты по воскресеньям.

– Ты их пережариваешь, – сказал Макс.

Поднявшись, он взял пульт и начал переключать каналы.

– Постараюсь не пережарить.

– А почему мама не может поджарить тосты?

– Обязательно поджарит. Я просто могу приготовить несколько штук, пока она не вернулась.

– Я не голоден, – сердито сказал Макс.

– Хотите хлопья?

– Ты их тоже пережариваешь, папа, – сказала Джессика, подражая брату.

– А мы не можем сегодня пойти на пляж? – спросил Макс. – Мама говорила, что пойдем, если будет хорошая погода. Вроде бы она хорошая, верно?

Том посмотрел в окно. Голубое небо обещало прекрасный летний день.

– Посмотрим.

Лицо Макса вытянулось.

– Она обещала!

– В самом деле?

– Да!

– Ну, мы спросим ее, когда она придет домой, что она хочет сегодня делать, ладно?

– Она, наверно, просто захочет выпить водки, – сказала Джессика, не поднимая взгляд.

Том не был уверен, что расслышал правильно.

– Что ты сказала, дорогая?

Девочка продолжала гладить собаку.

– Джессика, что ты сказала?

– Я видела, как она эта делала.

– Что делала?

– Я обещала не говорить.

Том нахмурился.

– Не говорить о чем?

– Ни о чем.

В дверь позвонили.

Макс выбежал в прихожую, возбужденно крича:

– Мама вернулась!

Джессика вскочила и побежала за братом. Том последовал за ними.

Макс открыл входную дверь и с мрачным удивлением уставился на высокого чернокожего мужчину в блестящем кожаном пиджаке и голубых брюках, стоящего на пороге. Джессика застыла, как вкопанная.

То́му не понравилось выражение лица детектива.

Гленн Брэнсон присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Джессикой.

– Привет, – поздоровался он.

Девочка метнулась в кухню. Макс не двигался с места, продолжая в упор глядеть на посетителя.

– Могу я поговорить с вами? – обратился Брэнсон к Тому.

– Да, конечно. – Том жестом пригласил его войти.

Брэнсон посмотрел на Макса.

– Как дела?

– Леди не просыпается, – пожаловался мальчик.

– Леди?

– Наша собака, – объяснил Том. – Думаю, она заболела.

– Понятно.

Макс никак не уходил.

– Почему бы тебе не взять хлопьев для себя и сестры? – предложил Том.

Макс нехотя повернулся и поплелся в кухню. Том закрыл входную дверь.

– У вас есть новости? – Он все еще был озадачен словами Джессики о водке. Что имела в виду дочь?

– Мы нашли «ауди»-универсал, в котором, как вы сказали, уехала ваша жена, – тихо заговорил Гленн Брэнсон. – Рано утром он сгорел на Дитчлинг-Бикон, вероятно подожженный какими-то вандалами. Мы проверили номера шасси – он зарегистрирован на ваше имя.

– Сгорел? – Том замер, открыв рот.

– Боюсь, что да.

– А моя жена? – Том задрожал всем телом.

– В машине никого не было. Такое постоянно случается на уик-энды. Автомобиль угоняют, чтобы прокатиться, а потом поджигают для забавы или чтобы избавиться от отпечатков пальцев.

Тому понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить услышанное.

– Жена отвозила домой няню, – сказал он. – Каким образом машину могли угнать?

Детектив-сержант не ответил.

47

У Брайтона и Хоува столько разных лиц, думал Грейс, и столько разных людей. Казалось, будто некоторые города разделены на разные этнические общины, но здесь общины были скорее социальными.

Обеспеченные пожилые люди жили в особняках или просторных квартирах, летом играя в крикет на Каунти-Граунд, гоняя шары на лужайках Хоува, сидя в шезлонгах на набережной или на пляже, а зиму проводя в Испании или на Канарах. Старики же победнее мерзли всю зиму – а иногда и половину лета – в сырых муниципальных квартирах.

Состоятельный средний класс обитал в шикарных домах района Хоув-4 или на побережье. Те же, кто поскромнее – вроде Грейса, – жили в западной части вплоть до пригорода Саутуика, за торговым портом Шорэмская гавань и в других районах, тянущихся вплоть до Даунса.

Яркость и оживленность придавали Брайтону и Хоуву бросающееся в глаза сообщество геев, а также студенты из Суссекского и Брайтонского университетов и других колледжей, колонизировавшие целые районы. Даже преступники разделялись на более видимых – наркоторговцев, прячущихся в темных уголках при малейших признаках полицейской машины, – и куда менее заметных их боссов, живущих за высокими оградами в роскошных домах Дайк-роуд-авеню и примыкающих к ней улиц.

Муниципальные застройки обрамляли город – два самых крупных квартала, Маулскомб и Уайтхок, давно пользовались дурной репутацией, хотя, по мнению Грейса, не особенно заслуженной. Преступлений и насилия хватало во всем городе, поэтому многие утешались, тыча пальцем в эти кварталы, словно там обитали другие подвиды Homo sapiens, а не обычные, в основном вполне достойные люди, которым просто не хватало денег на более респектабельное жилье.