Новые рассказы Южных морей - Колин Джонсон

— Хватит пить. Я не хочу, чтобы на дороге в Веллингтон мои косточки собирали. Поторапливайся.

Я иду за мамой и папой к крыльцу. Все как-то притихли. Народу стало еще больше. Рохе, горько рыдая, прощается с Хоне.

— Ну, — говорит отец, помолчав, — пора в путь.

— Хаэре ра, Куини, — прощается мама с тетушкой. Они трутся носами и плачут. — Хаэре ра, бабушка, прощайте, Хопа. Хаэре ра, мама… прощай, родная.

Мы проходим сквозь толпу, пожимаем протянутые руки, обнимаемся, тремся носами.

— Прощай, отчий дом. Прощайте, друзья, хаэре ра, мои родные и близкие. Мне так грустно расставаться с вами.

Сонни наигрывает на гитаре. Собравшиеся начинают петь, ритмично раскачиваясь. Мама достает носовой платок.

В открытый океан мы держим путь.Но сердце дом родной забыть не может.

Пусть мы уезжаем в большой город. Но душой мы всегда останемся на родине.

Прощаюсь с вами, близкие, друзья.Прощаюсь навсегда.

Кончается песня. Слышны лишь всхлипывания. Мама садится в машину и забивается в угол. Рохе устраивается на заднем сиденье. Я залезаю туда же.

— Прощайте, друзья, прощай, родная деревня, — шепчет отец.

Машина трогается. Люди машут нам вслед. Мама плачет, уже не скрывая слез. Не выдержал и отец. Они то и дело оборачиваются.

Домики становятся все меньше. Деревушка уже позади. Провожающих почти не видно — лишь маленькие черные точки вдали. Мы выезжаем на шоссе.

Я смотрю вперед. Дорога ведет в Веллингтон, в Изумрудный город. Мне бы прыгать от радости, но радости нет… Раньше я думал, что уезжать так просто.

Ведь правда, просто?

И разве мне сейчас не радостно?

Я оборачиваюсь. Мы прожили в Ваитухи всю жизнь, здесь наш дом, наши родные и близкие, зеленые луга, где паслась наша Эмере.

Прочь слезы.

Хаэре ра, прощай, Эмере.

Кит

Вот он, седой кауматуа[38]: сидит в полумраке Общинного дома.

Он пришел сюда, потому что здесь живут тени давно минувших дней.

В своей ванау он самый старый. Из его поколения уже никого нет в живых: ни братьев, ни сестер, ни родственников. Жена Руиа много лет как в могиле. И из друзей никого не осталось. Правда, есть дети, внуки. Только он сам да старый Общинный дом напоминают о былых временах.

Общинный дом…

Ты тоже старик, вздыхает кауматуа, и тьма вздыхает вместе с ним. Он глядит на деревянные резные панели, на хитросплетения тукутуку[39], на затейливые красно-черно-белые узоры — здесь начиналась его жизнь. Давно это было, словно в другом мире, тогда и в Общинном доме, и в его родной ванау царили счастье и любовь. Здесь прошла вся его жизнь. Этот дом взрастил его и дал силы. Он любил бывать здесь, где живут воспоминания о семье, близких, о всех радостях и горестях. Воспоминания — как мечты, не верится, что все это было. А мечты, где они? Они умирали вместе с людьми. Сейчас и мечтать-то уже некому — один он остался.

Одинокий кауматуа — на глаза наворачиваются слезы. Сегодня он в последний раз пришел в Общинный дом, он чувствует, что в последний. Тени на стенах все длиннее, заходит солнце, так и жизнь идет к закату. Скоро и его фотография займет место на стене рядом с портретами друзей, родственников, предков. Поскорее бы оказаться среди них. Мир вокруг так изменился, больно смотреть, как уходит прежняя жизнь.

А ведь когда-то их селение было гордостью округи, смех и песни не умолкали. И жили в нем сильные люди, жили одной семьей. И сердцем деревни был Общинный дом. Знавал он и ссоры, и невзгоды. Но в памяти своей хранит только счастливые дни.

А сейчас деревня опустела, много домов заброшено, поля заросли сорняками, могилы стоят неухоженные. Все реже слышится детский смех.

И где та прежняя ароха[40], когда каждый тебе близок и дорог? Все ушло, осталась лишь боль в сердце. Раньше оно билось ровно и сильно, жизнь ему дарило родное селение. Но шли годы, рождались дети, вырастали и уезжали в город, и большая семья распадалась. Мало кто вернулся. И все медленнее, все слабее бьется сердце.

Вновь вздыхает кауматуа. Нет, он не боится смерти, ему лишь жаль тех, кого он покидает. Они будут плакать, горько-горько, особенно Хэра, племянница. Но потом она вспомнит его слова:

— Не печалься, Хэра, когда меня не станет. А если будет очень грустно, приходи в наш Общинный дом. Там ты и найдешь меня, сможешь поговорить, и подарком мне будет твоя любовь.

Давно, еще маленькой девочкой, она слышала эти слова. А мир вокруг уже тогда начал изменяться. Хэра интересовалась, как жили маори раньше. Остальных ее сверстников привлекал дразнящий и яркий мир пакеха[41]. Так пусть хоть в племяннице живет маоританга.

И он рассказывал ей то, что мальчишкой слышал сам:

— Хэра, в доме этом не только собираются люди со всей деревни, дом этот словно тело наших предков, наших типуна. Выступ над крыльцом — словно голова, называется он коруру, а балки по бокам — руки. А вот хребет — тахуху, он тянется вдоль всей крыши, от него отходят стропила — ребра, называются хеке. А где стоим мы, тут сердце. Слышишь, как бьется?

И Хэра прислушивается, потом испуганно хватает его за руку.

— Дедушка! Наш Общинный дом и вправду живой.

— Не бойся, он тебя никогда не обидит. Ведь ты одна из его деток. Ну, успокойся.

Потом он приподнимает занавеску на стене, где собраны фотографии всех родственников, и рассказывает ей о каждом:

— Это твой дедушка Вити. Храбрый был человек. А вот моя тетушка Хирия, красавица, правда? А этот мужчина был нашим рангатира[42]…

И они еще долго сидят, и старик все говорит девочке о доме:

— Наш Общинный дом как книга, Хэра. На этих резных деревянных панелях вся история деревни, нашей ванау. Люди пакеха, белые, считают, что все это — легенды. А для меня это больше, чем просто сказка. — И, словно переворачивая страницу за страницей, продолжает. — Это Пу. Он летит с Гаваики на спине огромной птицы. Он несет кумару[43] в край Аотеароа[44]. А это Паикеа, и он держит путь в Аотеароа, плывет на спине кита. Ему был дан наказ не подпускать кита к берегу раньше времени. Но долгое путешествие утомило его, и он решил отдохнуть. И как только кит коснулся песка, он тут же превратился в остров. Его и сейчас можно увидеть недалеко от Вангары. А видишь тукутуку на стене? Это плетение изображает небо и звезды.

Глаза Хэры горят от возбуждения.

— Неужели это правда, дедушка? Неужели все так, как ты говоришь?

— Именно так, Хэра. Не забывай того, что я тебе рассказывал.

Старик закрывает глаза, пытаясь отогнать грусть. Прошли годы, и даже Хэра стала другой, повзрослела, печально думает он. И, как многие ее сверстницы, уехала в город. А когда приехала домой погостить, то он заметил, что мир пакеха изменил и ее. Он попытался было разбудить в ней воспоминания, вернуть ее в мир детства, но она рассердилась:

— Перестань, дедушка. И кроме маори есть на свете люди. И мне среди них жить. А ты как во сне. Старые времена не вернуть. И я тут ничем помочь не могу. Неужели ты не понимаешь?

Но он, этот кауматуа, так просто не сдавался. Если уж к старому возврата нет, то пусть она увезет с собой хотя бы частичку прошлого.

— Пойдем, Хэра. Я покажу тебе кое-то.

— Не стоит, дедушка.

— В этих книгах живет дух твоих предков. Это наша Вакапапа[45]. Тут имена всех твоих родственников с тех пор, как Токитиму построил каноэ. Возьми их с собой.

— Но, дедушка…

— Бери без разговоров. Вот видишь свободную строчку. Сюда впишешь мое имя, когда я умру. Сделай это для меня. Береги эти книги. Не забывай о своем народе. Всегда помни, что ты тоже маори.

Голос его срывается от волнения, и Хэра обнимает его, хочет утешить.

— Дедушка, — шепчет она, — ты воспитал меня в любви, ты пытался возродить во мне дух маори, но, как уберечься от мира пакеха, ты меня не научил…

Он открывает глаза, в ушах еще звучат слова внучки. Да, он хорошо ее воспитал, когда-нибудь она это поймет. А старых времен не вернуть, он это и сам знает. Но дух народа не должен умереть. Вот что хотел он внушить внучке.

С минуту он что-то грустно шепчет, вспоминая старинное предание. Когда оно родилось? Наверное, когда Маори, переплыв океан, добрался до Аотеароа. Плыл он из Гаваики, или из Тавити-Роа, или из Тавити-Нуи, Тавити-Папамао не все ли равно? Все это разные названия родины маори. Еще тогда приход пакеха был предрешен:

Татуировка — словно маска, не разглядеть лица пришельца.Он завладел землей в краю маори, лицом же — белый оказался.

Да, с приходом пакеха жизнь маори изменилась. Что ж, старых дней не вернуть. Неужели так и умрет дух народа? Да, забывают люди древнюю культуру. И нет уже единства и взаимной любви.