Остановись, мгновенье, ты ужасно - Вячеслав Жуков

– На твой конец, – улыбнулся Леха Ваняшин. Грек не стал называть Ваняшина дураком, это было бы для него похвалой. Лишь покрутил пальцем у виска. А Федор сказал:

– Удилищем мы тебя обеспечим на месте, – и побежал в магазин.

На этот раз к пляжу они подъехали с другой стороны. Там оказалась не такая уж плохая дорога. Машину Ваняшин поставил в самом конце пляжа, чтобы никому не мешать, и все равно отдыхающим это, кажется, не нравилось. Наверное, они думали, что нахал водитель собирается тут мыть автомобиль, что было категорически запрещено, и об этом напоминала табличка, прибитая к столбу. Но до мытья машины дело не дошло. Зато дошло до другого.

Пока усатый Грек снимал ботинки и заворачивал до колен брюки, Федор Туманов сходил в кусты и вернулся оттуда с длинным сучком.

– Это чего, удилище? – дрогнувшим голосом поинтересовался Грек, глянув на других рыбаков, у которых в руках были легкие пластиковые удочки. – Я этим дрыном ловить рыбу не буду, – заупрямился он, хватаясь за ботинки, чтобы обуться.

– Грек, сейчас не время устраивать дебаты. Буду, не буду. Там Багира. И нам необходимо установить ее точное местонахождение, – на правах старшего, проговорил Федор Туманов, привязывая к концу длиннющего сучка леску с поплавком, грузилом и крючком.

– Николаич, пусть лучше Лешка порыбачит, – предложил Грек.

Ваняшин замахал руками.

– Да вы что? Я ни разу в жизни не ловил рыбу. Морду кому набить, это, пожалуйста. А рыбу ловить я не умею. Да и потом, ты только что сам в кабинете майора говорил, что ты специалист по рыбной ловле? – напомнил Ваняшин слова Грека.

Грек вздохнул. Вот память у этого Ваняшина.

– Ну, говорил, говорил. Ладно, черт с вами. На посмешище меня выставляете. У всех удочки, как удочки, а мне палку с леской дали, – проворчал Грек, доставая из баночки жирного червяка, которых Федор тоже купил в магазине. Определив примерную глубину, он деловито, опустил поплавок, как заправский рыбак плюнул на крючок с болтающимся на нем червяком и забросил снасть в воду, искоса поглядывая за своими ботинками, мимо которых то и дело бегали детишки.

Федор Туманов с Ваняшиным вернулись в машину. Достав радиостанцию, Туманов включил ее, высунув из окна антенну. Одел наушники. Покручивая ручку, изменяющую диапазон приема сигнала, чутко вслушивался в тишину в наушниках. Даже в какой-то момент, подумал, что сотрудники технического отдела подсунули ему дерьмо. Хотя малюсенькая лампочка на панели зеленым огоньком напоминала, что радиостанция включена и работает.

Докрутив ручку до упора, Федор стал медленно вращать ее в обратном направлении и вдруг услышал, сначала неприятное для слуха шуршание, а потом голос Багиры. Но сигнал сюда доходил слабо с помехами. Голос Багиры казался искаженным. Спецы из техотдела предупреждали, что так может быть, если объект находится от радиостанции слишком далеко. Передатчик, вмонтированный в серьги Багиры, был малым по размеру и слабоват, чтобы передавать ее голос на значительное расстояние. Сто метров, это было пределом передаточного устройства. А, по мнению Туманова, от того места, где стояла их машина и до ближайших домов, было никак не меньше двухсот метров. Или около того.

Грек сидел на коряге у кромки воды, время, от времени оглядываясь на машину. Увидел, двери открылись. Из одной вылез Туманов. Из другой – Ваняшин. Туманов пошел по тропинке к поселку, а Ваняшин подошел к Греку. Присел на корточки рядом.

– Ну что, рыбак, клюет? – с подкольчиком спросил Ваняшин.

– Что может клевать в этом лягушатнике. Тут даже головастиков нет. Путные-то рыбаки вон, где ловят. На резиновых лодках, – кивнул он на двух рыбаков, сидящих в резиновых лодках метрах в десяти от берега. – Там вся рыба. А тут, какая может быть рыба, когда рядом купаются. А Туманов куда пошел? – спросил Грек, глядя на удаляющегося майора.

– В разведку, – ответил Ваняшин.

– Чего, не берет шарманка? – спросил Грек, имея в виду радиостанцию.

– Почему, берет. Только далековато. Голос Багиры доходит слабо и искаженный. Толком ничего разобрать нельзя. Вот майор и пошел поглядеть, нельзя ли как нам подъехать поближе.

Грек вытянул шею, поглядел через поле, засаженное мелким сосняком на ближайшие дома. По его мнению, если подъехать поближе и машину оставить на поле в этом сосняке, то она будет как на ладони. А в том доме наверняка сидят не дураки. Значит, сразу машину заметят, и вся операция пойдет насмарку.

– Да он охренел. Наш майор, – как знающий человек, сказал Грек.

Леха Ваняшин на это только пожал плечами.

Вернулся Туманов минут через двадцать. Подошел, присел рядом с Греком и Ваняшиным. Ваняшин промолчал, а Грек сказал с ехидцей:

– А мы уж думали, что ты там с какой-нибудь молоденькой хозяюшкой чайком балуешься, – весело подмигнул он Ваняшину.

На лице лейтенанта появилась улыбка. И заметив ее, Грек решил, не останавливаться и развить тему дальше:

– Думаем, может и о нас грешных вспомнит наш товарищ майор. Глядишь, и нас пристроит.

Федор улыбнулся.

– Можешь считать, что твое желание осуществилось, – сказал Греку.

Грек настороженно сдвинул брови, сделавшись серьезным.

– Ты что имеешь в виду, Николаич? – спросил он и посмотрел на Ваняшина, заметив и на лице лейтенанта некоторую озабоченность.

– Ну ты же сам хотел, чтобы я тебя пристроил? – напомнил Федор.

Грек посерел лицом.

– Так. Понятно, – проговорил он, хотя на самом деле ему, как и Ваняшину было непонятно ровным счетом ничего. – И куда ты меня пристроил?

Не убирая улыбки с лица, Федор проговорил:

– Да ничего особенного. Там одному старичку нужно помочь, огород вскопать.

Грек вскочил с коряги, на которой сидел, бросил удилище.

– Нет, я знал, что от тебя ничего хорошего ждать нельзя. Но не настолько же. Он из нас рабов решил сделать. Огород копать старику. Да на хер мне это сдалось. Этот огород, вместе со стариком.

– Да ты погоди. Не кипятись. Сядь и дослушай до конца. По моим расчетам, дом и участок этого старика находится по соседству с домом, в котором держат Багиру. Смекаешь? – сказал Федор.

Но Грек смекать отказывался, и тогда Федор продолжил:

– А как еще нам туда подобраться? А так мы подъедем к дому старика, машину оставим возле ворот. Это у Мамедова не вызовет подозрения. У старика и своих две машины стоят у дома.

– Богатенький Буратино, – сделал Грек колкое замечание.

Федор хмыкнул.

– Он бывший директор Московского универсама. Тут живет. И между прочим, один. Так вот мы оставим машину у его ворот. Вы с Ваняшиным покопаетесь у него на территории, а я буду сидеть в машине и слушать Багиру. Там буквально рядом, от его дома. Метров пятьдесят. Слышимость будет отличная. Так что, собираемся. Грек надевай свои гамаши и сматывай удочку, – сказал Федор и пошел к машине.

Грек плюнул с досады.

– Нет, ты слышал, Леха, – обратился он к молчавшему Ваняшину. – Каков наш майор. Вы там у него покопаетесь, – передразнил он Туманова. – Хренушки. Я пуп рвать не буду. Мы, значит, будем землю лопатить, а он в машине сидеть в наушниках. Здорово все распределил, работорговец, – обозлено произнес Грек, надевая на ноги ботинки, которые майор назвал оскорбительным словом – гамаши.

Шабашником Греку еще ни разу представляться не приходилось. Хотя надо отдать ему должное, с этой ролью он справился отлично.

Подъехав к дому бывшего торгового магната, а ныне пенсионера, на старенькой серой «шестерке», милицейские номера на которой были предусмотрительно заменены на обычные, Грек с Ваняшиным прошли на территорию. Федор Туманов остался в машине. За тонировкой стекол рассмотреть его в машине было практически невозможно. А чтобы не вытягивать антенну радиостанции в окно, Ваняшин присобачил ее к магниту и поставил на крышу. Хотя теперь антенна походила на телебашню, проткнувшую небо своим шпилем, зато Туманов мог четко слышать голос агента Багиры, и даже голоса тех, кто находился рядом с ней.

Еще не принимаясь за работу, Грек сразу договорился со стариком о цене. Дешево продаваться бывшему торгашу он не собирался.

– Батя, мы с напарником делаем свою работу качественно, а главное, с гарантией, – сказал он, подняв толстый палец левой руки вверх.

Видно упоминание о гарантии, тронуло старика. Он согласился на условия Грека, но выставил встречное предложение, которое заключалось в том, что оплата будет по итогам работы.

Грек согласился. Сбросив пиджачок и закатав рукава у рубашки, он взялся за лопату, суетливо отмеряя полоску на участке, которую старик велел им вскопать. Это было в саду. Старик еще просил при копке, быть осторожней и не задеть корни яблонь, сказав, что это сортовые деревья, которые он бережет.

– Ладно, папаша. Ты иди и не беспокойся ни о чем. Как все перекопаем, мы тебя сами позовем, – проводил Грек старика.

Стоило тому уйти, как Грек тут же бросил лопату, расстелил пиджачок на травку, но прежде чем улечься на него, потряс сортовую яблоню, которой старик очень дорожил. Все упавшие яблоки собирать не стал. Подобрав с земли десятка два самых красных яблок, и на его взгляд, спелых, Грек бухнулся на свой пиджак и принялся с аппетитом хрустеть ими.