Остановись, мгновенье, ты ужасно - Вячеслав Жуков

Багира улыбнулась.

– Ты боишься смерти? – спросил она.

Федор не ответил. А Багира закивала головой, проговорив:

– Ах, ну да. Я же забыла, ты ведь у нас женатый человек. У тебя есть смысл в жизни. А у меня, его нет. Я не боюсь умереть. Уходи, майор, потому что если уйду я, то через полминуты здесь будет взрыв. Так что поторопись. – Заметив, что майор Туманов хочет что-то ответить, она почти прокричала: – Уходи.

Он был прав, сейчас не самое удачное время, чтобы плакаться ему о тех унижениях, которым подвергает ее Мамедов. И она лишь тешила себя мыслью, что справедливость восторжествует. Так уверял ее сам Туманов. И она верила ему. Теперь глядя на него, быстро идущего через зал, отвернулась, чтобы не расплакаться. Наверное, он так никогда и не узнает о ее истинных чувствах к нему, потому что не хочет. Ну и пусть. Так даже лучше. С тех пор, как она осталась одна, душа ее загрубела, и она разучилась признаваться в любви.

Услышав, как хлопнула за ним дверь, она положила пакет тут же в коридоре и, выйдя на улицу, быстро пошла по тротуару. Теперь самое главное не оглядываться. Знала, Мамедов сидит в машине и внимательно наблюдает за ней. Мысленно она отсчитывала секунды, о которых он говорил. Их не так уж и много. Поэтому надо спешить.

Стараясь не привлекать внимание прохожих, она едва ли не побежала. Свернула за угол дома, остановившись и прижавшись к стене, чтобы хоть немного отдышаться.

И тут же она услышала приглушенный хлопок, и звон разбитого стекла, обсыпавшего асфальт возле дверей кафе множеством мелких осколков. Задерживаться здесь было нельзя. Мамедов может расценить это как бегство. В какой-то момент ей хотелось, чтобы было именно так. Возвращаться к нему было страшно. От того угла до сквера, в котором она может скрыться не более двадцати шагов. Преодолев их, она избавит себя от дальнейших мучений. Но как потом глядеть в глаза Туманову. Она подумала об этом, и повернувшись, вышла из-за угла и быстро подошла к поджидавшему ее джипу.

Мамедов открыл ей дверь. По его улыбающейся роже не сложно было догадаться, что он доволен.

– Садись. Надо скорей уехать отсюда, – сказал он.

Она села.

Почти все посетители кафе благополучно удалились на безопасное расстояние. И когда прогремел взрыв, никто не пострадал.

Роль пострадавших пришлось сыграть работникам кафе и Ваняшину с Греком. Этим двум досталось больше всех. Они должны были изображать убитых. Поэтому обоим пришлось улечься на пол, недалеко от двери, где был эпицентр взрыва.

Директор кафе добровольно отказался принимать участие в этой инсценировке, поэтому Туманову пришлось насильно облить его томатной пастой. Банку с ней майор приглядел в кухне.

Толстая повариха, увидев, как майор вылил пару черпаков томатной пасты на голову их директору, не стала дожидаться, когда подобная процедура коснется ее. Сама плеснула из банки себе на лицо и грудь, и лихо, глянув на Федора Туманова, спросила:

– Ну как, похожа я на раненую?

Федор поднял толстый палец вверх.

– Во. Только колпак, пожалуйста, снимите с головы, – попросил он.

Двух девушек, официантку и барменшу тоже не миновала сия участь. Лица, одежду спереди им тоже пришлось подпачкать томатной пастой.

– Ничего, девчонки. Потом отмоетесь. Нам сейчас главное разрисовать вас так, чтобы ни у кого не было сомнений в том, что все вы серьезно пострадали от взрыва. Сейчас приедет «скорая». Телевизионщики.

– Так нас что, в таком виде будут снимать на камеру? – директор схватил полотенце, но Федор не дал ему обтереться.

Как бы между делом отвернул край пиджака и, показав торчащий из кобуры пистолет, предупредил строго:

– Только попробуй.

– Идиотизм. Устроили тут балаган. Мертвые. Раненые. Зачем все это? – не довольствовал он.

Федор подошел, пристально глянул директору в глаза.

– Объяснять слишком долго. Да и преждевременно пока. Но поверьте, дело того стоит, – сказал он.

Директор спорить и возражать не стал. В конце концов, ущерб, причиненный кафе в результате взрыва не большой. А это главное. Опять же из посетителей никто не пострадал. А если быстренько вставить выбитые стекла и отремонтировать дверь, то от любопытных отбоя не будет. Так на этом можно еще и наварить. Кому несчастье, а кому благополучие. К тому же интерьер внутри зала почти не испорчен.

Как не странно, но первыми к кафе подъехали менты, коллеги из районного отдела внутренних дел. За ними вездесущие журналисты криминальных новостей. Потом только две машины «скорой помощи».

Вечером, удобно расположившись на диване перед телевизором, Федор с нетерпением ждал очередного выпуска криминальных новостей. Не сомневался, что сейчас еще один человек с не меньшим нетерпением ожидает поглазеть на сюжет, в котором будут рассказывать о взрыве кафе и о жертвах.

Даша суетилась на кухне. Она не любила криминальные новости и считала, что достаточно того, что муж днями и ночами пропадает на своей криминальной работе, так не стоит загружать мозги тем, что показывают.

Возможно, этот сюжет вообще бы не попал на экран, если б Туманов не позвонил на телевидение и не попросил директора программы обязательно показать его в вечерних новостях. И потом еще пару раз крутануть на следующий день. И вот теперь, сидя на диване, он с удовольствием глядел на обоих своих помощников лежащих на носилках под простынями, по достоинству оценивая их усердие.

Вот санитары вынесли сначала одного. Носилки положили в машину. Потом – другого. Судя по размерам тела лежащего на носилках, это был Ваняшин. Носилки с ним положили в машину, рядом с носилками, на которых лежал Грек.

Двери фургона закрыли, и машина отъехала. Потом оператор навел камеру на следующую машину «скорой помощи», где врачи оказывали помощь поварихе кафе и барменше. С этими тоже проблем не возникло. Со своими ролями, раненых, они справились на все сто.

А вот директор кафе немного подвел, он ходил возле выбитых окон с такой хитрющей рожей, что никак не тянул на пострадавшего.

Тут же стояли два милиционера приехавшие из районного отдела и не позволяли любопытным приблизиться к месту трагедии.

Федор подумал, как хорошо, что они не подпустили туда и телевизионщиков, а то бы тогда всем стало ясно, что изнутри помещение кафе «Белочка» почти не пострадало. А так со стороны все получилось вполне правдоподобно и что не мало важно для террористов, есть пострадавшие.

Глава 25

На утро Грек появился в кабинете с довольной физиономией. Федор не сомневался, что вечером он тоже посмотрел сюжет в криминальных новостях и теперь считал себя едва ли не звездой экрана.

Поздоровавшись с Федором, спросил важно:

– Ну как я вчера выглядел?

Туманов улыбнулся тому, что не ошибся. Чувства так переполняли усатого бахвала, что он, поди, ночь не спал. И чтобы не огорчать его, Туманов сказал:

– Тебе бы, Сан Саныч, в кино сниматься. В сериале желательно.

Видно бахвал никак не мог успокоиться, улыбнулся.

– Может еще и снимусь. Хороший опер, он как хороший артист, – проговорил Грек, с важным видом усаживаясь в кресло.

– На все руки, от скуки, – добавил Ваняшин, но сам Грек нашел это сравнение не совсем удачным, тут же заметив, что на его взгляд все прошло достаточно правдоподобно и хорошо.

– Насчет хорошо, ручаться не стану, – высказал Туманов свое мнение, – а вот того, что правдоподобно, так это верно подмечено. Теперь, думаю, Мамедов уверен, что проверка Багиры удалась. О двух жертвах в кафе «Белочка» даже в газетах написали.

– О нас с Лешкой? – не унимался Грек.

Туманов кивнул. А Ваняшин, хмыкнув, сказал:

– Грек, хватит тебе захлебываться от восторга. Кто знает, что там под простыней ты лежал, или Иванов, Петров, или Сидоров. Да и согласись, изображать трупы, не так уж и трудно.

Но Сан Саныч Грек с приятелем Лехой не согласился.

– Не скажи, Леша. Попробуй, полежи вот так, не шевельнувшись, когда все ходят и на тебя таращатся. Да и без страховки работали мы, – последовало тут же от Грека замечание, которое Ваняшин не понял.

– Ты это к чему? – спросил он.

– А к тому, – как знающий человек, заявил Грек. – Тебе может и ничего. А меня когда грузили в машину, об какую-то железку херакнули, теперь на бедре синячище. В баню стыдно показаться, не то, что перед женщиной раздеться.

Ваняшин на это промолчал, ничего не сказал Греку, посмотрел на майора Туманова. Федор сидел с задумчивым лицом, разминая в руке сигарету. Причем, делал это скорее машинально, так как из нее почти высыпался весь табак на стол.

Грек хотел что-то сказать Ваняшину, но лейтенант махнул рукой.

– Подожди, Грек, – сказал Ваняшин усатому капитану и спросил у Федора: – Николаич, о чем задумался?

Казалось, только сейчас Федор вспомнил о сигарете, глянув на нее, скомкал и бросил в консервную банку, служившую пепельницей. Табак смахнул со стола. Потом сказал, но не Ваняшину, а Греку: