Куплю твою жизнь (СИ) - Рахманина Елена

Тревога грызла всё время до праздника, на который я должна была заявиться вместе с Сабуровым. Что за странная идея?

И обычно спокойный Мишка начал постоянно плакать, разрывая мне сердце. Не оставляя ни минуты для сна. Утихая только у меня на руках. Пела ему незамысловатую песенку, укачивая в старом кресле-качалке в гостиной. И смотрела в любимые глаза. И как я раньше не замечала сходства? Каждая черта будто взята от отца, но при этом ребёнок всё равно похож на меня. Удивительно.

Не могла постоянно находиться запертая, словно в темнице, в своей спальне. Не хватало воздуха. Косые взгляды Фатимы уже не трогали. А вслух проклинать меня она больше не решалась.

— Какая идиллия.

Вздрагиваю от неожиданности, слыша знакомый голос.

Младший брат Ратмира. Он знал, что в мою сторону не стоит даже дышать, и не имел столько храбрости, чтобы подойти ко мне, когда в доме был Ратмир.

Только вот сейчас старший брат на работе. Срочный звонок, который я случайно застала, столкнувшись с ним на кухне. Сабуров прошёл мимо, даже не обратив внимания на свою гостью. А меня грызла ревность, что он отчалил к любовнице. От этих предположений внутри всё переворачивалось. Ныло. Хотелось всё бросить и поехать за ним. Выяснить правду. Расставить точки над «i». Нужная я ему или нет? Но как бы это глупо выглядело… смешно.

— Что ты тут забыл? — спрашиваю в лоб, не находя в себе сил притворяться милой и доброй.

— Пришёл посмотреть приобретение братца, — улыбается, а губы не слушаются. Вижу, что пил. Всю ночь, а к утру алкоголь так и не выветрился. — Надо же, не ожидал от Ратмира, что он может покуситься на бабу, бывшую в употреблении после другого мужика.

Мне становится не по себе. Вся охрана во дворе. В дом им входить не полагалось. Пати далеко, на кухне. А больше на помощь звать мне некого. Заглянула в окно, вдруг получится дать знать, чтобы зашли. Но, как назло, никого.

— Посмотрел, а теперь проваливай, — встаю, желая вернуться в свою комнату. Сердце на взводе. Стучит быстро. Мишка надрывается, кричит во всё горло. Красный, сморщенный комок гнева. Папаша в миниатюре, но без слёз. Укачиваю, утешаю, но ничего не помогает. Ему, как и мне, неприятен пьяный дядя.

Рустам обходит нас по кругу, как голодная гиена. Изучает с издёвкой во взгляде. Никак ему покоя не даёт, что я выбрала лечь под Ратмира. За деньги, но всё же.

— Акция какая-то была, два по цене одного? — противно смеётся над собственной шуткой, вставая ко мне вплотную. — Тебя выкупил, а эта мелочь шла в придачу?

— Знаешь, Русик, о чём я не жалею? — склоняю голову вбок, изучая его пропитое, опухшее лицо.

— И о чём же? — настораживается.

— О том, что тогда, в клубе, я предпочла отсосать неизвестному мужику, чем дальше сидеть рядом с тобой. Возможно, один из самых моих верных поступков в жизни, — отвечаю импульсивно, слишком дерзко для беззащитной девушки.

Его лицо кривится, превращаясь в злобную гримасу. Я поспешно отхожу назад, видя, как он пытается подойти ко мне.

— Рустам! — голос Сабурова заставляет меня вздрогнуть. Мы оба поворачиваемся к Ратмиру, который не пойми откуда взялся и смотрел на нас, пребывая в бешенстве.

Вид у него такой, будто разорвёт сейчас. Нас обоих.

Русик же, казалось, уже сходил под себя. Трясся весь.

— Убирайся, пока я твою рожу не расквасил, — сквозь зубы обращается Ратмир к младшему брату. Тот, недолго думая, слушается.

Мишка, к моему удивлению, тоже замолчал. Притих, сосёт соску и наблюдает сцену между мной и хозяином дома.

Ратмир медленно переводит на меня взгляд. Капилляры в белках глаз полопались от напряжения. Злой как чёрт. Вижу, как пробует совладать с эмоциями. Медленнее дышит, пропуская воздух через нос.

Раздражаю я его. Дико.

Не младший брат, а именно я.

— Почему ты умудряешься найти неприятности даже там, где их быть не должно?

Пожимаю плечами, ощущая облегчение от его присутствия. Недолго его не было. Либо любовница наскучила, либо домой спешил. Сюда, ко мне. К нам с сыном.

— Я же знаю, что ты меня защитишь, — губы ползут вверх в неконтролируемой глупой улыбке, потому что я точно знаю, что говорю правду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Качает головой, опуская лицо и скрывая его выражение. Хочется подойти к нему и уткнуться в шею. Вдохнуть его запах и ждать, когда притянет к себе. Соскучилась по близости с ним. С трудом сдерживаюсь от того, чтобы не реализовать эту потребность.

Трёт переносицу, после чего поднимает на нас с Мишкой взгляд. Смотрит на малыша какое-то время. Наверное, теперь каждый раз, когда он будет так делать, моё сердце примется пускаться вскачь. Едва останавливаю себя от того, чтобы не отвернуться, закрывая собой ребёнка.

Но ведь оба заинтересованы друг другом. Мишка в его присутствии даже не решается плакать. Молчит. И Сабуров молчит, только изучает ребёнка со странным выражением на лице. Из всего спектра его эмоций — эта новая. Неизвестная. Не поддающаяся распознанию.

— Поднимайся к себе. Завтра у тебя тяжёлый день, — произносит после долгого молчания.

Глава 65

Странно было смотреть на себя в подобном наряде. Платье сидело на мне роскошно. Словно сшитое на меня. Обтягивало, как перчатка, каждый сантиметр моего тела, открывая взору лишь обнажённую спину и ноги при ходьбе за вырезом юбки в пол.

Провела руками по дорогой ткани платья, изучая своё отражение. Встала на каблуки. Чёрные бархатные лодочки.

Дверь раскрылась. Сабуров вошёл без стука и замер в дверном проёме. Осмотрел меня холодным взглядом. Я нервно поправила длинные локоны волос.

Медленно подошёл и положил на туалетный столик две коробочки. Такие, в которых дарят ювелирные украшения. Всего на секунду я подумала, что внутри одного из них меня ждёт кольцо. Обручальное.

Ведь он сказал, что мы поженимся, а мой безымянный палец всё ещё голый. Украшения, подаренные Юрасовым, я носила только на мероприятиях, куда он меня таскал как аксессуар. Все они жгли кожу, словно крапивница.

— Надень это.

Потянулась к тому, что поменьше. Чтобы скорее развеять свои чаяния. Руки отчего-то дрожали, когда раскрывала коробочку. И тут же испытала почти детское разочарование, когда вместо куклы получаешь на день рождения кулинарную книгу, обнаружив внутри серьги с огромными рубинами.

— Очень красивые, — произношу вслух, зная, что ему всё равно. Он просто хочет, чтобы я выглядела на этом вечере лучше всех.

Медленно вставляю серёжки в мочки ушей и беру вторую коробочку. На шёлковой подложке лежал браслет с такими же рубинами, обрамлёнными бриллиантами. Металла почти не видно, настолько тонкой была работа мастера, сделавшего это произведение искусства.

Сабуров молча взял браслет, коснулся моего запястья. Вздрогнула, задержав дыхание, пока он надевал украшение на мою руку. Оно оказалось тяжёлым, увесистым. Холодило кожу.

И внутрь меня тоже проник холод от предчувствия чего-то жуткого. Горячие пальцы Сабурова перехватили мои, вытесняя плохие мысли. Он держал меня за руку, будто мы пара влюблённых.

— После сегодняшнего вечера ты сможешь съехать из этого дома, — сообщает обыденным тоном, а у меня тут же сердце перестаёт биться, — тебе не будет грозить опасность. После вступления в права наследования мы оформим сделку, и ты станешь богатой женщиной.

Комок величиной с земной шар образовался в горле, не давая произнести ни слова. Смотрела прямо перед собой, пока он выводил меня из дома, и ощущала его внимательный взгляд на своём лице.

Я не умела так скрывать эмоции, как это делал он. Игрок в покер из меня паршивый. И единственную службу, которую я могла себе сослужить, не разреветься прямо сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Значит, брака не будет? — удаётся задать вопрос сдавленным голосом.

Чувствую, как его пальцы чуть крепче сжали мои.

— Нет. Думаю, что этого не понадобится.

Киваю, будто действительно уяснила для себя этот факт. А сама понимаю лишь одно — меня снова бросают. Вытаскиваю руку из ладони, не желая больше этих фальшивых прикосновений.