Контакт на случай ЧП - Энтони ЛеДонн

перевозок. И как она уговорила диспетчера отправить водителя в аэропорт и подобрать автостопщиков. Или как ей вообще пришло в голову, что фуры – это вариант, на самом деле. Хотя если подумать, то, учитывая события последних суток, скорее всего, других вариантов у нас буквально не осталось.

Я благодарен, хотя и не в восторге.

– Горби, вы и правда не представляете, насколько мы благодарны вам, что согласились подвезти нас до Чикаго. – Я принимаю из рук водителя полусъеденный бургер, пока тот возится с системой навигации.

– Да не за что, – говорит он, жуя. – Твоя благоверная вовремя поймала моего диспетчера. А мне не сложно смотаться до аэропорта.

Кэтрин вздыхает, но не поправляет водителя. Такое молчание совсем не в ее стиле, и я оборачиваюсь было к ней, но она глядит в окно, и все ее мысли и чувства от меня скрыты. Хотя я никогда не уверен, правильно ли их считываю, – даже когда она смотрит мне в глаза.

На заметное брюшко Горби приземляется еще один кусочек салата.

– Ядрен батон, я ж ее только из химчистки забрал! – Его крупные пальцы удивительно ловко подбирают салат с рубашки. – Хотя, конечно, уж лучше я, чем Ребекка.

Я так озадачен новостью, что Горби сдает рубашки в химчистку, что отвечаю только спустя несколько секунд.

– Ребекка?

– Разве я не говорил? Это Ребекка, – объясняет он, отпуская руль и похлопывая по приборной панели. Его рука задерживается там дольше, чем хотелось бы, и я изо всех сил сдерживаю желание схватиться за руль. – Я каждое из ее восемнадцати колес люблю как родное, – вздыхает он. – Мы с ней через такое прошли! Через огонь и воду. Что там, через огнище! И водищу, и…

– И медные трубищи? – спрашивает Кэтрин.

Я бросаю в ее сторону предостерегающий взгляд, потому что совсем не хочу, чтобы она оскорбила наш последний способ добраться до Чикаго. Впрочем, Горби либо не замечает сарказма, либо ему все равно.

– Так точно, мэм! – Горби снова кусает бургер и мельком глядит на свою рубашку. Убедившись, что она чиста, он жует и продолжает: – Мы с Бекки вместе уже восемь прекрасных лет. Скоро проедем миллионную милю… Вот ведь, а? Надо будет придумать, как мы это отметим. А вы как? Долго были вместе?

– Меньше, чем миллион миль, да, Том? – говорит Кэтрин, хлопая ресницами.

– Да, – подыгрываю я. Смотрю на Горби, но не в сторону Кэтрин. – Она у меня не Ребекка.

– Пожалуйста, скажи мне, что не сравнил меня сейчас с машиной, – говорит Кэтрин.

– Да что ты! – восклицает Горби, оскорбленный самой мыслью. – Моя Ребекка – большая фура!

Поворачиваюсь к Кэтрин.

– Она большая фура, а ты большая…

Я замолкаю и улыбаюсь, когда она щурится на меня.

– Так что случилось? – спрашивает Горби. – Почему вам оказалось не по пути?

Он выглядит почти огорченным нашим неудавшимся романом, хотя огорчение немного ослабевает, когда Горби откусывает здоровенный кусок бургера.

– Потому как, честно скажу, – продолжает он, раз уж мы отмалчиваемся, – вы вдвоем… Между вами… как же это сказать?

– Враждебность? Неприязнь? Взаимная ненависть? – подсказывает Кэтрин.

– Энергия! – заявляет Горби. – Вот что я хотел сказать. Или синергия? Искры между вами, в общем. Знаете?

Знаю. Еще как знаю.

– Искры – не всегда хорошо, – тихо возражаю я.

– Тут я с тобой согласна, – говорит Кэтрин. – Без присмотра искры могут… – Она изображает руками возгорание.

Горби отрывается от руля, чтобы поковыряться в зубах, и хмурится.

– Значит, между вами больше нет романтики. Но вы же путешествуете вместе под Рождество? Это почти так же бессмысленно, как банка крошечных маринованных луковичек.

Кэтрин наклоняется к Горби и глядит на него.

– Коктейльные луковички? Вы не фанат? Они очень хороши в «Гибсоне».

– Неестественно это, – качает он головой. – Что с ними сделали, что они так скукожились? Неправильно. Но вы двое! Вы смотритесь правильно, как…

Кэтрин его перебивает.

– У Тома есть другая. И она подходит ему куда больше, чем я.

– Вот же ж. – Горби разочарованно постукивает кулаком по рулю. – Неправильно это, как по мне.

По мне тоже, Горби. По мне тоже.

От этой мысли меня тотчас охватывает чувство вины, и я вспоминаю Лоло, милую Лоло, с которой провел весь прошлый год и которая терпеливо ждет, пока я разберусь с катастрофой по имени Кэтрин.

Мне нужно только добраться к ней. Один взгляд на ее лицо – и я смогу забыть Кэтрин.

Наверное.

– Короче, вы не вместе. Что же такое ждет вас в Чикаго, что вы так торопитесь успеть до Рождества? – глубокомысленно спрашивает Горби, сминая обертку от бургера и передавая ее мне. Я отдаю ее Кэтрин.

– Лоло, – просто отвечает Кэтрин. Она наклоняется и выкидывает обертку в мусорный мешок, который Горби пристроил к бардачку с пассажирской стороны.

– Это что, фура? – спрашивает Горби.

Кэтрин посмеивается, и даже я не могу сдержать улыбки.

– Горби, вы сокровище, – говорит она. – Нет, Лоло – это невеста Тома. Почти невеста.

– Томас! – Горби чуть отстраняется и оценивающе на меня смотрит. – Жениться надумал?

– Такой план. – Мой голос звучит уныло, даже я это слышу.

– Что, решил сделать предложение в рождественское утро? – спрашивает Горби.

– В канун Рождества. В полночь.

От шока резко поворачиваюсь к Кэтрин.

– Ты знаешь о…

– О рождественской традиции Уолшей? Я тебя умоляю. Разумеется, я о ней знаю.

– Откуда?

Кэтрин пожимает плечами.

– В прошлом году я помогала твоей маме оцифровать все ее фотографии. Примерно за сто лет. Сложно было не заметить.

– Постойте-ка, – Горби подносит ко рту кулак и пытается сдержать отрыжку, – чего это ты так удивлен, что она об этом знает, Том? Вы ж, ребята, женаты были. Разве ей не полагалась тоже вся эта мишура с кануном Рождества?

– Спасибо, Горби. – Кэтрин снова наклоняется через меня и ослепительно ему улыбается. – Отличный вопрос! Том? Не хочешь ответить?

Черт. Эта беседа давно назревала, но прямо сейчас я готов под землю провалиться, лишь бы ее избежать.

– Не закрывайся ты, Том! Хорошо же пошло. – Горби потягивает газировку. – Такой прогресс!

– Прогресс?

В чем это у нас прогресс, в самой странной в мире сессии семейной терапии, что ли?

– Да, не закрывайся, Том! – Кэтрин ободряюще похлопывает меня по плечу и улыбается.

– Ладно. Ты серьезно хочешь об этом поговорить? – спрашиваю я, испытующе поднимая бровь.

Улыбка Кэтрин делается тусклее, потому что мы с ней оба знаем: дальше нас ждет неизведанная территория. Но мы также знаем, что этого не избежать.

– Мы с Ребеккой отлично умеем слушать, – заверяет Горби. – Все время смотрим Доктора Фила. Знаете, какое пятое правило коммуникации? Быть активным слушателем! Или это