Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

ничего нет. Она осторожно высвободилась из объятий Григория. Вслепую прошла в ванную, чудом миновав все углы, и зажгла свет на зеркале. Пошарила в сумочке. В пластиковой коробочке без этикетки она хранила три вида таблеток. Остатки снотворного. По виду таблеток Кира его и различала. Проглотить всего пару штук. Она давно ничего не принимала, хватит и одной. Она закрыла коробочку, кинув ее в сумку, и надела купальник.

Ночью бассейн считается закрытым. Но чистильщик уже закончил свою работу и выполз на ступеньки, а охранник территории, скорее всего, ночью спит. Ее некому будет выгонять.

Квадрат бассейна светился мутным голубым светом, словно портал в другое измерение. Плиточное дно сливалось в зыбкое пятно и казалось манящим, далеким, опасным. Кира присела на бортик, опустила в теплую воду ноги. Вода за ночь не остыла. Девушка уставилась на неподвижную гладь, прислушиваясь к своим ощущениям на коже. Медленно соскользнула в бассейн, как в чашу с физраствором, жидкостью, приближенной по составу к естественным жидкостям организма. Очищающей, поддерживающей, живительной. Она прислонила голову к бортику и раскинула руки по сторонам. Темная крымская ночь сияла звездами.

– Нужно найти проститутку!

Это не те слова, которыми, в мечтах Григория Самбурова, его будила любимая женщина. Он открыл глаза в залитом солнцем гостиничном номере. Кира собирала свои вещи – носки с пола, трусы и майку со стула, брюки и набор лямок, которые она именовала топом, со спинки кресла. Кира Вергасова, наводящая порядок, пугала больше, чем ее заявление.

– Личная потребность или для дела? – уточнил Григорий.

– Для дела, – девушка проигнорировала провокацию. – Я сама могу позвонить Роману. Это срочно.

– Угу! А кусок рассуждений, который предшествовал этому выводу, можно? Сокращенно. – Самбурову хотелось напомнить ей, что это он руководит расследованием, а она консультирует в психологической его составляющей. Но он не припоминал, чтобы на Вергасову хоть раз произвели впечатление призыв к порядку или попытка расставить субординацию. А вот в том, что он после этого будет чувствовать себя капризным ревнивым пацаном, он не сомневался.

– Что делает убийца? Кусает свою жертву, потом выдирает печень, может быть, он ее съедает, потом связывает в неестественной позе, выбрасывает условно «на помойку», и последний акт – это раскрытие трупа, которое вызывает испуг и ужас. Поймал, покусал, выдрал печень и выбросил на посмешище. – Девушка спихнула грязные вещи на нижнюю полку полупустого гостиничного шкафа. Понятно, там у нее корзина для грязного белья. Уборка закончена. Самбуров еле сдержал улыбку. – Он ловит врага, побеждает, празднует победу, насмехается над противником. Доминирует. Демонстрирует власть. Угрожает, запугивает, заставляет бояться и трепетать, заманивает в ловушку, побеждает, ну и танцы на костях врага.

– Проститутки, – напомнил Григорий. Он стоял в дверях ванной, ожидая окончания рассказа. Кира беззастенчиво любовалась его телом, сидя напротив в кресле.

– Если он кусает в состоянии аффекта, запугивая, доминируя, проявляя агрессию. То этот же паттерн поведения он может проявлять и в других случаях, если сильно возбужден, зол, нападает. Это у нас на руках два завершенных эпизода. И завершенных по определенному сценарию. А у него, возможно, есть и другие эпизоды, другие попытки. Но выглядят они не так, как наши убийства. Не все его попытки доведены до финала. Может быть, мы нашли не все тела, только удачно реализованные сценарии, где он герой и победитель. Может быть, он хорошо уничтожил следы и тела, поэтому мы не видим их как убийства.

– Ты думаешь, есть трупы, которые мы не нашли? Или они в таком состоянии, что их не идентифицировали как убийство? – Самбуров медленно покивал, прикидывая, как быстрее и проще проверить эти вероятности.

– Да, скорее всего, у него были опыты, когда что-то не получилось или пошло не по плану. И мы этих тел не видим, – пояснила Кира. – Он либо уничтожил тела настолько, что они не опознаны. Или тела не найдены, может, искать-то нечего. Сжег, облил кислотой, закопал.

– Проверим, – решил подполковник деловым тоном. – Есть ли неопознанные, сильно разложившиеся трупы.

Он шагнул в ванную, прикрыл за собой дверь и вдруг развернулся и вышел обратно.

– Проститутки, – снова напомнил он.

Кира довольно улыбнулась и продолжила:

– Жертва превращается в труп на стадии выдирания печени. До этого еще есть этапы – поймал, запугал и покусал. Тут жертва пока живая и может сбежать.

Самбуров кивнул.

– То женское фото. Ася. Это важное фото. И это вообще единственная женщина, которая так или иначе фигурирует в нашем деле. – Кира мялась, речь замедлилась, даже взгляд от Григория отвела. Она понимала, он слышит сомнения в ее голосе, чувствует, что она не уверена в том, что говорит.

– Сексуальный компонент, – произнес Самбуров. – Я помню.

– Да, я думаю, он все-таки есть, но не в очевидном виде. Не к жертвам. Но как-то должен выходить. А кто, приобретя телесные повреждения, не пойдет жаловаться? Кто настолько терпелив и беззащитен?

– Проститутки, – согласился Самбуров. – Если он снимет девочку и во время секса не сдержится и укусит, а та отобьется и сбежит, то жаловаться она никуда не пойдет.

– Он снимает шалав не потому, что планирует их убить, а наоборот, в процессе секса мог не сдержаться и покусать их, – уточнила Кира. – А еще у него есть какие-то телесные ну… не аномалии, но что-то особенное – хромота, очень маленький рост или существенно большой нос. И скорее всего, он использует какую-то устрашающую атрибутику.

– Устрашающая атрибутика – это пугающие наколки?

– Шрамы, кольца, вживленные шипы, пирсинг…

Самбуров кивнул и наконец закрыл дверь в ванную. Кира с хитрым видом закусила губу и на цыпочках подкралась к двери, она уже положила пальцы на ручку, собираясь открыть, но тяжело вздохнула и, немного подумав, вернулась в кресло.

Официантка Марина из ресторана «Карамбола» внимательно рассмотрела фотографию. А Кира – молодую женщину. Лет тридцать пять, светлая кожа, некрашеные волосы, в которых уже пробивалась седина, коротко остриженные ногти без маникюра, слегка поплывшая фигура. Все говорило о большом количестве смен, отсутствии личного времени, жизненных тяготах, сваленных на девушку, скорее всего, еще с детства. От ясных светло-карих глаз разбегались лучики, спокойная улыбка не сходила с лица. Нет, не врожденное, пришло с опытом, девушка стала профессионально доброжелательна, мила в общении, радовалась благодарности, но не рассчитывала на нее. Идеальная официантка семейного ресторана, участлива, искренне хочет угодить, при этом опрятна и не демонстрирует собственных прелестей. А еще Кира разглядела в глубине глаз одиночество и усталость. Вот это совсем не ее дело.

«Карамбола» только открылась, и посетителей было немного. Марина радостно уселась в кресло за столиком, пользуясь передышкой, обеспеченной ей корочкой подполковника Самбурова.

– Я помню их. До сих пор мурашки бегут, – поежилась официантка. – Ужас какой-то. А он кто?

– Мы как раз хотим выяснить. – Самбуров повел разговор в нужном ему русле. Кира не