Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

А когда мне было пятнадцать, случилась катастрофа. За пару лет до этого отец взял один кредит — знаешь, такой хитрый трюк, когда сначала платишь совсем мало, а потом все больше и больше. Я, кстати, тогда предупреждал, что там что-то нечисто, но кто будет слушать тринадцатилетнего пацана? В общем, денег стало не хватать, тем более, что старший брат недавно женился и у него должен был вскоре родиться ребенок. Отец потребовал, чтобы я бросил школу и начал работать. Сейчас я бы, возможно, понял его, но тогда ужасно возмутился и обиделся. Разругался со всеми, бросил все и ушел. Думал податься в город, там где-то устроиться на работу и одновременно учиться в колледже — ну, знаешь, такой совершенно нереальный план, какой можно составить только в пятнадцать лет…

Только до города я, к счастью, не добрался. По пути мне попался аэродром, точнее, испытательный центр фирмы «Канери». Она выпускала, правда, не самолеты, а вертолеты, но мне они понравились еще больше. В общем, я как-то упросил, чтобы меня взяли. Сначала просто на подай-принеси, потом стал что-то понимать. В семнадцать лет впервые поднял в воздух вертолет, а в двадцать получил свидетельство пилота-испытателя, правда, второго класса. А там я подружился с ребятами из конструкторского бюро, которые создавали те модели, которые мы испытывали и облетывали. Поначалу просто смотрел, а затем начал и сам немного разбираться в этих делах. Дилер Канери, владелец компании и главный конструктор, стал даже заниматься со мной. Он сам был самоучкой и, наверное, я ему чем-то приглянулся.

Мы даже договорились о том, что фирма оплатит мне обучение в Реперайтерском техническом университете, чтобы я после его окончания вернулся в конструкторское бюро, но в начале 69-го Канери умер. Нелепо и неожиданно, в неполные пятьдесят семь лет. Он всегда был поглощен только работой, за собой не следил, вот и запустил болезнь, пока не стало слишком поздно. А без него фирма не смогла выжить. Наверное, мы могли бы потрепыхаться за счет доводки прежних моделей, ремонтов, модернизации и всего такого, но на нас наехали «большие парни» из «Эрумы». Через несколько месяцев вдове Канери пришлось продать компанию той же «Эруме», пока за нее еще что-то давали. Испытательный центр расформировали, меня и многих других уволили, вот мне и пришлось податься в «Ренгер» простым пилотом. Я соглашался на самые дальние экспедиции, мечтал скопить денег, чтобы все же пойти учиться на авиаконструктора. И знаешь, если бы не пришельцы, наверное, этой осенью действительно смог бы поступить в университет…

- А чем ты думаешь заняться после возвращения? — спросила Териа.

- Пока не знаю, — пожал плечами Эргемар. — А что, у тебя есть предложение?

- Есть, — кивнула Териа. — Только давай я сначала расскажу тебе о себе. Меня принцесса Кээрт отругала за то, что я до сих пор многие вещи от тебя скрываю.

- А ты, правда, из знатной семьи? — немедленно поинтересовался Эргемар.

- Правда, — печально усмехнулась Териа. — Трентоны — это старинный аристократический род. Мой дед был губернатором провинции, потом заместителем министра внутренних дел. А отец — майором гвардии. Он погиб на войне, когда мне было четыре года. Я почти и не помню его, в памяти осталось только одно-единственное воспоминание: он подбрасывает меня в воздух, а мне весело. Я смеюсь, он тоже смеется…

Териа негромко всхлипнула, и Эргемар обнял ее, прижимая к своей груди.

- Спасибо, Драйден… Но давай я дорасскажу. Второй мой дед был императором.

- Каким императором?! — сразу не понял Эргемар.

- Баргандским. Который Зинес VI. Мою маму звали принцесса Тили, она была его младшей дочерью.

- Так ты тоже принцесса?!

- Нет, — Териа покачала головой с легкой улыбкой. — Только леди. У нас титулы передаются по мужской линии.

- Подожди! — вдруг вспомнил Эргемар. — Я читал, что после войны всех членов императорской семьи выслали из Барганда. Тебе разрешили остаться, потому что ты была Трентон?

- Нет, там была другая история, — голос Терии стал безжизненным и отрывистым. — Когда кончилась война, а император, подписав капитуляцию, застрелился, в Барганде началось то, что сейчас называют «месяцем хаоса». Правительство уже ничем не управляло, по всей стране прокатились солдатские бунты, офицерские мятежи, выступления левых и правых радикалов, крестьянские волнения, нападения уголовных банд… Это прекратилось только когда правительство национального единства Сиджена Уйта согласилось допустить в страну оккупационные войска. Уйта потом застрелил террорист, его память перемешали с грязью, но он просто спас страну от гражданской войны — всех против всех… Но только он опоздал. За два дня до прихода вилкандцев дом, где жили мы с мамой, разграбили и сожгли, а маму убили…

- Тери! — Эргемар еще крепче прижал ее к себе, коснувшись губами ее горячего лба. — Если тебе тяжело вспоминать, не надо об этом рассказывать!

- Нет, самое страшное уже кончилось, — Териа через силу улыбнулась. — Я не знаю, случайно ли произошло это нападение или нет, — моя мама была не последним человеком в личной секретной службе императора.

- Твоя мама?! — удивился Эргемар.

- Да. Она была аналитиком — отслеживала изменения внутренней обстановки в стране. И в своем кругу занималась, так сказать, точечными воздействиями и распространением нужных слухов… Она погибла, а меня спасла бабушка.

- Жена замминистра?

- Нет. Это я привыкла называть ее бабушкой. Ее звали Вирента Таркин, она была моей воспитательницей. А ее муж, который официально служил императорским библиотекарем, был начальником той самой секретной службы, с которой сотрудничала моя мама. Я до сих пор не знаю и никогда у него не спрашивала, зачем меня тогда надо было объявить умершей и скрыть от всех, даже от родственников. Но он сделал так, чтобы меня считали его внучкой — незаконной дочерью его сына, погибшего на войне. Так что по паспорту я Териа Таркин.

- А что с тобой было дальше? — спросил Эргемар.

- Я просто жила вместе с бабушкой и дедушкой Таркин — я действительно считала их своими бабушкой и дедушкой. Нет, я, конечно, знала, кто я такая — когда погибла моя мама, мне уже было почти шесть лет, но дедушка убедил меня, что если мое происхождение раскроется, то мне придется уехать из страны, а мне этого, разумеется, не хотелось. Я так никому никогда и не открыла своей тайны. Я ходила в школу вместе с обычными детьми, затем закончила Тогродский бывший Императорский университет по специальности социология. Хотя я одновременно изучала также экономику, право, историю и даже немного психологию. А потом дедушка пригласил меня в свою фирму.

- Это которая в кавычках и с большой буквы? — уточнил Эргемар.

- Нет. Он действительно основал коммерческую фирму, которая занималась проведением опросов, различных исследований, составляла прогнозы, обзоры и аналитические справки. Хотя, конечно, она неофициально работала на государство или, по крайней мере, на какие-то организации. Вначале я была рядовым аналитиком, затем возглавила группу из пяти человек — они занимались добычей информации, а я ее систематизировала и анализировала. Кроме того, я продолжала учиться — как находить нужных людей, как знакомиться с ними, как сделать, чтобы они поступили так, а не иначе, как управлять информационными потоками и все такое прочее… В общем, было безумно интересно.

- Я тебе даже немного завидую, — покачал головой Эргемар.

- А потом появились пришельцы, — вздохнула Териа. — Когда стало ясно, что дела плохи, дедушка отправил меня в Октав, откуда я должна была выехать в Гордану. Меня сопровождал Роми — он работал у нас кем-то вроде охранника. А дальше вышло все то же самое, что и у тебя. Засада перед безопасным коридором, обстрел снарядами со снотворным газом… В общем, я пришла в себя только в плену. Пару дней нас держали в каком-то отстойнике, а потом меня и Роми наказали за драку. Ко мне начали приставать какие-то типы, и Роми одного из них убил, а я второму выколола глаз шпилькой для волос. Тогда я и назвалась впервые Терией Трентон. Я была уверена, что нас убьют, и почему-то мне было очень важно, чтобы меня звали моим настоящим именем. Только мы выжили. А потом попали сюда…

- А дальше я уже знаю, — продолжил Эргемар.

- Нет, — Териа глубоко вздохнула. — Ты не все знаешь. Когда погиб Роми, я решила, что мне нужен… новый защитник. Мы с ним никогда не были любовниками, он был моим опекуном, телохранителем, другом… несколько месяцев назад я бы сказала — слугой, но теперь я никогда больше так не скажу… Я понимала, что одной, без него, мне будет очень трудно. Я искала человека, который мог бы оградить бы меня от приставаний остальных, но, при этом, не пытаться принудить меня… к сожительству. Он, желательно, должен был говорить на одном языке со мной, быть достаточно авторитетным, чтобы все уважали его выбор, и достаточно джентльменом, чтобы не навязывать мне своего общества. Я видела только три кандидатуры — Дакселя, Горна и тебя. Даксель, конечно, был самым предпочтительным, тем более, что он знал, кто я такая…