Неизбежное зло - Абир Мукерджи

Сегодня вечером мы получим отчет, просмотрим его и вернем на место до возвращения секретаря. Если бумаги хранятся в кабинете, конечно.

– Договорились, – сказал полковник. – А каковы ваши планы до тех пор?

– Еду на охоту. А еще раньше – есть пара важных дам, от которых я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы.

Тридцать

– О чем я должна ее спросить?

По утренней жаре мы с Энни спешили за полковником Аророй в Баньян-Махал. Это был дворец внутри дворца, построенный из желтого песчаника и украшенный изысканным декором. Фасад здания был испещрен решетчатыми окнами.

– Я хочу больше узнать про Адира и ее отношения с ним. И выяснить, нет ли у нее предположений насчет того, кто мог бы стоять за его убийством. По ходу дела я задавал бы дополнительные вопросы, – наставлял я Энни.

Вход в зенану охраняли два бородатых воина, которых, судя по виду, высекли из камня где-то в далеких каменоломнях Раджастана. Раджпуты на протяжении своей истории предлагали свои услуги в качестве наемников местным правителям по всей Индии, как швейцарцы в Европе.

Коридоры внутри контролировали люди совсем иного рода. Единственные мужчины, которым разрешен доступ в Баньян-Махал, помимо махараджи и его сыновей, это евнухи.

– В давние времена, – объяснял Арора, – ими были пленники, захваченные во время сражений, или преступники, которых кастрировали в наказание.

Происхождение нынешних евнухов несколько, скажем так, обескураживало. В основном ими становились мальчики, искалеченные еще в подростковом возрасте и зачастую их же родственниками – исключительно ради прибыли. И цену назначали сами евнухи. В конце концов, кто будет лучше охранять гарем правителя, чем люди, насильно избавленные от соблазнов плоти.

– Подождите здесь, – скомандовал Арора. Он резко дернул веревку, и где-то за дверью раздался звонок. – Главный евнух встретит вас.

Вскоре громкие шаги возвестили о прибытии статного, гладко выбритого мужчины в синем шелковом наряде.

Почтительно сложив ладони у подбородка, он поприветствовал нас.

– Я Сайид Али, – представился евнух на безупречном английском. – А вы, должно быть, мисс Грант и капитан Уиндем.

Я кивнул.

– Благоволите следовать за мной. Ее Высочество принцесса Гитанджали вас ожидает.

– Я вас подожду, – сказал Арора.

– А вы не пойдете? – удивился я.

Он чуть приподнял бровь.

– Знаете, лучше не соваться в Баньян-Махал, если у вас нет тут специального дела. К тому же мне нужно договориться о вашей встрече с наложницей, как вы просили.

Мы пошли следом за Сайидом Али по коридору – стены его были расписаны фресками, которым самое место в «Камасутре», – во внутренний двор, где по центру высилось громадное дерево, баньян, в честь которого, догадался я, и назван дворец. Миновав еще один арочный портал, мы прошли к лестнице, два пролета которой вели в освещенные солнцем покои. Помещение разгораживала резная тиковая ширма, усеянная мелкими дырочками. Мраморный пол перед ней был покрыт черным с золотом персидским ковром с разбросанными шелковыми подушками.

– Прошу, садитесь, – распорядился евнух. – Ее Высочество скоро появится.

С этими словами он встал в сторонке. Мы уселись на пол.

Щелкнул замок, из-за ширмы донесся звук открывающейся двери. Затем шорох ткани и шаги босых ног по мрамору. Мы с Энни встали, больше из вежливости. За ширмой появилась фигура, закутанная в белое, она двигалась, временами закрывая лучики света, пробивавшиеся сквозь отверстия в ширме. Фигура остановилась напротив нас. И женский голос произнес:

– Прошу, садитесь.

Принцесса, кажется, тоже села.

– Ваше Высочество, – осторожно начала Энни, – благодарю за то, что нашли время принять нас. Меня зовут Энни Грант. Я была знакома с вашим покойным мужем, а рядом со мной сейчас капитан Сэм Уиндем из полиции Калькутты. Он расследует убийство вашего мужа.

Легкое движение за ширмой. Сквозь отверстия я разглядел непокрытые темные волосы.

– Насколько я поняла, вы хотели о чем-то меня спросить?

Голос звучал твердо и ничем не выдавал, что принадлежит женщине в трауре. Судя по акценту и манере речи, это была образованная женщина, хорошо знающая английский язык.

– Совершенно верно, Ваше Высочество, – подтвердила Энни.

До меня вдруг дошло, что я еще никогда не допрашивал свидетеля в такой необычной обстановке. Мне частенько приходилось доверять Несокрушиму перевод моих вопросов местным жителям, не говорившим по-английски, но я впервые опрашивал свидетеля, которого не мог видеть. А это создавало определенные проблемы. Лицо человека зачастую говорит совсем иное, чем его слова. О многом можно судить по физическим реакциям – неуверенность, потливость и весь спектр мельчайших деталей зачастую может уловить толковый следователь.

В этот раз роли поменялись.

Мы с Энни сидели в отдалении от ширмы, не видя, что за ней происходит. А принцесса, насколько я понял, сидела близко и запросто могла изучать нас сквозь отверстия. Учитывая ситуацию, тактически верно вести беседу более напористо и жестко, чем обычно. Но что значит «надавить» на принцессу, мужа которой кремировали накануне?

– Скажи ей, что нам, возможно, придется задать несколько неприятных вопросов, – шепнул я Энни. – Но исключительно ради того, чтобы выяснить, кто стоит за покушением на ее супруга.

Энни кивнула и обратилась к ширме:

– Ваше Высочество может счесть некоторые из вопросов чересчур прямолинейными. Я прошу вас иметь в виду, что единственной целью этого является поиск тех, кто хотел смерти вашего супруга.

– Я понимаю, – ответила принцесса. – Я попытаюсь ответить на ваши вопросы по мере своих сил. Продолжайте, пожалуйста.

Прежде чем я успел подсказать, Энни выпалила первый вопрос:

– Не могли бы вы для начала рассказать, как вы вышли замуж за принца Адира?

Вновь шелест шелковой ткани за ширмой.

– Нас с Адиром обручили, когда мне было шесть, а ему девять, хотя договариваться о помолвке начали на несколько лет раньше. Меня выбрали жрецы его отца, сравнивая астрологические карты, учитывающие время и место нашего с ним рождения. Думаю, я была одной из многих девочек нужной касты, чьи гороскопы изучали, и то, что выбор пал на меня, – это просто карма, никакой иной причины. Но встретилась я с ним, только когда мне исполнилось тринадцать. Вскоре нас поженили, и, оставив семью, я переехала во дворец.

– Спроси ее, как она сама к этому отнеслась, – шепнул я.

– Уверен?

Я кивнул:

– Пожалуйста, задавайте вопрос, мисс Грант.

– А как вы оба отнеслись к этому браку? – спросила Энни.

– Весьма странный вопрос, – удивилась принцесса. – Как ребенок может отнестись к подобной ситуации? С шести лет меня готовили к этой роли. Трудно рассчитывать на другую жизнь, когда дарбар и зенана предназначены тебе судьбой. Таков порядок вещей, так всегда было – и для царей, и для простолюдинов. Разве не так же обстояли дела и в вашей стране вплоть до недавнего времени?

Энни наградила меня