Проповедник - Камилла Лэкберг

Они молча смотрели, как гроб медленно поднимается над краями могилы. Потом показалась вся крышка, и у Патрика зачесались руки от нетерпения. Скоро они узнают. Краем глаза он заметил какое-то движение вдалеке, на краю кладбища. Он обернулся и посмотрел туда. Вот дерьмо. Через калитку возле пожарной станции Фьельбаки пробиралась запыхавшаяся Сольвейг. Вперед, на всех парах. Бежать она просто не могла, поэтому плыла, содрогаясь, как корабль в бурю, не отрывая взгляда от могилы и полностью вынутого из нее гроба.

— Чем же это вы тут занимаетесь, дерьмоеды проклятые?

Криминалисты из Уддеваллы, которым раньше не доводилось встречаться с Сольвейг Хульт и сталкиваться с ее манерой изящно выражаться, вздрогнули. Патрик тут же, задним числом, подумал, что следовало заранее позаботиться о том, чтобы никого не подпускали к могиле. Хотя он посчитал, что из-за раннего времени вскрытия могилы здесь просто никого не будет. Но Сольвейг, безусловно, — это не просто кто-то. Он пошел встречать ее.

— Сольвейг, ты не должна быть здесь.

Патрик легко взял ее за руку. Она высвободилась и запыхтела вперед.

— Вы что, никогда не успокоитесь? Теперь вы не даете Йоханнесу спокойно в могиле лежать. Вам так приспичило нашу жизнь изгадить любой ценой?

Прежде чем кто-либо успел прореагировать, Сольвейг добралась до гроба и кинулась на него. Она взревела, как итальянская матрона на каких-нибудь особых похоронах, и с воплями принялась колотить по крышке. Все стояли как окаменевшие, никто не знал, что делать. Потом Патрик заметил две фигуры, выбегающие из той же калитки, что и Сольвейг. Йохан и Роберт с ненавистью посмотрели на них всех и потом подбежали к матери.

— Не надо так, мама. Давай поедем домой.

Все по-прежнему стояли как завороженные. На кладбище слышались только крики Сольвейг и голоса сыновей, упрашивающих ее. Йохан повернулся к ним:

— Она не спала всю ночь. С тех самых пор, когда вы позвонили и сказали, что собираетесь делать. Мы попробовали ее удержать, но она как-то выбралась. Вы, дьяволы, — это хоть когда-нибудь кончится?

Казалось, он, как эхо, повторил слова своей матери. На секунду все почувствовали общий стыд по поводу того, что вынуждены заниматься таким грязным делом, — но именно вынуждены, это было самое подходящее слово. Они должны закончить то, что начали.

Турбьорн Рууд кивнул Патрику, они подошли и помогли Йохану и Роберту снять Сольвейг с крышки гроба. Казалось, что ее оставили последние силы, и она повисла на Роберте.

— Делайте, что собрались, но потом оставьте нас в покое, — сказал Йохан, не глядя им в глаза.

Сыновья, с обеих сторон поддерживая Сольвейг, повели ее прочь к калитке в кладбищенской ограде. Никто не сдвинулся с места, пока они не пропали из виду. Комментировать происшествие тоже никто не стал. Гроб стоял возле могилы, скрывая внутри свои секреты.

— А вы не почувствовали, есть там что-нибудь внутри или нет? — спросил Патрик могильщиков, которые поднимали гроб.

— Так сразу и не скажешь, гроб сам по себе тяжелый. Я слыхал, бывает так, что внутрь земля может набиться через какую-нибудь щель. Тут не угадаешь. Единственное, как можно узнать, так это открыть гроб.

Настал тот момент, когда дальше медлить было нельзя. Фотограф сделала все необходимые снимки. Рууд и коллеги надели перчатки и приступили к делу. Крышка гроба медленно открылась. Все затаили дыхание.

Ровно в восемь часов Анника позвонила. Она рассчитывала, что за вторую половину вчерашнего дня вполне можно было успеть посмотреть в архиве и найти там нужные данные. Она оказалась совершенно права.

— Здорово ты все рассчитала, на редкость вовремя: мы как раз нашли папку со списком клиентов — покупателей «FZ-триста два». К сожалению, у меня для тебя не особо хорошие новости, хотя трудно сказать, может быть, и наоборот. Дело в том, что тогда у нас был только один клиент во всем вашем районе — Рольф Перссон. Вообще-то он по-прежнему наш клиент, но, само собой разумеется, он уже покупает другие удобрения. Я тебе могу продиктовать его адрес.

Анника записала всю переданную ей информацию на стикере. В какой-то степени она почувствовала разочарование, не получив несколько имен. Но может быть, директор по продажам и прав — это хорошая новость, меньше возни. Собственно, им и требовалось одно-единственное имя.

— Ёста!

Продолжая сидеть на своем конторском стуле, Анника подъехала на нем к двери, высунула голову в коридор и позвала. Никакого ответа. Она позвала Ёсту еще раз, громче, и наконец голова Ёсты так же, как и ее собственная, показалась в коридоре.

— У меня для тебя дело. Мы получили имя одного фермера из наших, который пользовался удобрением, найденным на девушках.

— А разве мы не должны спросить сначала Патрика?

Ёста явно не был настроен работать и сопротивлялся. Последнюю четверть часа он занимался тем, что усиленно зевал и протирал заспанные глаза, сидя за письменным столом.

— Патрик, Мелльберг и Мартин поехали на кладбище, так что мы не должны им сейчас мешать. А ты знаешь, почему надо спешить. На этот раз надо сделать исключение из правил, Ёста.

Даже при обычных обстоятельствах Аннике довольно трудно было противиться, она могла быть очень убедительной. А сейчас Ёста со вздохом признал, что она — в силу обстоятельств — имела полное право ему приказывать. Он вздохнул.

— И ни в коем случае не вздумай ехать один. Не забывай, что на этот раз мы имеем дело не с каким-нибудь паршивым самогонщиком. Возьми с собой Эрнста.

И потом она проворчала тихо себе под нос — так, чтобы Ёста не слышал:

— Хоть какая-то польза будет от этого засранца.

Потом опять сказала громко:

— И походите там, осмотритесь. Если увидите хоть что-нибудь подозрительное, притворитесь, что ничего не заметили, сразу же возвращайтесь сюда и доложите Патрику. И он уже решит, что делать.

— Подумать только, а я и не знал, что тебя повысили из секретарей в шефы полиции, Анника. Это что, во время отпуска случилось? — пробурчал Ёста недовольно. Но не осмелился сказать это достаточно громко — так, чтобы слышала Анника. Это было бы не просто непредусмотрительно, а глупо.

Анника сидела у себя в приемной за стеклянной перегородкой и улыбалась, поглядывая поверх очков, которые, как обычно, балансировали у нее на кончике носа. Она точно знала, какие мыслишки крутились в голове у Мухолова, но не особенно переживала по этому поводу. Она уже давным-давно перестала обращать внимание на его ворчание. От него сейчас требовалось только одно — чтобы он выполнил свою работу и ничего не напорол. Хотя в сочетании с Эрнстом они могли стать опасной комбинацией. Но в этом случае она могла процитировать волчицу Кайсу: «когда жрать хочется, то и лягушка мясо».

Эрнст не собирался вылезать из кровати, а тем более чем-то заниматься. Голова у него гудела после вчерашнего; он знал, что шефа нет в участке, и поэтому размышлял, лежа под одеялом, насколько необходимо его присутствие на работе. Раздавшийся внезапно резкий и продолжительный звонок в дверь определенно грозил разрушить все его планы.

— Ну, что там еще за дерьмо?

Перед дверью стоял Ёста, все еще держа палец возле кнопки звонка.

— Нам надо поработать.

— А часок это подождать не может? — сказал Эрнст недовольно.

— Нет, нам надо ехать прямо сейчас и поговорить с фермером, покупавшим удобрение, которое криминалисты нашли на телах.

— И что, опять этот паршивый Хедстрём командует? Разве не он сам сказал, что отстраняет меня от этого его гребаного расследования?

Ёста колебался, что будет лучше: соврать или сказать, как оно есть, — и остановился на втором варианте.

— Нет, Хедстрём во Фьельбаке с Молином и Мелльбергом. Это Анника нас запрягла.

— Анника? — выпучил глаза Эрнст. — И с каких это, интересно, пор нами с тобой командует какая-то чертова секретарша? Ну, ты как хочешь, а я лучше пойду еще немного посплю.

И он с усмешечкой начал закрывать дверь прямо перед носом Ёсты. Ёста просунул ногу между дверью и косяком и остановил его.

— Слушай меня, я считаю, что нам надо туда сгонять и поинтересоваться, что и как. — Ёста сделал паузу, а потом привел единственный аргумент, который, как он знал, Эрнст выслушает: — Ты только представь, какая будет физиономия у Хедстрёма, если мы раскроем дело. Кто его знает, может, этот хрен навозный и держит где-нибудь у себя в хозяйстве девушку. И что, разве будет погано прийти к Мелльбергу и выложить ему такую новость?

По тому, как засветилось лицо Эрнста Лундгрена, Ёста понял, что он со своими доводами попал в точку. Судя по всему, у Эрнста в ушах уже звучали одобрительные речи шефа.

— Погоди, я только оденусь. Подожди у машины.

Через десять минут они уже ехали в направлении Фьельбаки. Хозяйство Рольфа Перссона примыкало к владениям Хультов, но располагалось чуть южнее. И Ёста подумал, что это, наверное, не простая случайность. Сначала они разок ошиблись и свернули не туда, но потом нашли дом и припарковали машину рядом. Они вышли из машины и с интересом оглядывали безлюдную местность, пока шли к фермерскому дому.