Святой Грааль - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судя по следу, лошадь, оставшись без Чачар, брела неторопливо, останавливалась пощипать траву, свернула к ручью напиться, в двух местах объела верхушки кустарников. В густой траве остались примятые стебли: повалялась, взбрыкивая игриво и лягая землю.
Небо темнело чересчур быстро. Олег поднял голову, застонал от бессилия. Догоняла широкая темная туча, в черных недрах поблескивали короткие злые молнии. В спину дохнуло ветром. Проклятый дождь смоет полностью и без того слабый след!
На скаку он приподнялся на стременах, оглядывал окрестность. Редкие стебли травы наклонились под ветром, многоповерховые тучи громоздились одна на другую. Недра одной внезапно озарились белым светом, чуть погодя докатился грозный рокот. Пока что нигде в степи, куда досягал взор, не было видно лежащего, никто не сидел, тем более — не махал ему.
Он вынужденно наклонялся все ниже, всматриваясь в нечеткие следы до рези в глазах. Стемнело, в это время его можно достать стрелой, набросить аркан, даже прыгнуть к нему на коня. Олег все чаще терял следы... вдруг кровь застыла в жилах — слева виднелись следы двух коней. Судя по отпечаткам — кони легкие, неподкованные, тонконогие как большинство в этих краях, а всадники явно без тяжелых доспехов, разве что в кожаных панцирях, способных выдержать удар легкой сабли и не пропустить к сердцу стрелу из самодельного лука...
Всадники, как показал след, недолго совещались, разъехались в стороны, отыскивая другие следы, убедились, что повстречали одиночку, пустили коней сперва по следу, уже через сотню шагов убедились, что конь идет без всадника — это могли бы заметить и раньше, тут же повернули коней и уже вынужденным шагом поехали по пешему следу, часто останавливаясь, всматриваясь в примятую траву, неясные отпечатки подошв.
Олег нахлестывал коня, ему было легче следовать по отпечаткам копыт трех коней, он несся галопом, перепрыгивал кусты, отмечая, что оттиски совсем свежие, кое-где трава лишь распрямляется на его глазах, в других местах из срубленных острыми копытами стеблей сочился молочно-белый сок.
В быстро наступающей темноте ослепительно сверкнула страшная ветвистая молния. Она осветила сгущающиеся сумерки, и, если бы не этот нестерпимый блеск, Олег на полном скаку врезался бы в двух арабских аргамаков, что стояли в зеленом распадке, а еще дальше двое лохматых оборванцев с ножами на поясах с громким смехом подходили к Чачар. Она попятилась, один обогнул ее по широкой дуге, и Чачар остановилась, гордо вскинула голову — бледная, с растрепанными волосами. В глазах ее блистали такие же молнии, что и в небе.
Олег остановил коня, быстро ухватил лук. Разбойники заметили незнакомца, повернулись: крепкие, битые жизнью, отчаянные. Оба были в кожаных доспехах из буйволиной кожи, а ножи на поясах висели простые, охотничьи. Олег тронул коня, подъехал на расстояние десяти шагов. Из-за плеча высовывалась огромная рукоять двуручного меча, а на тетиве лука лежала нацеленная в них стрела. Железный наконечник нехорошо поблескивал. Оба разбойника видели, что в руках незнакомца не легкий сарацинский лук, а страшный пластинчатый лук, стрела из которого пронизывает даже булатные доспехи.
— Чачар, — крикнул Олег громко, — с тобой все в порядке?
— Да, — ответила она тонким голосом и добавила торопливо, — я набрала много целебных трав! Но вернуться мне помешали эти два дурака...
Олег перевел взгляд на разбойников, хотя на самом деле ни на миг не выпускал их из поля зрения:
— Что вам надо?
Один бросил быстрый взгляд на застывшего товарища, тот остановившимися глазами смотрел на стрелу, оценил расстояние до Олега, до своих коней, что остались за спиной вооруженного незнакомца с холодными зелеными глазами, внезапно широко раскинул руки и улыбнулся:
— Только хотели посмотреть! Помочь. Люди должны помогать друг другу. Так велел Христос, верно?
— Так велят все боги, — бросил Олег холодно. — Они же велят помогать бескорыстно.
Разбойник чувствуя, что опасность уходит, улыбнулся еще шире, начал пятиться от Чачар, пытаясь по новой дуге приблизиться к своим коням:
— Только бескорыстно! Иначе это уже не помощь.
— И вознаграждается иначе, — согласился Олег.
Он повернулся в седле, не двигаясь с места, проследил, как оба осторожно, не делая лишних движений, обошли его, тихонько сели на коней, отъехали на сотню шагов, лишь тогда гикнули и пустились вскачь.
Олег повернулся к Чачар, кивнул на ее коня, что смирно стоял сзади:
— Марш в седло!
Она метнулась к лошади преувеличенно послушно, вскарабкалась в седло. Ее крупные глаза ни на миг не оставляли его сердитого лица. За спиной у нее была туго набитая сумка, из щели торчали нежные стебли с круглыми синими листьями. Олег смолчал, не желал хвалить, женщина тут же постарается упрочить свое положение, но траву в самом деле собрала редкую по целебной мощи, к тому же в нужное время суток, что особенно важно.
Они сидели вдвоем у костра, Чачар вежливо грызла жареное крылышко перепелки, Олег разбирал травы, стараясь выражать на лице лишь вежливый интерес, когда застучали копыта, вдали показалась блестящая фигура рыцаря.
Томас спрыгнул с коня легко, что всегда поражало Олега. Он был бледнее обычного, прихрамывал, а доспехи в двух местах прогнулись. Шлем с правой стороны стал матовым, брови слиплись от пота, а синие как небо глаза потемнели от боли.
— По дороге столкнулся, — ответил он досадливо, перехватив озабоченные взгляды Олега и Чачар. — Не могу же уступать дорогу незнакомцам?.. А вдруг они по происхождению ниже?.. Дурачье, поперли на пролом. Когда их осталось двое, догадались свернуть, но запоздали...
Чачар встревоженно бросилась к рыцарю, помогла расстегнуть тяжелые доспехи, часто роняя их себе на ноги, а Олег сказал саркастически:
— Проклятая степь!.. Такие узкие дороги, развернуться негде.
— Сэр калика! Это вопросы чести!
— Есть будешь?
— Я насытился схваткой, — ответил Томас гордо, в лучших рыцарских традициях.
Олег не стал уговаривать, спорить, даже обрадовался:
— Вот и хорошо! Тогда будешь пить зелье, что мы приготовили с Чачар.
Томас шарахнулся от котла, откуда несло жуткой вонью. В черной жидкости плавали стебли желтой травы, какую он не бросил бы даже коню своего слуги, пузырилась гадкая пена, время от времени высовывались острые коготки, словно калика сварил заодно летучих мышей или жаб.
— Сэр калика!..
— Надо, сэр рыцарь. Пречистая Дева сама бы поднесла кубок целебного зелья своему рыцарю, если бы не была так занята.
Чачар поспешно зачерпнула ковшик пополнее, поднесла Томасу, стараясь не пролить ни капли драгоценного лекарства, — столько из-за него выстрадано, натряслась до поросячьего писка.