Проценты кровью - Андрей Анисимов

Желто-зеленый лимузин с пуленепробиваемыми стеклами свернул на проселок. Анвар жестом остановил машину, открыл бронированную дверь и помог примадонне вылезти. После этого махнул рукой в строну джипа «Чероки». Это был знак начала операции.

Петр Ерожин и Нателла Проскурина, как и задумал горец, направились навстречу друг другу. Анвар встал за елку в самой середине тропинки. Когда Ерожин и Нателла подошли друг к другу на расстояние двух шагов, в лесу прогремела автоматная очередь. Ерожин прыгнул к актрисе, схватил ее за плечи, и, повалив на тропинку, прикрыл собой.

– Всем лечь! Руки за голову! – раздался из громкоговорителя простуженный голос майора Сиротина: – Лес окружен новгородским отрядом ОМОНа. При попытке сопротивления будет открыт огонь на поражение.

– Давай знакомиться. Неудобно лежать на даме и не знать ее имени, – сказал Ерожин.

– Проскурина Нателла, – пискнула артистка из-под него.

– А я Петр Ерожин, – усмехнулся подполковник, поднимаясь с земли. – Это из-за вас меня томили всю ночь? Кажется, вы хорошенькая. Хоть это приятно…

Из леса к нему бежали Суворов и Глеб. Подполковник за руку поднял актрису. Та смотрела на него изумленными глазами и ничего не могла понять.

– Это не Ерожин! – крикнула Проскурина и пустила слезу.

– Чего ревешь, тебя ведь не убили, – улыбнулся Петр, пожимая руки Суворову и Глебу.

– Ты в порядке? – спросил Виктор Иннокентьевич, оглядывая друга.

– Как видишь, и еще познакомился с симпатичной женщиной, правда, говорят, что я ее изнасиловал, но стал склеротиком. Не помню, – ответил подполковник и подмигнул Михееву. В это время с криком: «Петя, ты живой!» – на нем повисла жена.

– Господи! А ты здесь как оказалась? – раскрыл рот Ерожин.

– С ними что будем делать? – указав рукой в сторону леса, спросил, возникший невесть откуда, майор Сиротин.

Петр Григорьевич снял с себя Надю, оглядел спины инициаторов очной ставки, которые стояли под прицелом омоновцев, обхватив стволы деревьев и подойдя сзади к Анвару, сказал:

– Вот с этим мне надо будет поговорить. Остальных по домам. Спектакль закончен без жертв, всем спасибо. И еще мне было бы очень приятно узнать у Нателлы Проскуриной подробнее о ее встрече с «Петром Ерожиным».

– Петр Григорьевич, я сегодня ночью видел Кадкова, – сообщил Глеб, выбрав момент, когда Ерожин получил передыщку от всеобщего внимания.

– Где? – насторожился подполковник.

– Он на белом «Мерседесе» навестил буфетчицу, – доложил помощник и коротко рассказал о ночном госте Зои. Ерожину все это не понравилось:

– Сиротин, давай группу и вперед на Кировскую.

– Во-первых, Кировскую переименовали в улицу Михайлова. Во-вторых, у меня нет ордера на арест и обыск, – развел руками Сиротин и высморкался в огромный платок.

– Думаю, что арестовывать там некого, – предположил подполковник.

– Владимир Макарович, давай команду на улицу Михайлова. Нет времени ордера выписывать. Ты же знаешь, Кадков во всероссийском розыске, – торопил следователя криминалист Суворов.

Таня стояла в сторонке и виновато смотрела на Петра. Ерожин улыбнулся ей и крикнул:

– Ты чего там жмешься, Танюха. Я же сказал, выкрутимся.

Таня смущенно подошла и, стараясь не встречаться взглядом с Надей, тихо сказала Ерожину:

– Я очень рада, что все так закончилось.

Сиротин нервничал. Он мял в руках платок и морщил лоб:

– Знаете, господа, я еще на больничном. Ерожин временно исполняет мои обязанности, пусть и принимает решение.

– Согласен. Тогда объяви это сотрудникам и езжай болеть домой, – сказал Ерожин и обнял майора: – Спасибо тебе, Володя.

– Это наша работа, – шмыгнул носом Сиротин и пошел к своей машине. Через минуту громкоговоритель разнес над лесом его сообщение: – На время моей болезни руководство отделом временно продолжает осуществлять подполковник Ерожин. Задержанных отпустить, проверив документы на оружие.

– Витя, собирай ребят и к Зойке, – сказал Петр Суворову. Криминалист, прихрамывая, отправился готовить выезд.

– Вы меня арестуете? – спросил Анвар. Он до сих пор не мог понять, как Ерожин его узнал, да еще со спины. Ведь в присутствии москвича Анвар маски не снимал.

– Знаешь, Шерлок Холмс, я частный сыщик и никого не арестовываю. Давай сделаем так – собери всех, кто может что-нибудь сказать о вашем друге Ходжаеве. Я освобожусь, мы встретимся и поговорим, – предложил Ерожин.

– Одного из таких вчера взяли, – ответил горец.

– Как его имя? – быстро спросил подполковник.

– Арно Бабоян. Хозяин шашлычной, – ответил Анвар, протягивая Ерожину визитку: – Встретимся в банке, адрес на карточке. – И, опустив голову, побрел к своей «Мазде».

– Пинкертон, Нателлу до дому не забудь подвезти и мой выводок до города! – крикнул Ерожин ему вслед и плюхнулся на заднее сиденье оперативной машины.

– Теперь слушай новости, – начал Суворов, когда водитель вырулил на трассу.

– Кадкова нашли мертвым в Тосно. По словам областного ленинградского судмедэксперта, тот валялся в качестве трупа неделю. Выходит, что твоя версия убийства Сони и артиста не выписывается. Это раз. Арно, о котором говорил кавказец, отдал свой пистолет Ходжаеву. Из этого пистолета и застрелены Соня и Шемягин. Ходжаева в городе неделю не видно. О том, что твой помощник встретил сегодня ночью призрака Эдика Кадкова на белом «Мерседесе», ты уже знаешь сам. Добавлю лишь одну деталь – этот «Мерседес» принадлежит Ходжаеву. Вот, в общих чертах, все новости.

– Как Глеб оказался с тобой в лесу? – спросил Ерожин, оставив без видимой реакции сообщение Суворова.

– Он ночью бегал по городу, пытаясь до тебя дозвониться. Выглядел он подозрительно, и наши его прихватили. Покатали и привезли в «отстойник». Я вчера туда же приволок тракториста Гену и его друга. Глеб провел остаток ночи с ними в приятной компании. Твои спасители валялись пьяные в стельку. Утром, когда мы их откачали, «герои» вспомнили – поспешая на своем «Кировце» за водкой, они встретили два джипа и за ними спортивную иномарку. Модели машин алкаши назвать не смогли. Для пьяниц это дело слишком мудреное. Шикарную автоколонну засекли на посту, при выезде на Лугу. Инспектора уточнили: первым шел черный джип «Чероки», вторым – «Лендровер» и следом спортивная «Мазда». Я позвонил Сиротину. Он все иномарки в городе знает. Ну а остальное тебе и так понятно. Кстати, разговорить тракториста сумел Глеб. Смышленый у тебя парень.

– Дураков не держим, – улыбнулся Ерожин и спросил: – «Сааб» где?

– Лимузин твой мы к управлению приволокли. Всю ночь провозились. Сейчас он там во дворе, – сообщил криминалист.

Они уже въехали в город, и водитель, старший лейтенант Степанов, включил сирену.

– Что я забыл тебе сказать, так это о странном звонке поздно вечером, – вспомнил Виктор Иннокентьевич. – Я дежурил, дома не ночевал, жена подошла. Женский голос спросил Гришу. Наташа сказала, что сын в отъезде. «В тюряге твой сынок, а не в отъезде», – ответила ей баба в трубке и рассмеялась. По словам Глеба, а он следил за Зойкой грамотно, именно Куропаткина в это время выдала звонок из автомата.

– Вот зачем приезжал к ней Кадков! – воскликнул Ерожин, потирая руки.

– Думаешь, чтобы удостовериться, что подброшенные им улики сработали? – предположил криминалист.

– А зачем же еще ему светиться в городе?! – уверенно сказал Петр Григорьевич. – Вот почему я тебя просил Гришу пока не вызывать. Теперь понял?

Виктор Иннокентьевич понял, но сейчас он думал о Зое. Со слов Глеба, криминалист знал, что буфетчица сегодня в кафе.

– Вчера гуляла, а сегодня ее смена, – сообщил Суворов.

– Давай подскочим, все равно мимо пилим, – не возражал Ерожин и, поглядев в окно, добавил: – Мы на месте.

У кафе «Русич» оперативная группа долго не задержалась. Кафе не работало, на дверях висел замок. Остановились возле Зойкиной арки. На звонок реакции не последовало.

– Придется ломать, – подполковник и он надеялся застать буфетчицу в живых. Когда оперативники, выломав дверь, вошли в квартиру, Зоя лежала на полу. Язык у нее вывалился, лицо покрылось синеватыми пятнами, халат расстегнулся, обнажив мощные женские прелести буфетчицы. Перед смертью Зою сильно тошнило, и запах в квартире стоял отвратный. Медэксперт Горнов потрогал ее руку и покачал головой:

– Давно остыла. Часов пятнадцать лежит. Знаешь, Петр Григорьевич, я, конечно, могу ошибаться, надо делать вскрытие, но не так давно в городе покончил самоубийством старый ветеринар Галицкий. Так вот, клиническая картинка тут очень похожая. Те же пятна и так далее. А яд у него был шведский.

– Самоубийство доказано? – спросил подполковник.

– Следователь сомневалась.

– А кто работал? Я знаю?

– Брюханова Томочка Ивановна, – ответил Горнов.

За десять лет в управление пришло много новых людей, но старого следователя Тамару Ивановну Брюханову Ерожин помнил и уважал за дотошность.