Драматургия ГДР - Фридрих Вольф

способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом». Ну-ка, Карли, еще раз.

К а р л. Я еще ем. Все это скверное дело. Мне оно не по нутру. Нельзя обманывать людей только потому, что так хочет шеф.

Ф р а у  Ф л и н ц. Карл, они отняли у тебя брата. Антон, повтори.

А н т о н. Ну, так и быть. «Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом». А теперь пусть и другие что-нибудь повторят. А то, раз я быстрее ем, меня и учить заставляют больше всех. А как начнешь долбить, снова есть хочется.

Г о т л и б (жуя). Верзила, ты еще ребенок. Ты будешь делать, что тебе скажут взрослые.

А н т о н. А как вкалывать и кормить вас — так я взрослый. (Матери.) Дай-ка книгу. Может, в ней написано, что каждому положена еда.

Ф р а у  Ф л и н ц. Этого в книге нет.

А н т о н (перелистывая книгу). А это что? (Читает вслух.) «…Минимум заработной платы, то есть сумма жизненных средств, необходимых для сохранения жизни рабочего как рабочего». Здесь ничего не сказано о детских порциях. Я работаю, как все, и жрать хочу, как все. Поэтому — подавай минимум!

Ф р а у  Ф л и н ц. Ты — дурак. Господин Нойман заставляет учить это, чтобы вы не попались на их удочку. То, что здесь написано, — не для порядочных людей.

Готлиб смеется.

А н т о н. Небось думаете — раз вы старше, значит, можете из меня веревки вить? Даже хорошо, что я всегда получаю меньше всех: я зато быстрее управляюсь с едой и теперь знаю все назубок. (Повторяет.) «Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения». Может быть, господин Нойман прав, а я — идиот, но я понимаю это так… (Встает, отбирает у Готлиба картофелину и съедает.)

Готлиб дает ему затрещину, в ответ получает куда более сильную и летит в угол.

(Усаживается за его тарелку.) «Призрак бродит по Европе». Отдавайте картошку, мне тоже положено.

Ф р а у  Ф л и н ц. Иисус-Мария, он поднял руку на старшего брата! Господь тебя покарает, и она отнимется. Перестань сейчас же! Ты разве не слыхал, что сказал господин Нойман?

А н т о н (закашлявшись). Он буржуй. (Продолжает есть.)

Ф р а у  Ф л и н ц. Ты говоришь уже как красный. Замолчи. Будешь делать, что мать скажет. (Сердито начинает читать вслух.) «Вы приходите в ужас от того, что мы хотим уничтожить частную собственность… Да, мы действительно хотим это сделать». Повтори!

б

В комнате появились кой-какие вещи. Посредине большой стол, на котором К а р л  мастерит немыслимый радиоприемник. Ф р а н т и ш е к  помогает ему. Г о т л и б  лежит на кровати и читает. Н е с к о л ь к о  з н а к о м ы х  Флинц сидят в углу. Ф р а у  Ф л и н ц  разливает кофе. Воскресенье.

К а р л. Мать, я уже что-то слышу.

Из приемника слышится страшный треск.

Г о т л и б. Это всегда так будет трещать?

Ф р а у  Ф л и н ц. Уж Карли разберется. Год назад парень и понятия не имел о радио, а теперь мастерит сам. (Карлу.) Карли, хочешь кусок пирога?

К а р л (выключив радио). Лампа барахлит, поэтому шум. (Франтишеку.) Дай другую.

Ф р а у  Ф л и н ц. Беда с ним. Ничего не ест. Вот из таких и выходят академики.

К а р л (Франтишеку). Паяльник!

Ж е н щ и н а. Тебе можно позавидовать, Марта. Я вижу, твои ребята о тебе заботятся. Новый стол, керосинка, теперь радио. А я — одна-одинешенька на свете. И как это тебе удается, чтобы постоянно везло в жизни?

Э л е р т. Вы еще спрашиваете? Фрау Флинц ничего знать не хочет, кроме своих парней. И держит их подальше от политики.

Из приемника слышен свист и обрывки музыки.

Г о т л и б. Этак можно испоганить все воскресенье.

К а р л. Мать, у нас есть радио. (Удовлетворенный отходит от стола.)

Слышны позывные.

Э л е р т. Это РИАС[3].

Все придвигаются поближе к столу.

Д и к т о р. Говорит РИАС, Берлин. Начинаем передачу для лишенных родины в русской зоне. Для людей, вынужденных ютиться в подвалах, для людей, которым власти запрещают быть людьми, мы передаем «Песню о родине». Этим мы удовлетворяем просьбу мясника Бёнке из Бреслау. Исполняет каминское хоровое общество, ныне находящееся в Люнене, Вестфалия.

Э л е р т. Знаю я их.

Звучит песня:

Вот песня про мою отчизну,

Где колыбель моя стояла.

Вот песня про мою отчизну,

Которой у меня не стало.

Дверь распахивается. В комнату входит  А н т о н с  г р у п п о й  м о л о д е ж и. Они поют:

Мы от фюрера освободились!

Старая страна нам не нужна.

Наши чаянья осуществились,

Здравствуй, наша новая страна!

Одна из девушек подходит к фрау Флинц.

Д е в у ш к а. Дорогая фрау Флинц, нам, товарищам Антона, захотелось поздравить вас лично. Мы горды, что Антон так успешно сдал экзамены на рабоче-крестьянский факультет. На следующей неделе он с первой группой молодых рабочих поедет в Берлин. (Протягивает фрау Флинц букет красных гвоздик.)

Фрау Флинц его не принимает.

А н т о н. Возьми цветы, мать. Ты их заслужила. Тебе я обязан всем. (Вынимает из ее сумки «Коммунистический манифест».) «Коммунистический манифест». Она с ним не расстается. Мы зубрили его каждую свободную минуту. Сперва и не знали зачем, но теперь-то я понимаю. Я получил возможность учиться. Бесплатно.

Э л е р т (встает). Я думаю, нам пора. Мне через все поле.

Гости демонстративно уходят.

А н т о н (девушке). Семья Флинц благодарит Свободную Немецкую Молодежь. Дружба! (Прощается с друзьями и закрывает за ними дверь.)

Пауза.

К а р л. Убирайся!

А н т о н (не понимая). Ты что, рехнулся?

К а р л. Я говорю, вон отсюда!

А н т о н. Завидуешь?

К а р л (молча подходит к приемнику и ковыряется в нем). Я? (Продолжая что-то мастерить.) Не возьму я у красных ни копейки. По мне, так лучше камни ворочать. По крайней мере я не подставляю ножку родной матери и не отнимаю последнего, что у нее осталось в жизни.

Антон подходит к кровати и начинает упаковывать чемодан.

А н т о н (спокойно). Кто, что и у кого здесь отнимает? Тебе что, нравится с утра до вечера гнуть спину на господина Ноймана? Ведь ты только по воскресеньям можешь заниматься любимым делом. А ты, моряк? Где собираешься плавать? В тазу? А он? Ладно, хватит об этом. Как вы живете? Вы поглядите, что вокруг делается. Уйду отсюда. Мне дышать легче станет, когда я вырвусь отсюда. (Уходит.)

Карл уставился на свой приемник. Затем сбрасывает его на пол. Фрау Флинц подходит к Карлу.

Ф р а у  Ф л и н ц. Не надо, Карл. Накопим денег. Ты будешь учиться.

в

Ф р а у  Ф л и н ц  гладит белье, рядом гора