Возвращённые тенью - Валентина Герман

— Иногда даже чуть больше, — кивнул Берзадилар. — Но дело не только в веках, Ди. Каждое живое существо обладает своими особенностями, какими-то уникальными свойствами тела, разума, души. Нам требуется некоторое время для того, чтобы принять их, почувствовать, впитать в себя, поэтому мы не меняем форму слишком часто. И как правило, мы довольно быстро останавливаемся на том, что нам поистине близко. Чаще всего это оказывается именно человек.

— Почему?

— Потому что это самое загадочное существо во всем мире. Человеческая жизнь столь многогранна, что мы не можем постичь ее, даже проведя все отведенное нам время в человеческом обличье. Мир любых других существ устроен намного проще. Ни у кого из них нет таких развитых обществ и огромных государств, их жизнь, их цели, их конфликты — все это слишком просто, слишком скучно для нас. Те же эльфы, которые живут сотнями лет — их способность чувствовать природу и сливаться с ней восхитительна, и многие из нас проводили по нескольку лет в их обличье, стремясь сполна насладиться этим ошеломительным впечатлением. Но в конечном счете, эльфы живут лишь природой, они не видят и не стремятся видеть ничего иного. Их не интересует мир за пределами леса, и чем дольше мы остаемся в их обличье, тем больше принимаем эту их сущность. То же самое и с другими. Например, мы с Анторгом всегда любили обращаться в драконов, потому что ни одна птица не даст тебе того упоительного восторга и ощущения полной власти над небом, как это могучее и гибкое тело в металлической чешуе. Но жить драконом все время?.. Это просто не имеет смысла… — он осекся, заметив странный взгляд Диадры. — Что?..

— Во скольких существ ты превращался, Берзадилар?

— Во многих, но никогда надолго. Я бывал кентавром, тритоном… один раз даже единорогом.

— Ох, — Диадра рассмеялась от неожиданности. — А в его обличье я тоже смогла бы узнать тебя?

Он улыбнулся.

— В основном лишь по ауре. Она сохраняет свои черты, какую бы форму мы не принимали.

— А что с вашим истинным обличьем? Почему вы не живете в нем? Сколько, кстати, вы можете просуществовать в своей настоящей форме?

— Сколько угодно, — ответил Берзадилар, и Диадра остановилась.

— Постой. Ты хочешь сказать, вы бессмертны??..

— Не совсем, — он улыбнулся уголками губ. — Нас можно убить… и мы можем уйти сами. Как я уже говорил тебе — просто рассеять себя по Ауре, навсегда.

Диадра ошарашенно покачала головой.

— И вы выбираете одно короткое человеческое мгновение вместо потенциально вечной жизни?..

— Всегда есть цена для всего, Ди, — ответил Берзадилар. — В истинном обличье мы не живем, а лишь существуем. В самом чистом виде мы всего лишь бесстрастные наблюдатели, которые созерцают мир, но не участвуют в нем. Мы остаемся разумны, мы помним все, что видели и кем были; однако чем дольше мы существуем в истинном обличье, тем больше утрачиваем любопытство, лишаемся целей, стремлений, чувств. Это не делает нас несчастными, возможно, даже наоборот; но если вдруг что-то вновь толкнет нас к обращению в материальную форму — тогда мы начинаем понимать, что теряли, и уже никогда не позволяем себе задерживаться в истинном обличье слишком долго. Точно также мы избегаем опасных материальных обличий, которые могут поглотить нас. Можно пробыть деревом несколько лет, например, скрываясь от опасности, но всегда существует вероятность того, что ты станешь им в самом деле. При этом ты не погибнешь, не потеряешь разум, но твоя душа настолько приспособится к твоему обличью, что ты навсегда останешься в его узах.

— Это звучит довольно страшно.

— Это в самом деле страшно, когда ты сознаешь себя. Когда же ты станешь деревом, тебе уже будет все равно. Это сродни тому, как люди боятся смерти.

Диадра внимательно взглянула на Берзадилара.

— А что случается после того, как вы умираете в человеческом обличье?.. Вы проводите остаток вечности в Тени?

— Нет, — Берзадилар качнул головой. — Мы можем жить в истинном обличье, до тех пор, пока не почувствуем, что готовы уйти… или же мы можем покоиться в Тени так же, как человеческие души, ожидая, пока Аура не дарует нам новую жизнь.

Диадра странно посмотрела на него.

— Это возможно?.. И что же происходит, когда вы, прожив одну жизнь и храня ее в памяти, внезапно оказываетесь бессильным младенцем?..

Берзадилар рассмеялся.

— Мы забываем, Ди. Я ведь говорил тебе: принимая какое-либо обличье, мы вбираем в себя его особенности. Разделение мира на Свет и Тень, реинкарнация души — все это вещи, доступные лишь материальным формам жизни. Мы вспомним свою прошлую жизнь только тогда, когда будем готовы к этому — тогда, когда сможем принять истинное обличье.

— А это происходит не сразу?

— Нет. Детство мы проводим в том обличье, которое дается нам от рождения.

— И вы не можете выбирать его?

Берзадилар улыбнулся.

— Едва ли мы можем выбрать, кем появляемся на свет, Ди. Это то обличье, в котором существует наша мать.

— Ох, — Диадра ошарашенно усмехнулась. — В самом деле, я никогда не думала о том, как это происходит. Выходит, вы рождаетесь так же, как и любое существо в этом мире?

— Мы получаем жизнь так же, как любая другая душа, — поправил ее Берзадилар. — Но вот откуда берутся души, откуда появляемся мы сами в своей первоначальной форме — на этот вопрос нет ответа. Существует легенда о том, что нас создает сама Аура. И что раньше марсонты и оллы были едины, но затем, когда появились Свет и Тень, они разделились, вобрав в себя частички каждый своей стороны. И согласно этой легенде, все человеческие души это марсонты и оллы, «забывшие» о том, кто они есть на самом деле. Те, что происходят от марсонтов, по легенде привержены Свету, они более рассудительны, разумны, честны. Души Тени, потомки оллов, напротив, импульсивны, эгоистичны и живут в вечном смятении.

Диадра хмыкнула.

— Наверняка эту легенду тоже сочинили люди, — сказала она, пожимая плечами. — Если бы Свет и Тень были аналогами белого и черного, если бы можно было всех людей разделить на плохих и хороших, то вам не оставалось бы ничего, кроме как жить с эльфами и единорогами.

Берзадилар удивленно усмехнулся, и Диадра продолжила:

— К тому же, если уж говорить о «светлых» и «темных», то, зная вашу с Анторгом историю, я бы, скорее, поменяла местами характеристики.

— Анторг был хорошим человеком, Ди. Не стоит возлагать на него все грехи мира за одну ошибку.

— Вы оба были разными, — Диадра обернулась и пронзительно взглянула в его глаза. — Светлыми и темными, разумными и безрассудными, благородными и эгоистичными. Любой из нас таков. Глупо верить, что человек может быть всегда идеален. Если вы ищете причину сложности человеческого мира, то можете поискать в наших темных сторонах и в том, как мы пытаемся или не пытаемся бороться с ними.