Контакт на случай ЧП - Энтони ЛеДонн

– Правда? – мягко спрашиваю я. – Потому что мне всегда казалось, что это семейная традиция. Что это для тебя вроде как важно.

Том выдыхает.

– Ага. Точно. К слову о семейных традициях, есть кое-что…

Я слышу звук хрустящего под шинами снега и не даю Тому закончить, несколько раз хлопая его по плечу от радости.

– Замолкни бога ради, пока ты нас не сглазил. Нам наконец-то повезло, Том! Это машина!

32. Том

24 декабря, 9:15

На самолет мы, конечно, опоздали.

И, скажем так, этот аэропорт явно не предусматривает богатства выбора рейсов. Есть подозрение, что, появись на взлетно-посадочной полосе аэропорта имени Юджина Террьена перекати-поле, это уже считалось бы пробкой.

И знаете что? У меня уже нет сил удивляться такому повороту событий.

Зато Кэтрин не только удивлена, но еще и негодует. Жертвой ее негодования становится пожилая сотрудница аэропорта.

– Нет, вы не понимаете, – объясняет Кэтрин милой, хотя и сбитой с толку старушке, – нам необходимо добраться до Чикаго. Это вопрос жизни и смерти!

Женщина широко распахивает глаза и встревоженно на меня смотрит. Качаю головой, чтобы ее успокоить. Ничего подобного.

Она немного расслабляется и смотрит на Кэтрин с терпеливой улыбкой, заслуживающей уважения.

– Я знаю, что это нелегко, дорогая. Да еще и в канун Рождества. Но у нас всего один рейс до Чикаго в день, и самолет вылетел полчаса назад.

Кэтрин ударяет кулаком по стойке.

– Неприемлемо!

– Так, – говорю я, дотрагиваясь до плеча Кэтрин. – Давай не будем вымещать гнев на, – мой взгляд опускается на бейджик с именем, – Джун.

– Джун даже не пытается найти выход из ситуации, – отвечает Кэтрин, мятежно скалясь.

– Чего ты от нее хочешь? – спрашиваю я. – Чтобы она организовала нам воздушный шар?

– Да! Вот это я называю решением проблем! – Она поворачивается к Джун. – У вас есть воздушный шар?

– Кэтрин, – я стараюсь сохранять спокойствие, – держи себя в руках.

– Но мы были так близки, – говорит она. Ее голос звучит так же отчаянно и разочарованно, как я себя чувствую.

Но так ли близки мы были? У нас нет с собой ни паспортов, ни водительских прав, ни кредиток. Даже если бы мы успели вовремя, на самолет бы нас, скорее всего, не пустили.

Кэтрин потирает лоб, а на заднем фоне Нэт Кинг Коул поет о том, как приедет домой на Рождество. Да он просто издевается.

Джун не остается равнодушной к нашей печальной истории: она наклоняется через стойку с добрым выражением лица и пододвигает в нашу сторону вазочку с мятными леденцами.

– Послушайте, милые. Знаю, нелегко быть вдали от дома на Рождество, но вы хотя бы вместе. Это уже что-то!

– На самом деле это не так, – отзывается Кэтрин, не прекращая тереть лоб. Не столько из-за сотрясения, сколько в усталом смирении. – Уже давно.

Ну вот, опять. Снова это тянущее чувство в груди, которое слишком часто беспокоит меня в последние двадцать четыре часа.

– Эй, – тихо говорю я Кэтрин, – слушай. Мы что-нибудь придумаем.

– Например, Том? – Она резко оборачивается. Ее глаза пылают яростью и чем-то еще. – Что мы придумаем? Если ты не заметил, в этом сарайчике туговато с вариантами!

Молча прошу прощения у Джун, но она только отмахивается.

– Праздники – это стресс. Знаете, меня ждут сын и невестка. Если вам некуда идти, уверена, они найдут для вас место за столом…

– Спасибо за предложение, – спешу сказать я, пока в Кэтрин не проснулся Гринч, – но мы не хотим навязываться на семейный ужин. Если вам пора идти, мы полностью понимаем.

Кэтрин что-то ворчит, но, к счастью, ничего не говорит.

– Ну, мне и правда пора. Надо забежать домой за моими знаменитыми сырными шариками. – Она надевает пальто, хватает огромную пуансеттию и хмурится: – Точно не хотите со мной?

– Точно. Но спасибо!

Она качает головой.

– Ну, как хотите. Аэропорт открыт двадцать четыре часа. Есть автоматы с едой и охранник, на случай если вам что-то понадобится.

– Нам кое-что и правда нужно. Самолет…

Зажимаю Кэтрин рот ладонью и улыбаюсь Джун.

– Вы нам очень помогли. – Кэтрин кусает меня за палец, и я еще сильнее прижимаю ладонь к ее лицу. – Счастливого Рождества!

– И вам счастливого Рождества, милые. Сейчас, наверное, все кажется безнадежным, но поверьте мне: лучше всего запоминается то, что идет не по плану!

«И не поспоришь ведь», – думаю я, косо глядя на Кэтрин.

– Эй, Джун? – окликает ее Кэтрин. – Можно мы воспользуемся телефоном?

– Конечно! Только не забудьте включить потом автоответчик. Это большая синяя кнопка.

– Как скажете. Счастливого Рождества, – говорит Кэтрин.

Чуть толкаю ее плечом.

– Ты только погляди, Скрудж! Растешь над собой и преисполняешься рождественским духом!

– Ага, еще немного, и стану миссис Клаус, – бурчит она, поднимая телефон на стойку.

– Кому ты звонишь?

– Никому. – Кэтрин протягивает мне трубку. – А вот ты сейчас позвонишь Лоло.

Я чуть дергаюсь и пытаюсь понять, что обо мне говорит тот факт, что моя бывшая жена подумала о том, чтобы позвонить моей девушке, а я – нет.

Но я все равно медлю.

Кэтрин издает нетерпеливый звук, хватает мое запястье и вручает мне трубку.

– Соберись, Уолш.

Глубоко вздыхаю и набираю номер.

Лоло отвечает только после третьего гудка.

– Алло? – осторожно говорит она, вероятно, ожидая услышать спам или плохие новости, учитывая, что это незнакомый номер. Ну, второго у меня предостаточно.

– Привет, Ло. Это я.

– Том? Откуда ты звонишь?

– Из аэропорта. В каком-то смысле, – поправляюсь я, окинув взглядом крошечное помещение.

– У тебя что, сел телефон?

– Я его… потерял.

– Потерял, – повторяет она ровным тоном. – Дай угадаю. А еще твой рейс снова отменили.

Я ничего не отвечаю. Мне не приходится.

– Том, вся эта история…

– Знаю. Поверь мне. Я знаю. – Я опускаю голову и закрываю глаза.

– Я терпела, – говорит она тоном, который я от нее нечасто слышу. Мне кажется, она использует его с детьми в своем классе. – Я проявляла понимание. Но после всего, что случилось, тебе не кажется, что вселенная пытается кое-что нам сказать?

Нет, конечно. Даже если и пытается, то только то, что мы с тобой со всем справимся!

Но ободряющие слова застревают у меня в горле.

Потому что, сказать по правде, я и сам кое о чем задумывался.

Например, о том, почему меня совсем не волновало, что последние несколько часов я провел без телефона и возможности связаться с женщиной, которую я вроде как люблю. Или о том, почему я не так уж и расстроился, что мы опоздали на единственный самолет.

Или – и это беспокоит