Куплю твою жизнь (СИ) - Рахманина Елена

— Теперь, когда Юрасов сдох, осталась лишь одна проблема. Красивая проблема, но от неё нужно избавиться.

Речь обо мне?

— Серафима сделает всё, что я скажу, — голос Ратмира по-прежнему спокойный, но переполнен стальными нотками. — Я могу её контролировать. После принятия наследства мы выкупим у неё долю. Она не помеха.

— В этом я не уверен. Она может блокировать любое наше решение ещё полгода до сделки. Это слишком долго.

Мураз излагает свои мысли вроде спокойно, но ощущаю злорадство, от него исходящее. Он словно понимает, что играет на нервах Сабурова. Действуя намеренно. Методично.

Он хочет меня убить. Избавление от меня доставит ему удовольствие.

И видимо, совершит ещё попытки. Ведь это именно он устроил за мной погоню. И если бы не Ратмир тогда…

Но сможет ли он меня защитить и захочет ли, если речь идёт о больших деньгах? Зная его холодный подход к бизнесу, избавиться от меня ему может быть так же легко, как принять решение устранить жену.

Вдруг понимаю, что по вискам течёт пот.

Касаюсь пальцами лба, стирая влагу. Будто бежала очень долго. И сердце также трепыхается в груди. Судорожно пытаюсь понять, как быть дальше.

С ужасом понимаю, что Сабуров обнаружил моё присутствие. Смотрит прямо на меня. Глаза злые. Куда злее, чем я когда-либо видела.

Я уже не слышу, о чём они говорят, в голове шум. Распознаю лишь повышенные тона их голосов.

Времени мало. Надо помочь Ясмин. Нас обеих приговорили к смерти, но что, если я смогу ей помочь?

Вдруг сделалось горько оттого, что я не увижусь с Мишкой. Ратмир ведь не бросит собственного сына. Патимат в случае моей гибели не станет скрывать правду. Уверена.

Я знала больницу, в которой лежала жена Сабурова.

Побежала сломя голову по террасе. Босыми ступнями перебирала дорогу и поняла, что не смогу легко отсюда уйти. В таком состоянии. Остановилась в тени. Замерла, чувствуя пульсацию крови в висках.

Надела туфли. Выпрямилась и последовала к автомобилям Сабурова, приняв как можно более спокойный вид.

Красный, яркий спорткар и чёрный внедорожник. Он ведь сказал идти к охране. Попросила ключи, обратившись к тому бодигарду, которому их кинул Ратмир.

Немного растерявшись, парень засомневался, верно ли будет отдать мне их.

— Дайте мне ключи, — настойчиво требую, протягивая руку ладонью вверх, — Сабуров сказал мне уезжать отсюда.

Вдруг раздаётся выстрел. Не оглушительный. Но здесь, во дворе под окнами, его отчётливо слышно.

— Отдай ей ключи и вызывай подмогу, — переговариваются люди Сабурова между собой.

Холодный металл ложится на ладонь. Я сжимаю ключи, но уже не уверена, что хочу уезжать отсюда.

Чётко понимаю, что стрелком с одинаковой вероятностью мог быть как Сабуров, так и Мураз. Когда Ратмир обнимал меня, я ощущала наплечную кобуру, вжимающуюся в мой бок.

Замерла у автомобиля, смотря в сторону террасы. Того самого окна, у которого стояла не так давно. Ждала какого-то знака. Чтобы понять, что это не моя жизнь оборвалась сейчас там, вместе с Ратмиром. Как никогда отчётливо осознаю, что без него мне это существование не мило. Весь мир без него пресен и скучен.

Стою, щёки омываются слезами, и молюсь лишь об одном. Чтобы это был кто угодно, только не мой мужчина. Плевать, Ясмина, Мураз, да хоть все гости разом сдохнут под этой крышей. Плевать на весь мир. Только он для меня важен.

Глава 67

Ратмир

Её слёзы, её постоянный плач, загнанный вид раздражали до такой степени, что хотелось наплевать на всё и вернуть оттуда, откуда забрал.

— Умоляю, господин Сабуров, умоляю вас, — обнимает мои ноги обеими руками, утыкаясь в них лицом. А я предпочитаю, когда женщины, стоя на коленях передо мной, иначе занимают свой рот, но никак не рыданиями. Пытаюсь разлепить её пальцы и убрать с себя этот репей, но она вцепилась в меня мёртвой хваткой. — Если братья узнают — убьют. Не пощадят, не простят такого позора.

Тру переносицу, ощущая, как раскалывается голова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебя изнасиловали, — напоминаю ей её же слова, но отлично понимаю, что для Мураза это не оправдание. Хотя он сам не уследил, не защитил сестру, когда она находилась под его крышей.

После моих слов девушка ещё больше заходится в плаче. Захлёбывается слезами. Мне жаль её. Не знаю, честна ли она со мной или обманывает. А на самом деле просто влюбилась и не сумела устоять перед искушением. Но точно не мне её судить.

Совершаю очередную попытку убрать её пальцы со своих брюк. Вероятно, Ясмина устала. Измотанная, она подняла на меня свои красивые миндалевидные глаза со слипшимися ресницами. С удивлением обнаруживаю, что внутри ничего не ёкает от вида привлекательной девушки.

Серафима, будь ты неладна! Не женщина, а настоящая чума, заражающая собой всё вокруг. Стоило прикрыть веки, как видел её в этом чёртовом белом платье. С Юрасовым. И впервые в жизни ощутил, что значит, когда из тебя кишки наживую вытаскивают.

Отправила меня в нокдаун одним безымянным пальчиком, на котором сверкал огромный бриллиант. С обручального кольца.

Мысли попутались. И несмотря на то, что не хотел Ясмину и даже не считал себя обязанным исполнить супружеский долг, взвинченный встречей с Серафимой, завалился после этой убогой вечеринки в спальню так называемой жены. Только предварительно выпил. Уже дома. Чтобы никто не видел, как я глушу свои эмоции.

Уверен был, что всё это пройдёт. Вся эта гамма ощущений, как палитра радуги, — временная.

Ураган уляжется, ветер спадёт, и всё образуется. Забудется. Останется где-то в воспоминаниях о строптивой девчонке. А я вернусь в привычное для себя состояние. Вновь смогу думать и анализировать.

Но уже и не помнил день, когда ощущал себя настолько живым и настолько желающим уничтожить всё вокруг, с тех пор как встретил Спичку.

— На что ты рассчитывала, Ясмин, когда согласилась на никях? — отхожу от девушки, усаживаясь в кресло у окна, находясь в её спальне.

Её истерика, начавшаяся в тот момент, когда она поняла, что я планирую заняться с ней сексом, буквально оглушила меня. Не думал, что это маленькое создание способно производить столько шума. Наверняка весь дом считает, что я её принуждаю к сексу.

— Я не знаю. Мне казалось, что смогу, — сидя на полу, она неловким движением вытирает влажные щёки и текущий нос. И кажется чистым невинным ребёнком, которому невозможно не поверить. — Думала, что вы не заметите.

Поднимает на меня робкий взгляд.

— Не замечу чего? — спрашиваю, в душе забавляясь, потому что знаю ответ.

— Что уже не невинна, — опускает глаза, а затем резко поднимает ресницы, — мне сказали, как сделать, чтобы вы не заметили.

— Но не смогла, значит? — откидываюсь на спинку кресла, не представляя, как быть дальше с девчонкой.

Опускает смущённо глаза в пол, качая головой.

— Что, не по вкусу я тебе? — усмехаюсь, а девушка вздрагивает в ответ. Боится моего гнева. И снова качает головой.

— И что прикажешь с тобой делать? — вопрос на этот раз адресован не Ясмин. Себе.

Серафима привнесла в мою жизнь хаос. Там, где был порядок, она разметала всё, перепотрошила и сбежала. Как лиса, заглянувшая в курятник. Оставив меня разгребать всё в одиночку.

И ведь отлично понимала, что своим поступком отрезала себе обратный путь. Разве после Юрасова я смогу к ней притронуться? Зная, что другой мужчина касался её?

Стоило только подумать об этом, как мне казалось, я взорвусь. Кровь закипала, вены на теле вздувались, и единственное, что давало передышку и проясняло разум, — это тренировки на ринге. Спарринг до крови из носа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но и оставить её вот так, с ним, тоже не мог. Понимал, что меня будет грызть эта ноющая боль до конца дней. Потому что каждый гребаный момент жизни я представлял, что она с ним трахается. Отдаётся ему. Раздвигает перед ним ноги, берёт в рот.