Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Или шпионом», — подумал Гарри и провел вилкой линию по белой скатерти.
— Разве не с этого все начинается? Мы заглушаем свои чувства в желании защититься, перестаем замечать жестокость и страдания.
— Полагаю, если постоянно думать обо всем, что есть печального на свете, можно начать представлять, что это происходит с тобой. Иногда у меня так бывает. — Толхерст вымученно рассмеялся.
Гарри обвел взглядом стол, увидел натянутые улыбки, услышал резкий, неестественный смех и сказал:
— Похоже, вы не одиноки.
Человек, сидевший с другой стороны от Толхерста, схватил его за руку и зашептал на ухо про двух клерков, которых застали вместе в архиве. Толхерст с облегчением отвернулся от Гарри, чтобы выслушать сплетню.
— Джулиан — гомик? Я в это не верю.
— Отличная лососина, — заметил Гарри, обратившись к Гоучу.
— Очень хорошая.
— Что? — переспросил Гарри.
Когда люди вокруг разговаривали, тугоухость создавала ему проблемы. На мгновение он потерял нить беседы.
— Я сказал, она очень хорошая, — повторил Гоуч. — Очень хорошая.
— Вы давно на дипломатической службе, сэр, — заговорил Гарри, подавшись вперед. — Позавчера я уловил фразу «рыцари Святого Георгия». Не знаете, что это? Я подумал, может, какой-то посольский жаргон?
Гоуч поправил монокль, нахмурился:
— Едва ли, Бретт. Никогда такого не слышал. А где это сказали?
— Где-то в посольстве. Просто запомнилось.
Гоуч покачал головой:
— Простите, понятия не имею. — Он поглядел на Хора и добавил: — Хороший человек посол. Пусть он совершает ошибки, зато удержит Испанию от войны.
— Надеюсь, — отозвался Гарри, а потом спросил: — Если Испания останется в стороне и мы победим, что будет здесь после?
Гоуч усмехнулся:
— Давайте сперва победим. — Он мгновение подумал. — Хотя, если Франко не вступит в войну и будет держать фашистский элемент в правительстве под контролем, у нас появится повод для благодарности.
— Вы считаете, в душе он монархист?
— О, я в этом уверен. Если внимательно проанализировать его речи, станет очевидно, что он чтит испанские традиции, старые ценности.
— А как насчет людей?
— Им всегда нужна твердая рука, — пожал плечами Гоуч.
Старик склонил голову набок, потом уткнулся в свою тарелку. С другого конца стола донесся взрыв смеха, которому вторил гогот немцев, пытавшихся перекричать англичан.
Глава 13
Во вторник Барбара вновь отправилась на встречу с Луисом. День стоял ясный и тихий, с деревьев опадали листья. Барбара шла пешком, так как движение по проспекту Кастельяна перекрыли. Ожидалось, что там проедет рейхсканцлер Гиммлер на встречу с генералиссимусом в Королевском дворце.
Ей пришлось переходить проспект. На каждом здании висели флаги со свастикой, они же трепыхались на растяжках поперек дороги; алые знамена с корявыми крестами смотрелись броско на фоне серых домов. Вдоль проезжей части на равных расстояниях друг от друга стояли гвардейцы, некоторые держали в руках пистолеты-пулеметы. Рядом на тротуаре выстроились отряды юношеской Фаланги, у всех в руках флажки со свастикой. Барбара поспешила перебежать на другую сторону и скрылась в лабиринте улиц, ведущих к Сентро.
Она подходила к кафе, и сердце ее колотилось. Луис уже был на месте, Барбара увидела его сквозь окно. Он с мрачным видом сидел за тем же столиком и вертел в руках чашечку с кофе. Она снова отметила про себя, каким он выглядел усталым и потрепанным: тот же заношенный пиджак, на ногах дешевые alpargatas — тряпичные туфли на веревочной подошве. Барбара набрала в грудь воздуха и вошла. Хозяйка кивнула ей из-под портрета Франко. Как же Барбаре хотелось скрыться куда-нибудь от его холодного взгляда; теперь Франко взирал на нее отовсюду, даже с почтовых марок.
Луис встал с улыбкой облегчения на лице:
— Señora… Buenos días[35]. Я боялся, вы не придете!
Барбара позволила угостить себя дрянным кофе, закурила, но на этот раз не предложила сигарету своему визави. Она глубоко затянулась и заглянула ему в глаза:
— Сеньор Луис, прежде чем начнем обсуждать наше дело, я хотела бы кое о чем вас спросить.
— Конечно.
— В прошлый раз вы сказали, что уволились из армии весной.
— Это верно, да. — Он выглядел озадаченным.
— Но, кроме того, вы сказали, что провели там две зимы. Как такое возможно, если Куэнка была в руках красных до сдачи в прошлом году?
Луис тяжело сглотнул, потом на его лице появилась печальная улыбка.
— Сеньора, я сказал, что провел две зимы на Месете, а не в Куэнке. В первую зиму я был в другой ее части, служил в Теруэле. Вам знакомо это название?
— Да, конечно.
Там произошло одно из самых жестоких сражений той войны. Барбара пыталась вспомнить, какие именно слова сказал тогда Луис.
— От Теруэля до Куэнки больше ста километров, но это все та же Месета. Высоко и холодно. Во время сражения людей с обморожениями приходилось выносить из траншей, чтобы им ампутировали ступни. — Теперь он говорил почти злобно.
— Я понимаю, — тяжело вздохнула Барбара.
— Вы испугались, что я вас обманываю? — прямо спросил Луис.
— Мне нужна уверенность, сеньор Луис. Я сильно рискую. Нужна уверенность во всем.
Он медленно кивнул:
— Хорошо. Я понимаю. Да, это правильно, что вы осторожны. — Луис развел руками. — Спрашивайте меня обо всем в любой момент.
— Спасибо.
Она закурила еще одну сигарету.
— В выходные я съездил в Куэнку, — сказал Луис, — как и обещал.
Барбара кивнула и снова посмотрела ему в глаза, но ничего в них не прочла.
— Я остановился в городе, и Августин пришел ко мне. Он подтвердил, что в лагере находится заключенный по имени Бернард Пайпер. Он там с самого начала.
Барбара опустила голову, чтобы Луис не заметил, какое воздействие оказало на нее упоминание имени Берни. Нужно сохранять спокойствие. По своей работе с беженцами она знала, как отчаянно люди цепляются за малейшую надежду.
Подняв глаза, Барбара твердо взглянула на Луиса:
— Вы понимаете, сеньор, мне нужны доказательства. Пусть ваш брат расскажет о нем больше. Какие-то вещи, которые я не сообщала ни вам, ни Маркби, которых вы не можете знать. Не то, что у него светлые волосы, например, — это видно по фотографии.
Луис откинулся на спинку стула и выпятил губы.
— Это не безосновательное требование, — добавила Барбара. — Тысячи членов интербригад погибли на войне, вы знаете, как мало было шансов выжить. Мне нужны доказательства для дальнейших шагов.
— А я беден и могу все выдумать. Да, сеньора, это не безосновательно. В таком мире мы живем. — Луис на мгновение задумался. — Значит, мне нужно выспросить у Августина все подробности об этом
