Ссыльные лекари - Екатерина Стрелецкая

искусственном выведении бабочек состоит в том, что после появления на свет бабочке нужно расправить мокрые крылья, которые при этом обязательно должны свисать вниз. В связи с тем, что при рождении у неё достаточно толстое и тяжёлое брюшко, лапки должны быть очень крепкими, и, к сожалению, не все ими обладают. Для природы – это естественный отбор, а для меня – потеря ценного экземпляра. Не говоря уже о том, что бабочку мне будет просто жаль. А так я знаю, как нужно себя вести, чтобы не допустить непоправимое. Увы, снять кокон с крючка и попросту положить нельзя, иначе бабочка окажется крыльями вверх и начнёт инстинктивно махать ими, пытаясь взлететь, и при этом травмируя себя так, что они не раскроются. Ведь верхушка куколки – это надутое питательными веществами брюшко, которые были необходимы для процесса превращения. Поэтому из кокона вначале вылезает толстая «гусеница» с крохотными крылышками, но прямо на глазах тельце становится маленьким и тонким. Падение с высоты для бабочки фатально. Если не сразу, то в течение непродолжительного времени.

В общем, выращивание бабочек в неволе та ещё морока, но... Сродни волшебству. Собственно, именно для того, чтобы их привлечь к еде, я и заказала тогда у Селвена апельсины. В дикой природе бабочки реагируют на яркие запахи цветущих растений, но в искусственно созданных условиях, могут первое время растеряться. Тогда на помощь приходят кружочки апельсина или сироп, как говорится, чтобы разогнать аппетит. Вот я тоже немало была удивлена, что если принюхаться к златовенчику, то он пахнет цитрусовыми, зато это облегчило поиск вероятной пищи для «подстраховки». Первые сутки после вылупления бабочки не едят вообще ничего, а потом следует их «накормить», сориентировать на еду. Если с местными лорнассцами у меня никаких проблем не было с построением алгоритма действий, то вот подаренный Селвеном вызывал беспокойство. А вдруг этому виду такой вариант не подойдёт? К тому же подаренный кокон был намного больше остальных и напоминал огромную скрученную из зелёных листьев угловатую ракушку. У меня имеются предположения, кто это может быть, но пока не увижу воочию рисунок на крыльях и окрас брюшка, не возьмусь сказать точно.

Помянув почти что добрым словом главного контрабандиста Эрвена, проверила наличие достаточно острого ножа и подходящего блюдца. На всякий случай решила принести из погреба один апельсин, чтобы потом не метаться лишний раз в панике, создавая лишний сквозняк в «теплице». Ох, уж эти мужчины! Один исчез, не сказав ни слова и не оставив хотя бы записки, второй – подарил большую бабочку, нисколько не задумываясь о том, что с ума сойду от беспокойства, наблюдая за рождением этого гиганта. Зато пока провела время, ухаживая за своими посевами и поглядывая на банки-бабочкарии, отвлеклась от грустных мыслей о Лансе. О наступлении времени обеда напомнил Рий, нахально поскрёбшийся в дверь и не унимавшийся ровно до тех пор, пока не вышла в коридор. Увидев огромные грустные глаза «главного сироты всея Веройсы», вздохнула и пошла на кухню.

На этот раз все ингредиенты я пересчитала несколько раз, то откладывая в сторону половину, то возвращая на место. А потом плюнула на всё и приготовила большую кастрюлю супа. Ничего, сама всё съем, заодно время на готовке сэкономлю в ближайшие дни. А там наверняка деревенские потянутся свои ожоги лечить, вот наверняка уверена, что снова намажут их чем-нибудь жирным, надеясь на скорейшее исцеление, но в итоге лишь серьёзно усугубят состояние. Бесполезно было объяснять, что ничего подобного наносить категорически нельзя! Даже противоожоговая мазь, которую я использовала, больше походила по своей структуре гнёзда пенницы-слюнявицы, чем обычную. Да и сам процесс был немного забавным, когда приходилось отмерять небольшие порции готовой эмульсии, а потом крошечным венчиком, напоминающим деформированную пружину, взбивать до нужной консистенции. Комичнее всего это получалось у Ланса, так как в его мощных руках и сама чашечка, и инструмент попросту терялись, из-за чего создавалось впечатление, что он размешивает воздух над пустой ладонью.

Ланс... Опять я вернулась мыслями к этому демону. К сожалению, не появился он ни к ужину, ни наутро. Несколько раз порывалась отправиться в лес по подземному тоннелю, но за окном разыгралась такая метель, что, даже хорошенько утеплившись и захватив с собой всё необходимое, сгинула без вести. Ещё и Рий прикусывал подол моей юбки, словно пытаясь удержать в доме, и сильно нервничал, когда спускалась в подпол за продуктами или подходила к одной из дверей, ведущих на улицу. Однако стоило мне оказаться подальше от каждой из «трёх точек волкособьей нервозности», как он успокаивался и даже позволял себе подремать около очага. Можно, конечно, предположить, что Ланс поручил ему не выпускать меня из дома, но сколько это должно было продолжаться? Всё равно рано или поздно придётся покинуть эти стены, чтобы прийти на помощь или запастись продуктами, которые почему-то не имеют свойства расти в корзинках, банках и на крюках. Досадное недоразумение, согласна, но, увы, исправить подобное не способна даже магия. Сохранить от порчи – да, но не более. Все эти тонкости мне разъяснял Ланс, рассказывая о Зерейре и способностях магически одарённых.

Ни на третий день, ни на четвёртый демон так и не объявился. На душе было тоскливо настолько, что хоть волком вой. Не радовала даже начавшаяся активность коконов, устроивших такие дикие «танцы» на своих крючках, что впору было начать опасаться опрокидывания банок, хотя те были выполнены из толстого стекла и весьма тяжелы по весу.

Зато потихоньку к двери приёмной начали стекаться деревенские, предъявляя загноившиеся раны. В принципе, ничего удивительного, вполне предсказуемо. Держа в поле зрения на всякий случай кочергу и толкушку так, чтобы в любой момент можно было схватить одну из них, я обрабатывала запущенные повреждённые места, не забывая повторять незыблемые правила ухода в таких случаях. Деревенские клялись выполнять все указания, оставляли плату в виде продуктов или монет, а затем исчезали, чтобы спустя несколько часов снова явиться и, пряча глаза, просить обработать снова, ибо самим им было боязно. Как дети малые, вот больше сравнить даже не с кем. Вначале натворят дел, нашкодят так, что волосы дыбом встают, а потом виниться приходят.

Угу, Сортон, отсутствовавший во время последней попытки расправы надо мной, сам приволок старуху Лорту и заставил извиняться. Причём следом его помощники завели Менсу, повалившуюся мне в ноги и рассказавшую, что была не в курсе того, как староста, сытый по горло выходками сыновей, запер на несколько дней обоих в подполе. Вот только не учёл, что отпрыски основательно