Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

подбирая слова. — Даже если допустить, что мы узнаем далеко не обо всех… Ну, вы понимаете? Кто-то погиб, кто-то затерялся в местах, неизвестных нам… Вам действительно повезло, что вы оказались так близко от людей, да еще в тысяча восемьсот двадцатом году, а не каком-нибудь…

— Лет на двести раньше? — усмехнулся Ясенецкий и не без ехидства добавил: — Не сомневаюсь, мне и тогда сказали бы, что семнадцатый век — время просвещения и торжества цивилизации, не то что какой-то там пятнадцатый.

Иронию Видо оценил. И даже попытался представить, что вот он, Видо фон Моргенштерн, однажды выходит из дома и оказывается… где-нибудь в Московии семнадцатого века! Без документов и денег, без малейшей возможности обратиться за помощью… А главное, без перспективы вернуться обратно!

«Господь — пастырь мой, — торопливо произнес он начало молитвы. — Да не пошлет он мне испытаний свыше возможного, ибо мудрость и милосердие его бесконечны…»

— Я не знаю случаев, когда человеку, прошедшему через время и пространство, удалось вернуться домой, — сказал он вслух, не глядя на идущего рядом по тихой городской улочке Ясенецкого. — Орден тщательно собирает и хранит любые сведения о таких людях, потому что… это напрямую относится к нашей компетенции. Их в самом деле мало, а те, о которых известно… У них была очень разная судьба. Кто-то нашел здесь достойное занятие и даже преуспел, кто-то… погиб. Но вы можете быть уверены, что если такая возможность имеется, то в главном капитуле вам непременно о ней расскажут. Господь велит помогать попавшим в беду, где бы они ни заблудились! В лесу или… иных пространствах…

«Если только не решат, что ведьмак седьмого ранга будет гораздо полезнее Ордену, чем своему странному далекому миру. Ведь Орден действует во славу Господа и ради спасения людей, а благородная и великая цель оправдывает… многое».

— Значит, меня отправят в главный капитул? — уточнил Ясенецкий очень спокойно, даже отстраненно. — Это где, в Берлине?

— Нет, — удивился Видо. — С какой стати отправлять вас в другую страну?

— А мы разве не в Германии? — В голосе московита прорезалось подобие ответного удивления. — Я думал… Имена, фамилии, названия…

— Ну знаете! — От возмущения Видо остановился прямо посреди улицы, развернулся к опешившему Ясенецкому и твердо заявил: — Только не говорите мне, что хоть сколько-то образованный человек может перепутать германские княжества с Австро-Венгерской Империей! Разумеется, мы в благословенной Господом Австрии! Вы что же, и меня за немца приняли?!

— Вообще-то… да, — признался Ясенецкий и даже ладонь перед собой торопливо выставил, совсем как на том обеде в капитуле. — Понял, был не прав! Австрия — это совершенно не то же, что Германия!

— Ничего общего! — истово подтвердил Видо. — Я ничего не хочу плохого сказать о германской нации, у них… есть определенные достоинства… Но мы совершенно не похожи! Немцы — утомительные педанты и зануды, не способные понять глубину и тонкость австрийской культуры! Инструкции заменяют им все! Из музыки они предпочитают марши, их живопись вторична и подражательна, да и подражать они толком не умеют, а их архитектура?!

Он прервал монолог, вспомнив, с каким удивлением и едва ли не восторгом Ясенецкий смотрел на провинциальную ратушу… Что ж, во всяком случае, это была австрийская ратуша! Что уже доказывает неплохой вкус московита!

— И кухня у них так себе, — продолжил Видо, постепенно остывая и уже стыдясь этой вспышки. — Нет, конечно, если вам нужен кто-то, безупречно умеющий исполнять приказы, то лучше немцев для этого не найти. И с механизмами они неплохи… Опять же, люди честные… в целом. Но путь истинной культуры, поймите меня правильно, им будет доступен еще не скоро…

— Герр патермейстер, я вас понимаю, как никто другой! — с абсолютной искренностью и чудовищной убедительностью сказал ведьмак. — Как человек, рожденный и всю жизнь проживший в городе, который по праву считается самым утонченным и культурным из российских городов! Да, большая политика и большие деньги делаются в Москве — ну и что?! Культурная столица — это Питер, мой любимый Санкт-Петербург! Потому что культура — она в сердце и в голове.

Удивленный и растроганный таким верным пониманием сути, Видо посмотрел на него с симпатией и уже хотел было расспросить, чем через двести лет и в другом мире славится Австрия, но вовремя спохватился:

— Боюсь, нам придется вернуться к этому разговору позже, мы почти пришли. Вон, видите, особняк под красной крышей? С цветами на балконе?

— Надо же, как… респектабельно, — отозвался Ясенецкий и доверительно признался: — Никогда не был в таких местах. А хозяйку не удивит, что вы явились не один?

— Ее это никаким образом не касается, — заверил Видо и, уже подходя к парадному крыльцу заведения, вдруг заметил, что Ясенецкий, благодаря костюму фон Гейзеля в целом имеющий пристойный и аккуратный вид, вышел на улицу без перчаток.

Ладно — непокрытая голова, Видо сам терпеть не мог цилиндры и в этом отношении всегда пользовался привилегиями духовного сословия — клирику при исполнении дозволено отступать от этикета, одеваясь сообразно удобству, а не требованиям приличия. Но перчатки при визите в чужой дом обязательны, пусть это даже… такой дом. И теперь они с Ясенецким попали в неудобное положение, потому что Видо перчатки надел, а его спутник должен выглядеть не хуже, или их поймут совершенно неверно. Мадам Луиза видела московита во дворе, где он исполнял роль дворника, и теперь может принять его не просто за подчиненного, но за прислугу!

«Конь педальный… — невольно вспомнил Видо. — Сплошные хлопоты…» В последнее мгновение приняв непростое решение, он быстро стянул собственные перчатки и торопливо сунул их в карман укороченной дорожной сутаны, радуясь, что не успел переодеться — в одежде для визитов никаких карманов, разумеется, не предусматривалось. Пусть лучше его сочтут невежей или усмотрят в его поведении какой-то намек, зато это отвлечет внимание от Ясенецкого, внешний вид которого теперь соответствует виду патермейстера. Иными словами, если они оба одеты не совсем прилично, вся ответственность за это лежит на нем, как на старшем по статусу!

«А герру аспиранту не помешали бы уроки этикета в придачу к занятиям по верховой езде, — вздохнул Видо. — Он ведь, судя по всему, даже не подумал о головном уборе и перчатках! В столице это будет выглядеть совершенно недопустимо. И… это не твоя забота, к сожалению.