Оправдание - Константин Бушуев

Глава 11

Зина вернулась в город около двух часов дня, но ко мне не приехала, ни в офис, ни домой. А мне не терпелось поделиться с ней своими соображениями о роли Антона Лычагова в двух убийствах… Нет, не так! Мне хотелось выслушать ее соображения, потому что сам я запутался в этом деле. По большому-то счету я ведь не продвинулся ни на шаг в решении главной проблемы. Той проблемы, с которой ко мне обратился Сережа Волков. Как сидела Настя в следственном изоляторе, так и сидит. А почему, собственно, ее должны выпускать? Потому что кто-то совершил преступление, внешне похожее на то, в котором ее обвиняют? Так это не причина. А что еще я могу предъявить следователю? Ложные показания Миши Григорьева? Так я бы давно их предъявил Харченко, если бы они имели значение. Григорьев будет настаивать на своих показаниях, будет говорить, что ставил телефон на зарядку и воткнул его в не работавшую розетку по рассеянности. И собака, так своевременно выбывшая из строя, тоже ни при чем. Короче, кроме набора дурацких совпадений, у меня ничего и нет. Одно остается: ждать суда. Вот уж на суде я смогу развернуться и в приукрашенном виде показать все эти мелкие случайности. У суда непременно возникнут сомнения, а они, по закону, однозначно трактуются в пользу подсудимого. А если судья окажется еще и мужчиной, то у моей подзащитной наверняка появится шанс…

В седьмом часу я не выдержал и позвонил Зине.

—Ты куда пропала?

— Пап, у меня важная встреча… Очень важная, — подчеркнула она, — давай мы с тобой созвонимся позже.

— Я думал, ты захочешь со мной поговорить о нашем деле, — с упреком сказал я.

— А мне нечего добавить к тому, что я уже сообщила, папа. О тех давних событиях в «Изумруде» я тебе рассказала все, что удалось узнать.

— Все равно, — настаивал я, — нужно поговорить, обсудить наши дальнейшие действия… Давай я к тебе сам заеду?

— Я пока не дома, папа, и не знаю, когда вернусь. Встречаюсь с одним человеком.

— С мужчиной, что ли?

— Да.

Я искренне удивился. Моя дочь вышла замуж вскоре после получения диплома, прожила с мужем пять лет и развелась. По обоюдной инициативе. После всех бурных юношеских приключений она утратила репродуктивную функцию, проще говоря, не могла рожать детей. Будущий муж, начинающий бизнесмен, об этом знал и особо не расстраивался. А потом его бизнес набрал обороты, мужик стал богатеть день ото дня, и поднялся вопрос: а кому все передать, если нет наследника? Зять стал проводить больше времени с любовницами, однажды даже предлагал Зине такую схему: другая женщина рожает ему сына, они его усыновляют и воспитывают как своего. Обсуждался также вариант суррогатного материнства. Уж не знаю, почему зять с дочерью не смогли найти компромиссное решение, но в итоге они расстались. И с тех пор мужчин возле нее не было. По крайней мере, я об ее отношениях ничего не знал.

— И кто он?

— Пап, ну не по телефону же обсуждать… Мне сейчас действительно немножко неудобно говорить. Давай я тебе чуть позже перезвоню, о’кей?

***

В уютной квартире Зинаиды Лебедевой сидели на мягком диване двое: сама хозяйка и ее друг детства, Сергей. Отец женщины очень бы удивился, если бы узнал, что Зина коротает вечер в обществе Волкова. Зина ведь на пять лет старше, а Валерий Павлович Лебедев всегда считал, что для нормальных полноценных отношений необходимо возрастное превосходство мужчины.

Впрочем, никаких отношений и не было. Мужчина и женщина занимались делом. Зина, не отрываясь, смотрела на экран ноутбука, который она держала на коленях.

— Вот сейчас читаю и ловлю себя на мысли, что не удивлена, — прошептала она. — У меня уже зародились подобные подозрения. Я гнала их от себя, подсознательно. Слишком уж необычно. И страшно…

— Но не настолько страшно и необычно, чтобы нам не поверили менты?

— В реальность вот этого сообщения, — Зина кивнула на монитор, — они не смогут не поверить. Но мы должны точно знать, с какого IP-адреса оно было отправлено.

— А такую информацию дадут по адвокатскому запросу?

— Дадут, но не сразу. Сделаем проще: я позвоню своему сокурснику, он сейчас в органах госбезопасности работает. Попрошу неофициально пробить айпишник. А уж потом пусть Харченко или прокурор делают официальный запрос интернет-провайдеру.

Зина переставила ноутбук на журнальный столик, ушла на кухню и начала заваривать чай. Волков молча сидел на диване, сжимая и разжимая пальцы. Ему очень хотелось выпить, дабы снять нервное напряжение, но он знал, что подруга детства не держит в доме спиртного.

— А ведь если бы я не увидел совершенно случайно это сообщение, мы бы сейчас продолжали блуждать в тупике, — пробормотал он, когда Лебедева поставила на стол две дымящиеся чашки и вазочку с брусничным вареньем.

— Скорее всего, да. Мой папа и сейчас в тупике. Да и у меня до сегодняшнего дня ничего не было, кроме общих догадок… Слушай, Сереж, — она хитро посмотрела на молодого человека, — а почему ты рассказал об этой гадости мне, а не моему отцу?

— Не знаю, Зина, — протянул Волков, — может, подсознательное чувство мне велело так поступить. Помнишь, мне было семь лет, а тебе двенадцать, мы с тобой гуляли, и я залез на второй этаж заброшенного дома. Залез, а спуститься сам боялся. Ты стояла внизу и уговаривала меня спускаться, а потом раскрыла свои детские объятия и сказала: «Прыгай, я поймаю»…

— И ты прыгнул! И мы оба повалились в весеннюю грязь, — расхохоталась Зина. — Как не помнить…

— И с волчьими ягодами ты тогда меня спасла… Вот и сработала подкорка, наверное. Я папу твоего очень уважаю, он настоящий профессионал, но ведь он ни разу меня не спасал, даже в таких смешных ситуациях. Потому я и доверился тебе.

— И правильно сделал. Завтра я устрою шикарное представление, и главным зрителем будет папочка. Пусть убедится, что я кое-что могу!

***

Уже поздно вечером дочь снова позвонила и обратилась ко мне с удивительной просьбой. На мои вопросы отвечала очень уклончиво. Говорила довольно грустным голосом, но я хорошо знаю свою дочь, поэтому сразу почувствовал, что она изо всех сил пытается скрыть свое торжество. Только вот по какому поводу торжествовать-то?..

Спал я плохо, мучили дурные предчувствия. Почему-то вспоминался труп Светланы Семченко на полу ванной комнаты. И опять наваливались прежние вопросы. Для чего она звонила Максиму Трофимову? Какие у них могли быть общие темы, если они даже не знакомились друг с другом? По словам Максима, она хотела сообщить нечто важное об его сестре… Стоп! Внезапно влетевшая в сознание мысль заставила меня резко сесть на постели. А точно ли Света Семченко звонила Максиму? Ведь он никогда не слышал ее голоса. Накануне вечером они встретились в коридоре, возле кабинета Харченко, но, по словам Сережи Волкова, не перекинулись и двумя фразами. Значит, Трофимову мог звонить кто угодно. Любая молодая женщина, в смысле. Я ведь и раньше предполагал, что ему готовили ловушку. Не заезжал бы он тогда в автомагазин, мог бы оказаться у квартиры Семченко на двадцать минут раньше. Мог бы толкнуть дверь, зайти в квартиру… А следом бы и Харченко с операми подоспел и задержал бы гражданина Трофимова прямо на месте преступления.

Но ведь звонили-то Максиму именно с номера Светы! Оператор сотовой связи представил детализацию звонков, сомневаться в ней не приходится. В то же время мобильный телефон Светы так и не нашли. А что, если Человек в плаще похитил его не после убийства, а до него?.. Нет, опять не получается, что ты будешь делать. Семченко ведь звонила следаку за несколько секунд до смерти, значит, телефон был при ней. А потом исчез.

А если так: в квартире Светы в то утро находился человек, который воспользовался ее телефоном. Выманил Трофимова, а потом убил девушку. И перед смертью она каким-то чудесным образом узнала, что он и есть убийца Николая Абрамова… Опять чушь получается. Ну откуда она могла об этом узнать? И кто мог находиться у нее в квартире? Постороннего человека она вряд ли бы пустила. Самый простой вариант — мой юный друг Сережа, бойфренд Светы. Но он в ту ночь ночевал дома, это несомненно. И не стал бы он совершать убийство в квартире, в которой полно его следов. А самое главное — зачем, для чего?!

Молодой женский голос нормальному мужчине не так-то просто скопировать. Если Трофимову звонила не сама Светлана, то это могла сделать только девушка! Причем девушка, которую Света знала. Девушка, которая хотела бросить подозрения на Сергея и на Максима. И в то же время она была заинтересована в том, чтобы помочь Насте Трофимовой…

Недавно я услышал новомодное выражение: «мозг взрывается». Так вот, сейчас я бы мог применить его к самому себе. У меня реально взрывался мозг. Мне ведь и раньше приходилось принимать участие в уголовных делах, и частные расследования я тоже проводил, но с такой путаной историей еще не сталкивался. Сплошные версии, и никакой возможности их проверить!