Донецкие повести - Сергей Богачев

Получив сигнал от Шалвы, Бальцерович маякнул Ивану: «Угорь на месте. Пусть встречают».

Глава 17. РАВНОВЕСИЕ — КАТЕГОРИЯ ФИЛОСОФСКАЯ

Сергей не сопротивлялся. Он понял, что его вытянули из машины. Несильный, но неприятный удар, толчок, встреча с землёй. Селиванов выматерился, затем до него донеслись звуки хлопающих дверок и отъезжающего автомобиля. Лежать в наручниках и с мешком на голове было противно, но это можно было терпеть. Тяжёлая, словно облитая свинцом голова гудела, глаза слезились, а чувство тошноты не проходило. Но, пока ты дышишь, всегда есть шанс что-то придумать. Прежде чем начать соображать, как себе помочь, он прислушался. Откуда-то издалека, из чёрной тишины, прорывались звуки сирены, которые становились все громче. Что ж, пока не стоит тратить силы и дёргаться.

— Представьтесь, пожалуйста, — молодой, аккуратно подстриженный парень, в голосе которого сквозила принадлежность к органам, был одет в невзрачную серую ветровку поверх тонкого свитера, такие же неброские джинсы и кроссовки.

Его спутники также были одеты «по гражданке». Они находились на какой-то просёлочной дороге возле скудной, замусоренной лесопосадки. Сергей перевёл взгляд на стоящий неподалёку серый джип с прилепленной на крыше синей «мигалкой». Джип стоял боком — так, что ни одного из номеров не было видно.

— Где я и кто вы? — теперь уже Селиванов пристально смотрел на незнакомцев.

— Присаживайтесь в машину, сейчас мы вам всё объясним, — Евстифеев интуитивно почувствовал, что расслабляться рано.

…Хотя задержание Селиванова, исходя из доклада, прошло на редкость гладко, чувство тревоги Сердюкова не покидало. Огорчало и то, что никаких документов при задержанном не обнаружили. Видимо, он выкупил два разных купе.

— Ещё раз повторяю вопрос: фамилия, имя, отчество, место и дата рождения, — Евстифеев уверенно начал стандартную процедуру.

— Сначала мне нужен врач. На меня было совершено нападение с дальнейшим силовым похищением.

— Вопросы здесь задаю я, и только я. Понятно? — Евстифеев начал обострять допрос.

— Где я и в каком статусе? — Селиванов гнул свою линию, словно не слыша капитана.

— Хватит ломать комедию, Селиванов…

Сергей Николаевич насмешливо улыбнулся и, бросив беглый взгляд на часы, стоявшие перед следователем, продолжил:

— Какое сегодня число?

— Второе, второе сентября, как в песне, — Евстифеев ответил автоматически и тут же запнулся, поняв, что не нужно было этого делать, впрочем, какая разница, проехали, — а теперь начинаем работать.

— Если хотите получить конструктив, сначала мне нужен врач, а потом дайте сутки, чтобы отойти, подумать. Больше я сейчас не скажу ни слова.

— Ладно, подписывай протокол, — Евстифеев бегло дописал несколько фраз на заранее заготовленном листе.

Селиванов взял бумагу, пробежал её глазами и, оставшись чем-то доволен, заявил:

— Ничего подписывать я не буду.

— Это мы уже завтра посмотрим, — Евстифеева такое начало не пугало и не удивляло — многие из его подопечных пытались поначалу храбриться и отпираться. — Увести!

— И будьте в камере поосторожней: у одного из ваших соседей, кажется, открытая форма туберкулёза, — мирно улыбнулся вдогонку арестованному Сердюков, отдавший инициативу Евстифееву и еле сдерживавший кипевшие внутри эмоции.

— Ничего, сидение ему, наоборот, впрок пойдёт, — рассуждал вслух Георгий, — сокамерников ему жёстких подобрали, тоже мне, стойкий нашёлся, не таким рога обламывали.

— А мне это всё не нравится. Что ты себя утешаешь, Жорик? Зачем он про дату спрашивал и на часы зыркал? И ещё, благодаря тебе он знаешь что выяснил? Что он имеет статус задержанного и личность его установлена, следовательно, и по сводкам, и по базе — проходит.

— Но товарищ подполковник… А как было иначе?

— Каком кверху. Не хочешь говорить, кто ты, — сгниёшь, как последний бомжара, и зароют тебя под номерком… И ещё. Организуй, чтобы во время конвоирования в коридоре он увидел задержанного Портного.

— А Портного ничего при этом не хватит? — улыбнулся Евстифеев.

Через день Черепанов позвонил Сердюкову справиться, как продвигаются дела. Голос у подполковника был уставший.

— Хочешь поговорить — подъезжай, я на месте.

Уже через пятнадцать минут Иван переступил порог городской милицейской управы, к которой, как ни странно, за последнее время он порядком привык и уже ходил сюда почти как на работу.

— Пока молчит твой дружок, — тон Сердюкова не выражал особого оптимизма.

— В смысле? — после поимки Селиванова у Ивана как гора с плеч свалилась, и он пребывал в приподнятом настроении. Теперь довести дело до логического завершения ему представлялось делом техники.

— В прямом. Ни слова не выдал. Похоже, на что-то надеется. Вроде бы очевидно, но улики по всем эпизодам в основном косвенные. Но ты не волнуйся, на этот раз вряд ли ему удастся выкрутиться. А банкира твоего завтра отпустим под подписку. Но с одним условием. Надеюсь, ты его сегодня проведаешь и убедишь не дрейфить и дать свидетельские показания против Селиванова.

— И ещё, — продолжил Сердюков уже более дружелюбно, — помнишь, я как-то на бильярде у тебя выигрывал с безнадёжным вроде бы счётом: семь — ноль? А ты взял и потянул партию, и сделал меня: восемь — семь? Это я к тому, что расслабляться в такой игре нельзя до самого финального свистка.

Семён вышел за ворота СИЗО так, словно вернулся из командировки. У входа как ни в чём не бывало его уже ждала служебная машина. Правда, за рулём предусмотрительно находился начальник охраны Константин Юрьевич Деревянко. Он был в курсе событий и оценивал их сквозь призму своего милицейского опыта спокойно и здраво. Его можно было не стесняться, как уролога, которому, когда припечёт, мужчины доверяют свои самые интимные тайны.

— Хорошо выглядите, — подбодрил шефа Константин Юрьевич.

— Диета и еда по режиму — великая штука, — Семён Григорьевич действительно не смущался, чувствовал себя бодро и острил от души. — Представляешь, Костя, всего за каких-то пару недель килограммчиков пять удалось сбросить. И это без каких-либо дорогугцих и вредных добавок и специальных диет. Так что я оказался в хорошей прибыли. А что, если пребывание в СИЗО поставить на коммерческую основу? По-моему, желающие нашлись бы.

Заехав домой, Портной обнаружил неряшливо сваленную в раковину посуду, пыль на плинтусах и противный запах от сигарет на кухне. Он быстро привёл себя в порядок и отправился на работу. Первым делом Семён Григорьевич велел Лилии, обратившись к ней официально и на «вы», вернуть ключи от квартиры.

— Сёма, прости меня, я так ошиблась. Этот Паша, он такой гад — меня обобрал, сволочь, — Лиля хныкала, чем только вызывала у Семёна раздражение.

— Сгною тебя на зоне, чтоб другим неповадно было, — «В.В.С.Б.» смотрел на Макарцева зло и безжалостно. — Ты хоть представляешь, придурок, что натворил?! Сейчас мой человек поедет с тобой — сдашь ему все свои архивы. А потом бери верёвку, смазывай и лезь туда, хотя это будет слишком малое для тебя наказание.

— Виктор Владимирович, я всю жизнь верой и правдой… — язык сразу ставшего жалким Макарцева лепетал что-то невразумительное.

— Пшёл вон с глаз моих!

«В.В.С.Б.» метнул в серую, сгорбившуюся фигуру Валентина Петровича брезгливый взгляд.

«Я всех вас научу внутренний устав блюсти, лично у каждого экзамен на любовь к Отчизне и ведомству принимать буду, — в ярости начальник службы безопасности разговаривал сам с собой. — Если сам уцелею. Впрочем, какая разница…»

Ему дали шанс загасить пожар, который он прозевал. И, как охотничий пёс, взявший след, «В.В.С.Б.» уже жил только погоней за целью, ничего другого для него отныне не существовало.

Первое после длительного перерыва заседание предвыборного штаба Иван, в виде исключения, провёл в своём рабочем кабинете в телекомпании. Несмотря на ворох накопившихся проблем, запарки, несколько сползшие вниз рейтинги, энергетический подъём и бодрость духа Черепанова передались подчинённым, окрылили их и добавили уверенности.

— У нас появилось сразу несколько козырей, — бодро начал Иван, — давайте подумаем, как правильно ими распорядиться и в какой последовательности выкладывать.

— Нужно обеспечить максимальные эфиры завтрашней пресс-конференции в ГУВД. Давать повторы во всех выпусках новостей и регулярно добавлять по чайной ложке новые порции подробностей, — подключился Кирилл Воропаев, отвечавший в штабе за событийный ряд. — Потом подключить блиц-интервью с жителями — что они обо всём этом думают. И затем тиражируем по всем почтовым ящикам газетную версию нашего расследования о том, как махинации конкурентов привели к росту коммунальных платежей.