Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Себастьян — член Фаланги, как вы видите, — сказал Сэнди.
Его тон был нейтральным, но он с озорством посмотрел на Гарри. Де Салас улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ. Сэнди положил ладонь на руку Барбары:
— Бабс, будь добра, посмотри, как там дела у Пилар.
Она кивнула и вышла.
«Послушная домохозяйка», — подумал Гарри.
Его это почему-то задело.
— Сеньор Бретт, — сказал де Салас, — могу я вас кое о чем спросить? Только, боюсь, многие англичане не понимают Фалангу.
— Часто бывает нелегко разобраться в политике других стран, — осторожно ответил Гарри, он не забыл горланившую вокруг посольской машины толпу и обмочившегося юнца.
— В Англии у вас демократия? И за нее вы сражаетесь, за вашу систему.
— Да, — ответил Гарри.
А про себя подумал: «Боже, он попал в самую точку!»
— Прошу вас, не обижайтесь, — улыбнулся де Салас.
— Нет, конечно.
— Демократия хорошо проявила себя в Англии и Америке, но она работает не везде. В Испанию при Республике демократия принесла хаос и кровопролитие. — Он горько усмехнулся. — Не все страны подходят для демократических свобод, некоторые разрывает на части. Иногда оказывается, что авторитарный путь — единственно возможный.
Гарри кивнул, вспоминая совет по возможности избегать разговоров о политике.
— Я это понимаю. Только, полагаю, можно задаться вопросом: кто призывает правителей к ответу?
— О сеньор, это делает народ, — со смехом развел руками Себастьян. — А народ представлен одной партией. В этом красота нашей системы. Послушайте, вам известно, почему Фаланга носит синие рубашки?
— Не говорите, будто оттого, что все остальные цвета разобраны, — с улыбкой вставил Сэнди.
— Потому что синий — цвет рабочих комбинезонов. Мы представляем всех в Испании. Фаланга — это срединный путь между социализмом и капитализмом. В Италии такой подход сработал. Мы понимаем, как тяжела сейчас жизнь в Испании, но поступим по справедливости с каждым. Дайте срок. — Он произнес свою тираду с глубокой убежденностью и улыбнулся.
— Надеюсь, — отозвался Гарри и внимательно посмотрел на де Саласа: выражение его лица было открытое и искреннее.
«Он действительно верит в свои слова», — подумал Гарри.
— Можно идти, — вернувшись, сказала Барбара.
Сэнди встал между Гарри и Себастьяном и положил руки им на плечи:
— Продолжим этот разговор в другой раз. А сейчас давайте сменим тему… э-э-э… из уважения к дамам.
Он одарил их отеческой улыбкой, и Гарри в очередной раз удивился, отчего Сэнди стал выглядеть настолько старше своих лет. Бывший приятель и раньше вызывал у него жалость, но сейчас стал казаться слегка отталкивающим.
В столовой были накрыты холодные закуски. Все наполнили себе тарелки и сели за дубовый стол. Сэнди откупорил новую бутылку вина. Дженни принесла с собой джин.
— Сэнди, нужно было пригласить какую-нибудь сеньориту для сеньора Бретта, — сказал де Салас.
— Да, Сэнди, у нас не хватает одного человека, — согласилась Дженни. — Форма нарушена.
— Не было времени.
— Ничего, — вмешался Гарри, — я познакомлюсь со множеством сеньорит в четверг. Меня ждет первый испанский прием.
— И где же? — спросил Себастьян.
— В доме генерала Маэстре. Его дочери исполняется восемнадцать.
Де Салас взглянул на Гарри с новым интересом:
— Маэстре?
— Да. Я переводил на его встрече с одним нашим дипломатом.
— Нет, Себастьян, сегодня никаких разговоров о делах! — вдруг резко оборвал их Сэнди.
Де Салас кивнул и повернулся к Барбаре:
— А как ваши планы работать с сиротами, сеньора? Маркиза помогла?
— Да, спасибо. Она собирается как-то все устроить.
— Прекрасно. Вас радует, что вы снова будете медсестрой?
— Мне хочется быть полезной. Я чувствую, что это мой долг, правда.
— Дженни — медсестра, как и Барбара, — сказал де Салас Гарри. — Я познакомился с ней во время войны, когда она пришла помочь.
— Что? — Дженни подняла голову, лицо у нее раскраснелось, и Гарри понял, что она пьяна. — Я не расслышала. Почему я как Барбара?
— Я говорил, что ты была медсестрой.
— О да! Да! — Она засмеялась. — Хотя я не настоящая медсестра. Никогда этому не училась. Но как только пришла, меня сразу поставили помогать в операционной. После битвы при Хараме. Хорошо, что я не брезглива.
Барбара склонилась над тарелкой. Сэнди заботливо взглянул на нее и сказал:
— Гарри, попробуй это отличное красное. Пришлось выложить за него уйму денег. Просто жуть!
— Надеюсь, у посольства есть свои каналы снабжения. — Де Салас улыбнулся Гарри.
— Мы получаем пайки. Они неплохие.
Себастьян кивнул:
— Правда, что в Англии сейчас трудности? Продукты по карточкам?
— Да. Но всем хватает.
— Вот как? Здесь пишут другое. — Испанец подался вперед, искренне заинтересованный. — Но скажите, пожалуйста, почему вы все еще воюете? Вы проиграли во Франции, разве не лучше сдаться?
Гарри не готов был оставить это без ответа. Он взглянул на Барбару.
— Так думают все испанцы, — сказала она.
— Гитлер предложил вам мир, — наседал Себастьян. — В Испании столько погибших. Мне хотелось бы, чтобы смертоубийство в Европе прекратилось.
— В его словах есть смысл, — подался вперед Сэнди. — Лучше бы Англия сдалась, пока ей предлагают хорошие условия. Это не отсутствие патриотизма с моей стороны, Гарри, я просто хочу, чтобы моя страна соблюдала свои интересы. Я не был дома почти четыре года, и иногда с расстояния ситуация видится яснее. К тому же Англия не может победить.
— Люди настроены решительно.
— Защищать демократию? — Де Салас печально улыбнулся.
— Да.
— Предположим, Гитлер позволит нам сохранить демократию, — принялся рассуждать Сэнди. — В обмен на выход из войны.
— Гитлер не слишком преуспел в вопросах сохранения демократии, — заметил Гарри, вдруг разозлившись.
Он-то на самом деле бился с немцами, пока Сэнди сидел здесь и делал деньги. Сэнди, может, и возил людей по полям былых сражений, но Гарри побывал на поле боя.
— В Англии с демократией так себе, насколько я слышала, — громко встряла в разговор Дженни. — Освальда Мосли[37] посадили в тюрьму только за то, что он возглавил не ту партию.
Барбара бросила на нее злой взгляд.
— Кажется, мы немного разгорячились, — кашлянув, сказал де Салас.
Вечеринка не затянулась. Вскоре де Салас сказал, что им пора, и увел спотыкающуюся Дженни.
— Не приглашай ее больше, прошу тебя, Сэнди! — взмолилась Барбара, когда они ушли.
Тот, раскуривая сигару, вскинул брови и посмотрел на Гарри:
— Дженни всю Гражданскую работала медсестрой, а до того была довольно буйной. Сбежала из частной школы. Кажется, не может привыкнуть к этому миру, все время напивается. Себастьян подумывает расстаться с ней.
— Она противная, — сказала Барбара и повернулась к Гарри. — Простите, я сегодня не слишком дружелюбна.
— Дон Себастьян, кажется, вполне культурный человек, — отозвался Гарри. — В своем роде.
— Да, — кивнул Сэнди. — Испанский фашизм отличается от нацизма, Гарри, тебе следует это
