Паутина - Весела Костадинова

Максимилиан проводил меня в свою личную комнату для сеансов. Я была здесь всего несколько раз — пару раз, когда мы занимались терапией, и один раз в новогоднюю ночь, когда после большого праздника для членов Центра он пригласил меня выпить чаю. В тот вечер он преподнёс мне подарок, который оказался неожиданным, но в то же время очень личным.

Подвеска, лежавшая на черном бархате, была сделана с безупречной точностью. Это был тонкий круг белого золота, в центре которого изящно переплетались ветви лавра и дуба — символы стойкости и мудрости, выполненные из белого и желтого золота. Они создавали сложный, но гармоничный узор, напоминающий эмблему Центра. Между ветвями, почти невесомо, сверкали крошечные камни — мягкий голубой топаз и тёплый янтарь, будто символизируя баланс между холодной ясностью разума и согревающей силой жизни.

На обороте, выгравированными тонкими, аккуратными буквами, располагалась фраза: "Свет внутри тебя". Похожие броши и подвески я видела у многих клиентов и волонтеров, но не одна из них не была настолько роскошной.

Осторожно надев золотую цепочку на мою шею, Макс мягко улыбнулся.

— Всегда помни об этом, Лиана.

— Макс… — мне стало неловко, ведь мой подарок ему ничем особым не отличался. — Она великолепна, — я снова провела пальцами по тонким веточкам. — Мой подарок….

— Не надо, Лиана, — оборвал он меня, нежно проведя пальцами по шее. — Не надо. Твой подарок мне гораздо ценнее, чем эта брошь, — он заглянул в глаза. — И ты это знаешь, — тихо добавил он, чуть отступая назад, давая мне больше пространства.

Мне было невыносимо сложно, стыдно перед ним, ведь я прекрасно понимала, о чем он говорит. Но после этого он отошёл от меня и как ни в чем не бывало продолжил разговор.

Я так больше подвеску с шеи и не снимала.

Но сегодня Максимилиан молча предложил мне присесть напротив него в мягкое, удобное тряпичное кресло, которое сразу же приняло удобную мне форму. Сам сел напротив меня.

— Лиа…. Я сейчас использую одну технику… она позволит тебе…. Сконцентрироваться на том, что произошло. Позволит уловить детали, понять…. Что ты помнишь, а что нет. Это… болезненно, но необходимо, если ты действительно хочешь узнать правду.

— Я готова, Макс, — глухо ответила я, машинально дергая свою подвеску.

— Хорошо. Расслабься, Лиа. Я буду задавать тебе вопросы. Ты на них будешь отвечать. Быстро, Лиана, не задумываясь. Хорошо?

— Да, — кивнула я.

— Помни, Лиа, ты в безопасности. Я здесь с тобой. Поняла?

Я снова кивнула.

— Сосредоточься, Лиа. И начинай вспоминать ту ночь, тот самый момент максимально подробно.

Я чувствовала как заколотилось сердце, как по спине пробежал холодок.

Ночь. Яркий свет. Удар. Боль. Темнота.

Голос Макса звучал мягко, ровно, но мне казалось, что он где-то далеко, за плотной стеной, которая разделяла меня с реальностью. Вопрос — быстрый ответ, вопрос — быстрый ответ.

— Машина… — мой голос был едва слышен, он словно плыл в пустоте, становясь частью той тёмной картины, которая рождалась передо мной. — Салон… Кожа… В салоне кожаные сидения… Темнота…

Я сглотнула, во рту стало сухо, язык прилип к нёбу.

— И холодно…

Холод пробежал по спине, словно дотронулся до меня сейчас, в этот самый момент, а не там, в воспоминании. Я невольно поёжилась, хотя понимала, что нахожусь в тёплой комнате, что вокруг меня безопасность, что рядом со мной Макс, но это ощущение… оно было настолько реальным, что воздух в лёгких стал густым и вязким.

— Что ты ощущаешь?

— Страх… — я задыхалась, веки дёрнулись, пальцы вцепились в мягкую ткань кресла. — Я беспомощна… Пытаюсь двигаться… но не могу…

К горлу подкатил ком. В груди разлилось давление, давящее, безжалостное, словно кто-то выдавливал из меня воздух.

— Не могу и говорить… Почти задыхаюсь…

— Что чувствует твоё тело?

Я сделала судорожный вдох, и внезапно моё сознание словно рухнуло глубже, втягивая меня в ту ночь, в тот момент, в ту машину.

— Боль… в руках… Я не могу ими шевелить… — губы сами произносили слова, но мой разум уже был где-то там, в той темноте. — Руки на мне… Его руки…

Внезапно запах.

Резкий, яркий, заполняющий лёгкие, выжигающий всё остальное, пронзительный, как раскалённый клинок.

— И запах… — я дёрнулась, сердце бешено заколотилось. — Удовое дерево и цитрус… Сильный запах…

— Хорошо… Уверена, что это тот запах?

— Да… — я снова вздрогнула, меня охватила дрожь, похожая на лихорадку. — Но… есть ещё какой-то…

Я наморщила лоб, силясь ухватить ускользающую нить воспоминаний.

— Или его нет?

— Нет… нет… — я сжалась, пальцы вцепились в подлокотники кресла, ногти впились в ткань. — Только удовое дерево и цитрус…

— Хорошо, Лиа. Кто пахнет удовым деревом и цитрусом? Ты знаешь этого человека?

Где-то внутри что-то перевернулось.

Я знала.

Я знала этот запах.

Он не раз был рядом. Он окружал меня, проникал в кожу, в память, в ужас.

— Да… знаю…

— Имя, Лиана. Как его зовут?

Я открыла рот, но звук застрял в горле. В голове вспыхнул образ. Смазанный, тёмный, но я знала, кому он принадлежал.

— Игорь… — губы сами произнесли это имя, и от одного его звучания меня вывернуло изнутри. — Игорь Роменский…

Тишина.

Мне казалось, что весь мир застыл в ожидании.

— Это он, Лиана? Он был той ночью с тобой?

Лёгкие обожгло, будто я задыхалась. Всё тело напряглось, в голове сливались тысячи голосов, тысячи страхов.

— Не знаю… — хрипло прошептала я, хотя внутри уже всё понимала.

— Чувствуй, Лиана, — голос Макса был тёплым, но настойчивым. — Почувствуй запах. Почувствуй прикосновения. Чувствуешь?

И тогда это нахлынуло, как волна.

Я вскрикнула, резко откинувшись назад, сердце пропустило удар, а затем забилось так сильно, что отдавало в висках.

— ДА!!!

— Кто с тобой, Лиана? — голос Макса стал чуть громче, он был здесь, рядом, но я не могла прийти в себя. — Это Игорь Роменский?

— ДА!!!! Это он, — я задыхалась от воспоминаний и боли, чувствуя, как по спине катиться пот.

На секунду мне показалось, что я смотрю на себя со стороны. Всё размыто, а потом… потом всё стало так кристально ясно, как будто я всегда знала, что это был он.

Макс включил метроном. А потом поставил перед моими глазами палец.

— Следи за пальцем, Лиа. Следи за ним глазами.

Туда-сюда, снова туда-сюда, снова и снова и снова. Рука и такт метронома.

— Что чувствуешь? — Макс перестал водить рукой.

— Не знаю…. опустошение.

— Снова следи, Лиана.

И снова, и снова.

— Что чувствуешь?

Я выдохнула, чуть прикрыв глаза. Сердце возвращалось к нормальному состоянию.

— Мне… лучше, — это на самом деле было так. — Макс… мне… легче.

— Да, Лиа. Так и должно