Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Пианистка - Эльфрида Елинек

Пианистка - Эльфрида Елинек

Читать онлайн Пианистка - Эльфрида Елинек

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 67
Перейти на страницу:

Здесь написано: «Затяни кляп резиновым жгутом, я покажу тебе как, затяни со всей силой, чтобы я не могла вытолкнуть его языком. Жгут уже подготовлен! Обмотай мою голову, прошу тебя, чтобы доставить мне еще большее удовольствие, обмотай голову комбинашкой, завяжи ее на моем лице так прочно и искусно, чтобы я не могла стянуть ее. И оставь меня в этом мучительном положении, оставь томиться на долгие часы, чтобы я не могла пошевелиться, оставаясь только с собой и только в самой себе». «А что же достанется мне?» — насмешливо спрашивает Клеммер. Он спрашивает ее, потому что боль, причиняемая другим, не доставляет ему радости, а боль, возникающая во время занятий спортом, — это совсем другое, он добровольно согласен ее терпеть: страдает при этом только он сам. Или когда по-сибирски обливаешься в сауне ледяной водой из горного источника. «Я принимаю решение, и я должен тебе объяснить, что я понимаю под экстремальными условиями».

«Издевайся надо мной и называй меня тупой рабыней, называй самыми последними словами, — просит Эрика в своем письме. — Рассказывай мне, пожалуйста, что ты сейчас делаешь со мной, описывай все степени муки, которую ты мне причинишь, не доходя в своей жестокости до этого на самом деле. Говори об этом, но свои действия только обозначай. Угрожай мне, но не выходи из берегов». Клеммер размышляет о тех многочисленных берегах, которые ему довелось уже исследовать, но вот такая женщина под него еще не попадала! «С ней, с этой старой скважиной, не отправишься к новым берегам», — говорит он про себя без особой радости. Он осыпает ее насмешками, но не вслух, а про себя. Он смотрит на женщину, которая желает достичь такого состояния, чтобы себя не помнить от блаженства, и спрашивает себя: разве поймешь этих женщин? Она думает только о себе. После всего, что произойдет, она из благодарности будет целовать ему ноги, читает он. В письме об этом сказано отчетливо. Письмо предлагает заняться чайными делами, укрытыми от взора общественности. Занятия музыкой представляют собой идеальную питательную почву для бродильного элемента всякой таинственности и скрытности, но они идеальны и для того, чтобы блистать на людях. Клеммер замечает, что письмо и дальше бесконечно продолжается в том же духе. То, о чем он читает, он может рассматривать только как курьез. «Я хотел бы как можно быстрее покинуть это помещение» — такова его конечная цель. Его удерживает только любопытство, как далеко может зайти человек, который мог бы касаться звезд рукой! Клеммер, эта шустрая и далекая звездочка, уже давно приблизился к ней. Универсум музыки простирается вдаль и вширь, этой женщине нужно лишь протянуть руку, однако она удовлетворяется малым! Клеммера подмывает дать Эрике хороший пинок.

Эрика смотрит на мужчину. Когда-то она была ребенком и никогда им больше не будет.

Клеммер отпускает шутку по поводу того, что незаслуженные побои несправедливы. Эта женщина считает, что заслужила побои уже тем, что она существует, но этого недостаточно. Эрика вспоминает о старых эскалаторах в универмагах ее детства. Клеммер посмеивается, что у него разок-другой может не сдержаться рука, он вовсе не спорит, но что чересчур, то чересчур. Когда дело доходит до интима, то баловство ни к чему. Она испытывает его на предмет любви, это и слепому видно. Она экзаменует его, как далеко он может зайти в своей любви к ней. Она проверяет его на вечную верность и хочет получить доказательства еще до того, как они приступили к делу. Это ей свойственно. Она, вероятно, пытается выяснить, насколько может положиться на его преданность и насколько сильно он может стучаться в двери ее податливости. Ее способность отдаваться абсолютна. Способности обращаются в опыт.

Клеммер считает, и твердо стоит на том, что женщине на этой стадии отношений нужно обещать все, не выполняя ничего. Раскаленное железо страсти мгновенно охлаждается, если ковать его слишком робко. Обрушь на него свой молот. Мужчина оправдывает ослабление своего интереса к соответствующей модели женской конструкции. Перетрудившись, мужчина теряет силу. Его гложет потребность остаться совершенно одному.

Из письма Клеммер узнает: эта женщина хочет, чтобы он проглотил ее. Он с благодарностью отказывается, ссылаясь на отсутствие аппетита. Клеммер обосновывает свой отказ: он не хочет поступать с кем-нибудь так, как не хочет, чтобы с ним поступил кто-нибудь другой. Ему бы не очень хотелось оказаться связанным и с кляпом во рту. «Я люблю тебя так сильно, — говорит Клеммер, — что никогда не причиню тебе боли, даже если ты сама этого пожелаешь». Ведь, в конце концов, каждому хочется делать только то, что ему самому нравится. Клеммеру совершенно очевидно, что он не сделает из этого письма никаких далеко идущих выводов.

Из-за двери доносится приглушенное бормотание телевизора: какой-то мужчина угрожает женщине. Сериал, который показывают сегодня, болезненно задевает душу Эрики, открытую и восприимчивую. В домашних стенах душа разворачивается во всю ширь, потому что ей не угрожает никакая конкуренция. Сближению с матерью способствуют непревзойденные способности Эрики-пианистки. Мать говорит, что Эрика самая лучшая. Это лассо, которым она улавливает дочь.

Клеммер читает фразу, в которой ему позволяют наказывать Эрику по своему усмотрению. Он спрашивает: «Почему ты сразу не написала, о каких наказаниях может идти речь?» Его вопрос рикошетом отлетает от Эрики-броненосца. Здесь написано, что она только предлагает. Она предлагает себя, предлагает купить еще два замка, которые она наверняка не сможет открыть. «А на мою мать ты можешь вообще не обращать внимания, прошу тебя». Мать, напротив, обращает на нее внимание и колотит в дверь снаружи. Ее почти не слышно благодаря серванту, который подставляет свою терпеливую спину. Мать кричит, телевизор бубнит. В его утробе заключены крохотные фигурки, которыми можно распоряжаться по своему усмотрению, включая и выключая их. Карликовой телевизионной жизни противопоставлена большая настоящая жизнь, и настоящая жизнь побеждает, поскольку она свободно владеет всей картиной. Жизнь выстраивается в соответствии с реальностью телевизора, а телевизионная реальность списана с жизни. Фигуры с прическами, болезненно вспучившимися от жаркого ветра, испуганно смотрят друг на друга, однако по-настоящему могут что-то видеть лишь фигуры по эту сторону экрана, другие же, смотрящие с экрана, ничего не видят и ничего не понимают.

«Мы должны врезать замок или, по меньшей мере, поставить задвижку на дверь! — дополняет Эрика свои предложения. — Доверь это мне, любимый. Я хочу, чтобы ты превратил меня в плотно увязанный пакет, совершенно беззащитный и полностью отданный тебе на произвол».

Клеммер нервно облизывает губы, живо представляя себе всю полноту властных полномочий. Перед ним, словно в телевизоре, проносятся картинки. Некуда ногой ступить. Эта маленькая фигурка топчется в его мозгу. Женщина, стоящая перед ним, скукоживается до миниатюрных размеров. Ее можно подбросить, как мяч, и не поймать. Из нее, как из мяча, можно выпустить воздух. Она намеренно стремится стать маленькой, хотя ей это вовсе не нужно. Ведь он и так признает ее способности. Она не хочет быть выше других, потому что ей не встретился никто, кто бы мог чувствовать себя выше ее. Эрика высказывает желание прикупить впоследствии еще кое-какие детали, чтобы дополнить их маленький набор пыток. «На этом домашнем органе мы будем играть вдвоем. Наружу не должно доноситься ни звука». Эрика озабочена тем, чтобы ее ученики ничего не заметили. Перед дверью, кипя злобой, тихо всхлипывает мать. И в телевизоре невидимая женщина всхлипывает почти беззвучно, потому что громкость уменьшена до минимума. Мать вполне созрела для того, чтобы дать этой женщине из телевизионной семьи всхлипнуть так громко, что задрожат стены квартиры. Уж если ей, самой матери, не удается помешать им, то наверняка это получится у телевизионной имитации женщины из Техаса, голова которой украшена перманентной завивкой. Это нетрудно, если нажать на соответствующую кнопку дистанционного пульта.

Эрика хочет вознестись, совершив проступок, за который она мгновенно понесет наказание. Ей не добиться этого. Мать об этом не узнает, и все же Эрика пренебрежет одной из своих обязанностей. «Никоим образом не обращай внимания на мою мать». Вальтер Клеммер вполне может не обращать внимания на мать, однако мать никак не может не дать выход своим горестям в громких звуках телевизора. «Твоя мать мне мешает», — плаксиво жалуется мужчина. Ему как раз предлагают нарядить Эрику во что-то вроде передничка из прочной черной пленки или нейлона, вырезав в нем дырки, через которые можно рассматривать половые органы. Клеммер спрашивает, откуда ему взять такой фартучек, разве что украсть или сшить самому. Она доверяет мужчине лишь дырки и фрагменты, такова глубина ее мудрости, — издевается над ней мужчина. Это она тоже по телевизору увидела? Там никогда не видно всего в целом, а всегда лишь небольшие фрагменты, каждый из которых предстает как целый мир. Соответствующий фрагмент создает режиссер, а все остальное дорисовывает собственная голова. Эрика ненавидит людей, которые бездумно смотрят телевизор. Можно извлечь пользу из всего, если открыться навстречу. Телевизор дает нам нечто, заранее установленное, голова производит для этого внешнюю оболочку. Она произвольно тасует жизненные обстоятельства, продолжает показанные события или изменяет их. Она разъединяет любящих и сводит воедино тех, кто, по замыслу автора сериала, должен пребывать в одиночестве. Голова изменяет все так, как ее это устраивает.

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 67
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Пианистка - Эльфрида Елинек торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться