Мой невозможный дракон - Натали Палей

По ее признанию змею велел запустить герцог, который сначала решил, что все-таки от меня лучше избавиться. Это потом он передумал, поэтому миссис Лайонес позвала на помощь, когда Гарольд Мэлвис придушил меня.

Тяжело вздохнула, отбрасывая неприятные мысли и воспоминания, задержала дыхание, медленно выдохнула и подошла к окну, но не близко, ведь в соответствии с этикетом стоять рядом с окном — непозволительно для невинной леди из высшего общества. Неприлично.

А я теперь именно такая леди — ее светлость, герцогиня Алерия дес’Оринис, нежная, робкая и прекрасная девушка, двадцати одного года, с пяти лет учившаяся в закрытом пансионе, набиравшаяся там уму-разуму и манер, и всего пару дней как вернувшаяся из пансиона.

Никто в Ритании не знал, что настоящая Алерия умерла в семнадцать лет. Оринис по приказу императора молчал о смерти дочери, а Мэлвисы несколько лет искали ей замену.

Теперь южное крыло огромного роскошного дворца официально и открыто занято мной, так как одинокая незамужняя девица не могла находиться одна в громадном дворце Оринисов, который я пока и не видела.

Для меня наняли компаньонку — дальнюю родственницу Оринисов, некую пожилую леди Джези Чеслер, одинокую вдову, немного глуховатую, подслеповатую, и поселили со мной на этаже, тем самым сохранив все приличия.

«Долго ещё трястись будешь? — с раздражением спросила у себя самой. — Кого испугалась? Рафаэля?»

Обернулась к зеркалу, подумав, что за последний год уже тысячу раз смотрелась в него, наблюдая за удивительными метаморфозами, которые со мной происходили.

Нежная тонкая девушка с удивительно прекрасным лицом в кипенно-белом воздушном платье с тонкими кружевами, взглянула на меня широко распахнутыми невинными глазами, красивые четкие скулы покрылись розовым румянцем, длинные темные ресницы смущенно затрепетали.

— Молодец, Лери, ты восхитительна, — грустно улыбнулась собственному отражению.

Иногда казалось, что во мне действительно стала жить душа сестры, ведь та девушка, которую из меня в течение многих месяцев тщательно и искусно лепил сэр Миральд, — нежная, милая, скромная, идеальная внешне, безупречная в манерах и разговоре, — не могла быть ни Нинелией Элфорд, ни Нинелией Росер, ни Нелией Оринис.

Та девушка была именно прекрасной и нежной Алерией, которую я, к сожалению не помнила, но которую неплохо помнил сэр Мэлвис. Правда, все его воспоминания касались ее пятилетнего возраста. Но по словам дракона, мы с ней очень различались по характеру. Я была веселой, шустрой и непоседливой, а Лери — тихой, послушной и мечтательной девочкой…

— Сэр Миральд, Рафаэль почувствует меня и распознает обман, — не так давно озвучила дракону ту истину, которую понимала все месяцы обучения, но молчала.

Первое время было безразлично, потом стало мучить любопытство, как император и Мэлвисы собираются обойти то, что Рафаэль, как и Миральд Мэлвис узнает меня по ауре. Например, когда решит поцеловать.

— Император Кассий решил, что третий раз Рафу встречать девушку, которую два раза он уже похоронил, совершенно не стоит. Тем более ваше физическое несовершенство не даст закрепить связь в идеале. Рафаэль изъявил желание сделать спутницей своей жизни человека, сестру своей пары. И он получит ту, кого сам выбрал. Поэтому, — на этих словах дракон тогда запнулся и слегка побледнел, — вашу ауру, леди, снова скроют, с помощью самого идеального драконьего артефакта, создаваемого сейчас сильнейшими магами специально для вас. Вскоре для всех и навсегда вы станете Алерией Оринис, и больше никто и никогда не признает в вас Нелию Оринис. Или ту бойкую девчонку из бедных кварталов столицы. А вы никогда не сможете доказать обратное.

— Вы серьезно? — стало вдруг страшно.

— Более чем, — невозмутимо ответил дракон, уже вновь идеально владеющий собой.

— Мы с вами больше не будем чувствовать друг друга, сэр? — в тот момент слова слетели прежде, чем я успела сдержаться.

На невозмутимом лице дракона не отразились эмоции, он продолжал спокойно и почти равнодушно смотреть на меня, лишь вскинул чуть выше идеальную темную бровь.

И я обещала, да, что никогда не буду так делать, мы даже договорились с ним об этом, достаточно давно, но… я не выдержала и потянулась. К нему.

Потому что слова вылетели, он услышал их и не мог так спокойно реагировать на то, что произойдет со мной.

С нами.

Ведь я давно поняла, что Миральд Мэлвис не бесчувственный истукан, что он… он особенный.

Осторожно и совсем чуть-чуть, чтобы дракон не заметил, как проделывала всегда, когда хотела почувствовать себя живой и той другой — Нинелией Росер, которая год назад с боем заключила с Мэлвисом договор на своих условиях. Той, кем я пока ещё оставалась в своих воспоминаниях и ощущениях.

И вздрогнула от неожиданности. Я почувствовала сожаление и тщательно скрываемую тихую тоску. И… тайное восхищение мной. Не то, которое дракон проявлял каждый день, чтобы поддержать меня, чтобы я верила в себя и в то, что у меня все получится.

Совсем другое. Которое его самого удивляло.

Восхищение именно мной — девчонкой-воровкой из подслойника Ритании, которая его шокировала при первой встрече дикими манерами и прыжком на дерево, покорила в процессе общения и обучения и восхитила стойкостью духа и волей…

Которая узнала об этом, потому что постоянно нарушала свое слово, данное дракону, и «подглядывала» за ним.

— Не будем, леди. И все завершится к нашему обоюдному удобству, — скупо улыбнулся тот, чье сердце на самом деле бешено билось, чью душу рвало в клочья. Тот, кто обладал просто нечеловеческой силой воли, но… он и не был человеком. Он был драконом. Самым необыкновенным и невозможным. Он был тем, кто неожиданно для меня, вопреки моим взглядам, намерениям и желаниям, за эти долгие сложные месяцы проник в сердце и завладел всеми мыслями.

И вскоре свое сердце я должна закрыть от него навсегда.

Понимание этого подавляло так сильно, угнетало так невероятно, что иногда я с трудом вспоминала, как нужно дышать. И что вообще нужно дышать.

— Скажите, милорд, с того дня, когда мы дали друг другу слово, что не будем «подсматривать» за чувствами и эмоциями другого, вы… никогда не нарушали его?

— Свое слово? — сэр Мэлвис слегка нахмурился, на красивых губах мелькнула грустная улыбка. — Я никогда не нарушаю свое слово, леди, кому бы не дал его.

— Однажды вы дали слово императору, что найдете для его сына девушку, похожую на Алерию Оринис, — тихо пробормотала. Показалось, что с того момента, как я встретила Гарольда Мэлвиса в ресторане,