Миссия: соблазнить ректора - Ефимия Летова

листьями и толстыми стеблями? Его белый сок вызывает кровавую рвоту и диарею, просто выжигает изнутри внутренности. Правее ложный крапивник, ну, тот, с сиреневыми пышными соцветиями. Рядом белая змееголовка, невзрачная на вид дрянь, её сок приводит к тяжелейшим отравлениям, рвоте и — характерный признак — сильной дрожи по всему телу. Вон тот красавец с фиолетовыми вытянутыми цветками сложной формы — вроде бы чернокорень, яд содержится в клубнях, вызывает паралич, мышечные судороги и остановку сердца…

Я поёжилась. Неожиданно стало не хватать воздуха.

— Вот так просто? И никаких секретных знаний?

— Ну, почему же, — усмехнулась Ша. — Мало кому придёт в голову пожевать клубень чернокорня или стебель молочайника. Яд надо добыть, сохранить и далее, по обстоятельствам. Как правило, в малых дозах яды бывают даже полезными, целебными. Дозу, время, интенсивность воздействия надо точно просчитать. Попробовать усилить или ослабить, смешать со всем, чем только можно, а самое главное — отыскать противоядие. Работы тьма. Но это чужая работа, а наша с тобой — вот! — Шаэль кивнула на ведёрки. — Ты доброволец, тебе и выбирать.

— Краска или навоз? Какой сложный выбор!

— Не навоз, а алхимагическое удобрение, — подруга шмыгнула носом. — Честно говоря, мне здесь не нравится. И мамаша об этом прекрасно знает! Давай закончим поскорее, пожалуйста! Начнём вот отсюда…

Следующие часа четыре мы усердно трудились, облазив на коленях почти всю «особую теплицу». Красили, подкладывали удобрение, выщипывали специальными металлическими щипчиками сорняки, невесть каким образом прорвавшиеся в эту восхитительную — с точки зрения растений — обитель.

— Давай под рицинией я сама покопаюсь, отдохни, — великодушно предложила я. Шаэль с её плотной комплекцией под маской попросту задыхалась, пот стекал по её круглым щечкам. Подруга молча кивнула и села на одну из скамеечек. Очень хотелось пить, но проносить питьевую воду в теплицу было нельзя.

Вооружившись маленькими граблями и пинцетом для сорняков — очень полезная штука! — я быстро провела граблями по земле и вдруг почувствовала, что грабли зацепились за что-то. Я аккуратно раздвинула ладонями рыхлую жирную почву — и стала аккуратно отцеплять зацепившийся за зубчики грабель корешок. Действовать в толстых перчатках было неудобно.

На мгновение мелькнула предательская мысль прихватить его с собой. Прихватить, подсушить, измельчить — и подсыпать Эстею в чай напоследок. Сказать по правде, вовсе не моральные терзания меня останавливали, нет — скорее, технические сложности. Вряд ли Эстей будет пить со мной чай.

Я высвободила корешок, намереваясь бросить его обратно в землю, и вдруг увидела, как что-то блеснуло в пальцах. Приблизила ладонь к глазам, сдула землю — и с недоумением уставилась на серое металлическое колечко с крошечным крючком.

Серёжка. Женская серёжка. Очень простая, недорогая, скорее всего — из серебра. Во всяком случае, представить, что эту вещицу надевала холёная Алазия, было никак не возможно.

Я сжала находку в кулаке.

Уже выходя из теплицы — верлада Алазия, оказывается, дождалась нас у выхода — я деланно небрежно поинтересовалась у подруги:

— А среди ядоваров много девушек?

— Ни одной нет, — пожала плечами Шаэль.

— Нет и несколько лет уже не было, — добавила преподавательница, не оборачиваясь. — Когда-то я думала… но, конечно же, некоторые мечтают исключительно болтаться на мужской шее, если не выразиться откровеннее!

Я не слушала очередные переругивания матери и дочери, послушно переоделась, вернулась к себе, приняла душ. Интересно, откуда взялась серёжка и как давно лежит себе в земле? Кто же её хозяйка?

Впрочем, меня это не касается. Точнее, меня касается не это. У себя под подушкой вечером, перед сном, я обнаружила сложенный вчетверо лист в белом конверте — небольшой привет от Эстея. Давненько он не давал о себе знать… И Юс, разумеется, никого не видел.

Пальцы дрожали, когда я разворачивала бумагу.

«Совместная поездка в Асветон — хорошая идея. Не делай глупостей и не пытайся сбежать, я буду приглядывать за тобой. И поторопись. Жду результата не позднее завершения года. В случае удачного завершения можешь оставить пустой конверт в ящике для корреспонденции у входных ворот».

Я смяла лист в кулаке и уткнулась лицом в подушку.

Она пахла дымом и зимней свежестью одновременно.

Глава 28

— Лада Эрой, останьтесь.

Миар был в бешенстве, точнее говоря — в тихом бешенстве. Я сразу поняла это по его потемневшим и сузившимся глазам, по холодку, распространившемуся по аудитории. Причины его злости я не понимала, но догадывалась, что без меня тут дело не обошлось. Хотя я-то последние три дня была сущей паинькой. Прилежно училась, отработала вместо с Шаэль среди смертоносных цветочков, читала заданные книги и чинно ходила по коридорам ЗАЗЯЗ, не поднимая глаз… Что могло разозлить ректора? Может быть, как раз опасная отработка? Сейчас он опустится передо мной на одно колено и пафосно промолвит, комкая в руке очередной кружевной лифчик, купленный в подарок: «Милая, как ты могла подвергнуть свою жизнь опасности?! Я прикажу выкопать все рицинии под корень и немедленно сжечь!». Или «Дорогая, почему ты игнорируешь меня и избегаешь?! Я не могу уснуть со дня нашего первого поцелуя, вижу тебя во снах каждую ночь и просыпаюсь на влажных простынях! Влажных от слёз, а ты что подумала?!».

По правде сказать, у меня было ещё с десяток вариантов, но я не угадала ни с одним из них.

— Так значит, я должен взять вас с собой в Асветон?! — нехорошо прищурился ректор, а я досадливо укусила себя за язык. Должен он! Верлада Алазия так ничего мне и не сказала, и я даже не знала, какой байке подыгрывать. Может быть, свой ход сделал Эстей?

— Ну, не то что бы должны… Но это было бы весьма кстати, — пробормотала я и тоже разозлилась. Ну почему он всё время так со мной разговаривает?

— Это было бы вовсе некстати! — передразнил он меня. — Я что вам, нянька?

— Почему это?

— Потому это! За студентку своей Академии, особенно за такую, — это слово он выделил особо, — студентку я несу ответственность. И эту самую бедовую студентку мне теперь, видите ли, надо вывозить в столицу!

— Бедовую? — обиделась я. — Никакую не бедовую!

— Ну-ну. Именно поэтому вы ворвались в преподавательское общежитие, потом шастали по Академии в нижнем белье, потом…

— Так мы всё-таки на «вы» или на «ты»? — перебила я, не желая слушать пересказ собственных неурядиц. Ректор замолчал, даже, кажется, подавился последним словом.

— Мы сейчас о другом говорим, не меняйте тему! Я не собираюсь вместо собственных дел гоняться за вами по столице, вытаскивать из каких-нибудь клубов с сомнительной репутацией, отгонять от вас палкой