Колея к ржавому солнцу - Денис Воронин

на такой ноте, молодые люди, вы уж поверьте! Да и пациентка, – Зарайский обернулся на «ягуар», – не сильно всем этим довольна…

– Ну что, говорить, что «бэху» его угнали? – посмотрел Павел на Костаса.

– Как угнали? – замер Зарайский. – О чем вы?

– Вместе с картой больного, думаю, – пожал плечами коллектор. – А она очень нужна?

– Э-э-э… – Зарайский растерялся. – Нужна. Очень. Без нее, прямо сказать, никуда. Столько времени потеряем. Да и нет его…

– А вам никто не звонил по поводу машины? Никто не предлагал выкупить ее? – поинтересовался Троцкий.

– Да с какой стати! – взвился Зарайский.

– Тихо, – предостерегающе поднял руку Павел и снова взглянул на Троцкого. – Я вот что думаю: та, чьи записи этот Нехворайкин профачил, баба же? – ездит на «яге», стреляли в нее… Прямо авторитет какой-то криминальный. Тони Сопрано в юбке. Может, захочет нам помочь?.. В ее интересах, как бы. Подожди-ка меня тут.

Сунув руки в карманы, он широкими шагами направился к белому «ягуару» с наклеенным на стекло схематичным изображением человека в инвалидной коляске.

13. Благовоспитанный Гек вступает в разбойничью шайку

Держась за руку идущей впереди Сталинграды, Тим поднимался на подлодку по металлическим сходням. От замерзшей влаги сходни были скользкими, что вкупе с отсутствующими перилами и со стоптанными протекторами кроссовок мальчика делало подъем по наклонной плоскости по-настоящему сложным и опасным. Почти как в фильме про альпинистов. Сталинграда взбежала на раскрашенный в цвет креветки корабль, втащив за собой Тима, старавшегося не глядеть в темную, маслянистую от усиливающегося мороза воду внизу. Уже на палубе Тим услышал, как сзади хлопнул дверью вернувшийся в машину Вяткин.

Он неожиданно появился из черного внедорожника, возле которого Сталинграда припарковала свой «ягуар». Старый, как показалось Тиму, массивный, с сильно заросшей эспаньолкой на угловатом, будто собранном из игрушечной змейки-головоломки лице. В ярко-красной «аляске» с надписью: «Didrikson 1913», под которой сбоку пряталось что-то сильно выпирающее.

– Здоров, Сталинграда! – шаляпинским баском поприветствовал охранник девушку. – Ты что-то припозднилась сегодня.

– Так получилось, Вяткин, – ответила та. – Привет. Как дела идут?

– Медленно, когда под медленными, быстро, когда под быстрыми…

Сталинграда прищурилась, спросила:

– А сейчас как?.. Ладно, Драган на месте?

– Как обычно… Что за шкет с тобой?

– Новый работник.

Вяткин покачал головой:

– Детский сад, штаны на лямках… И чем он будет заниматься?

– Да уж не из твоего «калаша», – Сталинграда кивком указала на выпирающее из-под «аляски» Вяткина, – громыхать по прохожим.

Тиму показалось, что Вяткин смутился.

– Слышала уже?.. Да ладно, – махнул он рукой. – С кем не бывает? Я был нетрезвым, они – бухими и борзыми, ну и зацепились языками… Слушай, сходим в тир пострелять? Вместе? Давай?

– Вместе? – усмехнулась Сталинграда. – Ты на свидание приглашаешь, что ли? В тир? Может, лучше тогда в ресторан?

– Я в рестораны только с Драганом хожу, сама знаешь. Сижу за соседним столиком, чтобы никто не подобрался, и минералку хлещу.

– Тогда давай на аквабайках погоняем?

– На аквабайках? – Вяткин осторожно, словно боясь, что отклеится, потрогал эспаньолку. – Так зима же…

– Я думала, ты меня на Бали ради этого дела отвезешь.

– Бля, на Бали?.. Еще и Евку твою с собой тащить?.. Могу вас взять на зимнюю рыбалку.

– Все ясно с тобой, Вяткин.

Сталинграда махнула охраннику рукой, потом указала Тиму на сходни:

– Идем.

Стоя на флайбридже, горизонтальном металлическом пространстве шириной метров семь или восемь, мальчик разглядывал корабль. Он показался Тиму большим, метров пятьдесят или около того в длину. Почти посреди флайбриджа ощетинилась антеннами надстройка, за люком которой прятались внутренности подводной лодки. Сталинграда подошла к люку и нажала невидимую Тиму кнопку. Крышка гидролюка съехала в сторону, как дверца шкафа-купе, открывая проход в лодку.

– Давай за мной, – не оборачиваясь, сказала Сталинграда.

Мальчик, робея, шагнул вперед. Они что, собираются погружаться под воду? Конечно, интересно, но как он тогда позвонит бабушке? Будет ли сеть ловиться под водой? Тим услышал, как за ними закрывается люк, – и они остались в полумраке, тускло освещенном красными огнями вдоль стены. Мальчик вдруг вспомнил фильм «Секретный фарватер», который пару раз смотрел по телевизору. В нем сбитого над морем советского летчика подобрала фашистская подлодка, по тесным отсекам и каютам которой, как глисты, ползали немецкие моряки.

Сходство с телефильмом закончилось очень быстро, через несколько шагов, когда Сталинграда открыла новый люк. Тот с шипением потревоженной гидравлики отъехал в сторону. Из растущего проема полился яркий свет. Тим сделал за девушкой шаг-другой и очутился в просторной, метров пять шириной и раза в полтора длиннее, кают-компании. После улицы тут было тепло, почти жарко, но при этом свежо и не душно.

Тим снова подумал, что почти все в его жизни сегодня происходит впервые. Он в первый раз в жизни очутился на подводной лодке. А еще впервые – не в фильмах и не на картинках, а в реальности – видел такой интерьер, как в этой каюте.

Почти естественный дневной свет от невидимых светодиодных ламп сражался в кают-компании с темнотой, попадающей сюда из четырех, по два в каждой стене, круглых иллюминаторов диаметром в полтора метра каждый. Был еще один, панорамный, иллюминатор. Перед ним, спинкой к остальной каюте, стоял длинный широкий «капитанский» диван, обитый толстой оранжевой кожей, будто кожурой гигантского апельсина. Под круглыми иллюминаторами располагались четыре таких же «апельсиновых» кресла. Наверное, такой будет мебель будущего – эргономично принимающей форму человека и, как позже узнал Тим, обхватывающей усталое тело в расслабляющий массажный кокон, стоит нажать кнопку на подлокотнике. Между правой парой кресел стоял стеклянный столик, между левой – подсвеченный аквариум литров на четыреста, где плавали цветастые, как трусы детсадовцев, рыбки. Стены каюты были обиты (или оклеены?) странным материалом, с расстояния похожим на тот, из которого делают антистрессовые игрушки-«лицемеры», пол покрывала коротко постриженная, как на футбольном стадионе, трава. Тиму захотелось прикоснуться к ней, чтобы понять, настоящая она или нет. Воздух в каюте, во всяком случае, пах лесом. По траве, как зверек, бесшумно ползал какой-то механизм – ярко-белая, похожая на черепаху полусфера размером с небольшую кастрюлю, но чуть меньше по высоте. «Робот-пылесос?» – подумал Тим, стараясь не удивляться еще сильнее. Не получилось. Ему до дрожи в руках захотелось схватить робота и разобрать. Посмотреть, что там у него внутри.

Потом внимание Тима переключилось на девочку.

Она была старше него, лет пятнадцати. В узких джинсах и в тунике с изображением черепа в обрамлении перьев, как у индейца. Босиком. Поджав под себя ногу, она сидела возле одного из кресел на шкуре тигра, наверняка занесенного в Красную книгу. Тонкие рассыпающиеся русые волосы девочки,