Оправдание - Константин Бушуев

Я кинул быстрый взгляд на обоих. Лицо Сережи осталось непроницаемым, только уголки губ немножко опустились как бы в полуулыбке. Длинное лицо Максима еще больше вытянулось.

— Для тех, кто не знает: с Сережей я знакома с детства. И точно знаю, что он не мог совершить два таких убийства. Но я постаралась на время абстрагироваться от нашей детской дружбы, взглянуть на дело незамутненным взглядом. Кто такой Волков? Бывший молодой человек Трофимовой. А кто такой Абрамов? Так сказать, действующий молодой человек. При этом в ходе личных бесед с Сережей я убедилась, что Настю он по-прежнему любит. Разве же не мог он желать смерти ее бойфренду?.. Но я тут же вспомнила о двух обстоятельствах. Во-первых, у Сережи есть железное алиби, он в тот вечер находился в квартире Светланы Семченко. Во-вторых, Настя с Сергеем расстались вовсе не из-за Абрамова. Не буду сейчас вдаваться во все сложности, но скажу точно: мой друг детства не считал Николая своим конкурентом, тем более не считал его причиной разрыва с Анастасией.

— Есть и третье, — подал голос Волков. — Я же тебе вчера говорил, Зина: я вообще не знал о том, что они собираются на Радужное. Из всех подруг Насти я поддерживал контакты только с Катей, да и то по интернету. А Катя мне ничего не говорила про их планы на вечер семнадцатого мая.

— Не говорила, — кивнула Песоцкая. — Я знала, что они намереваются поехать на базу, но сама ехать не хотела. Точнее, не хотела проводить время в компании Коли…

— Вот-вот, именно, — продолжала Зина, — и я с облегчением оставила кандидатуру Сережи… Теперь — Максим. Родной брат Насти. Я видела, что он нисколько не сожалеет о смерти ее ухажера. Знала, что он и при жизни его терпеть не мог. Почему, интересно? Я нашла только одну причину: обида за сестру. Абрамов поступил с ней гадко и низко. Двести лет назад братья вызывали обидчика на дуэль в таких случаях… А Максим у нас — человек немного несовременный, у меня вообще сложилось впечатление, что он духовно живет в ином мире. Вы уж не обижайтесь за прямоту, Максим, — она слабо улыбнулась, глядя в лицо Трофимову. — Если бы вы действительно убили подонка, столь мерзко обошедшегося с вашей сестрой, вас было бы трудно осудить.

— А мне в любом случае наплевать на чье-то осуждение, — со злостью произнес Максим. — Да, я ненавидел этого козла. Нисколько не жалею, что его замочили. Но я его не трогал.

— Да вы и не могли его убить, верно? — кивнула Зина. — Как и у Сергея, у вас тоже есть алиби. Когда вы пришли из гостевого домика с вином, Абрамов только уходил. Вы с ним встретились и перекинулись парой слов. И потом уже вы никуда с берега не уходили. Так ведь было?

— Да.

— Отлично, — сказала Зинаида, и я вдруг почувствовал скользнувшие в ее голосе металлические нотки. — Аркадий Борисович, я вас хочу спросить кое о чем.

— Пожалуйста, — улыбнулся Завитаев.

— У вас, кажется, очень хороший слух. Вы один услышали крик Насти, донесшийся из гостевого домика. Вот и скажите: а вы слышали, какие конкретно слова сказал Максим Трофимов Коле Абрамову?

— Сейчас, одну секундочку, — призадумался будущий врач. — Вроде бы он просто спросил: «Эй, ты куда, зачем уходишь?..»

— А что ответил ему Коля?

На этот раз Аркадий думал чуть дольше. Я чувствовал, что именно сейчас происходит нечто важное.

— Не помню.

— Но вы слышали его голос?

— Знаете, вот вы сейчас спросили, и я понял, что голоса его я не слышал…

— А куда вы смотрели, когда сидели на берегу?

— Я сидел на складном стульчике лицом к воде. На воду и смотрел, наверное.

— И как встретились Максим с Колей, вы не видели?

— Нет.

— Я не понял, вы к чему клоните? — нахмурился старший Трофимов. — Хотите сказать, что убийство совершил мой сын?!

— Александр Винсентович, я пока только обратила ваше внимание на то, что ваш сын имел такую возможность. Представьте: он идет в дом за вином, почти сразу вслед за ним убегает распсиховавшийся Коля, и ваш сын его убивает. Потом идет на берег с двумя бутылками вина, на ходу произносит фразу «Эй, ты куда…», сидящие на берегу студенты слышат эту фразу. Срабатывает психология: все они решают, что, раз Максим обратился к Коле, значит, тот был еще жив…

— Вы говорите ерунду! — вскипел Максим. — Они все и не могли видеть, как я встретился с Абрамовым, потому что смотрели в другую сторону!

— Максим, мне еще раз нужно повторить, что я просто оцениваю физическую возможность совершить преступление? Поймите, никто никому не обязан верить на слово. Я просто хотела продемонстрировать, что все участники пикника могли уничтожить Николая Абрамова! И Григорьев с Назаровой, которым я сейчас позволила уйти. И вы, Аркадий. И вы, Максим…

— Но по вашей логике получается, что только у одного из них был и мотив, и возможность, — опять вмешался следователь, — то есть у гражданина Трофимова? Так?

— Да, но я же говорю, это какой-то очень натянутый мотив. Верно, Максим втайне ненавидел молодого человека своей сестры. Но в чем причина этой ненависти? И достаточно ли она весома, чтобы убивать? К тому же мы ведь знаем, что у Максима не складывались отношения вообще ни с кем из ухажеров Насти… Короче, я думала-думала и постоянно возвращалась мыслями к той странности, которую с самого начала заметила в списке участников пикника.

— Что за странность? — напрягся Харченко.

— Шесть молодых людей. Среди них — две парочки. И еще двое парней — без пар.

— Ну и что?

— Мне кажется, на подобные мероприятия молодые мужчины обычно стараются ездить со своими девушками. Это ведь не отдых на южном курорте, где легко можно завести короткий романчик. Это посиделки в ограниченном кругу людей, где свободных девушек нет… В тот вечер без пары остались двое: Аркадий Завитаев и Максим Трофимов. Мне стало интересно: а почему так получилось? С Аркадием ситуация прояснилась быстро: его девушка в те дни находилась в больнице, за день до пикника ей сделали полостную операцию. Ее отсутствие на берегу Радужного понятно и объяснимо. А вот с вами, Максим, все оказалось не так просто…

Зина сделала короткую паузу. Я перевел взгляд с нее на следователя и по выражению его лица понял, что он о чем-то догадался. А я-то почему не догадываюсь?

— Максим, вы можете назвать имя вашей подруги?

— Нет, не могу, — твердо ответил Трофимов, настороженно глядя на мою дочь. — Вернее, не хочу.

— А вы можете хотя бы сказать, где она находилась тем субботним вечером?

— Не хочу.

— Тогда я спрошу вас, Наталья Михайловна, Александр Винсентович, — Зина повернулась к супругам Трофимовым. — Вы знакомы с девушкой вашего сына?

— А какое отношение?.. — начал было старший Трофимов.

— То есть не знакомы, — констатировала Зина. — И никогда он вас ни с кем не знакомил. А еще ваш сын не служил в армии, хотя возраст у него подходящий и здоровье нормальное…

— Армия здесь вообще ни при чем, — раздраженно заявила Трофимова. — У него есть на то свои причины, я надеюсь, мы не будем сейчас их обсуждать?

— Мы их обсудим чуть позже, — обнадежила Зина. — А сейчас мы обсудим одно поэтическое произведение, написанное в стиле гомеровских поэм. — Зина вынула из кожаной папки листок бумаги. — В моих руках — скриншот одной интернет-страницы. На ней отображены сообщения, отправленные разными людьми Анастасии Трофимовой через социальную сеть «На связи» за последние восемь дней. Все они так и остаются непрочитанными, в камеры следственного изолятора интернет пока еще не провели… Позвольте зачитать вам одно из них, отправленное позавчера, в понедельник.

Медленно, торжественно, нараспев Зинаида начала читать стихотворные строчки, и я сразу ощутил аромат Троянской войны и афинских народных собраний.

О, для чего ты, прекрасная Анастасия,

Видеть не хочешь неистовой страстной любви?

О, для чего ты к себе подпускаешь

Тех, кто тебя недостоин любить?

Снится мне сон: я сливаюсь в любовном экстазе

С лучшей из женщин, с тобою, родная сестра;

Скоро реальностью станет мой сон, и мы счастливы будем,

И расставаться не будем с тобою мы никогда.

Разве напрасно убил я того, кто принес тебе лишь страданья?

Разве напрасно я руки свои в черной крови обагрил?

…Ежели жить не захочешь со мною как с мужем,

В смерть я уйду и тебя потяну за собой…

Повисло напряженное молчание. Взоры присутствующих были прикованы к Максиму. В глазах его матери я заметил ужас, в глазах отца — отвращение.

— Я не писал этого, — громко заявил Трофимов. — Я не писал этого! И не отправлял!

— Естественно, — кивнула Зинаида. — Я и не сомневалась, что вы станете отрицать. Я даже могу вам подсказать: сообщение это отправил человек, который хотел свалить на вас вину за два убийства. Он взломал ваш пароль от страницы «На связи», благо для этого не нужно быть профессиональным хакером, и отправил Насте сообщение от вашего имени. Ведь так было?..