Время снимать маски - Татьяна Панина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Скажи им – пусть убираются.
Прайс будто не верил своим глазам. Он смотрел на Фитчера и не понимал, как такое могло произойти. Ведь он мертв, все это знают!
– Ну же, Гарет!
Шериф вздрогнул от резкого голоса и растерянно кивнул. Едва ли он заметил, как револьвер покинул руки и оказался заткнутым за пояс офицера. Солдаты торопливо вышли из комнаты.
– Рано же ты меня похоронил, папаша.
Майк поднялся на ноги и подошел к Шутеру, чтобы избавить от веревок. Никто из них не мог знать наверняка, чего ожидать от офицера. Но его своевременное вмешательство уже вселяло надежду.
Вернувшийся с улицы Купер на пару секунд замер в дверях и окинул действующих лиц смеющимся взглядом. Потом поднял стул, отлетевший в сторону при драке, и уселся на него, закинув ногу на ногу. Пауза затянулась.
– Мне вот интересно, – наконец произнес Купер, обращаясь к шерифу и ткнув пальцем в сторону Шутера. – Сейчас, когда перед вами не монах в страшном капюшоне и с платком на пол-лица, а простой человек, вы все еще видите в его глазах смерть? И холодок все так же по спине или нет?
Лицо Прайса обратилось к стрелку, потом обратно. Шериф злился, но понимал, что остался один среди врагов.
– И вы по-прежнему уверены, что призраков не существует? – теперь Купер указал на офицера. – Некоторые мертвецы все-таки возвращаются. Я и сам в некотором смысле мертвец, – он снова глянул на Шутера. – И не только я. Ну и занесло же вас, сэр!
Фитчер посмотрел на стрелка, на Купера, развалившегося на стуле, и устало опустил рапиру. Рана давала о себе знать. Он прижал руку к груди и обессиленно сполз на пол.
Глава 40. Перемена мест
Ночь была лунной. В полном молчании всадники ехали на юг, к тюремным воротам. Первой шла лошадь Шутера. За ним шериф. Замыкал шествие Купер, внимательно глядя по сторонам.
Подозрительность последнего была обычным делом для человека, выбравшего своей профессией охоту на преступников. Хотя он и был уверен, что те несколько солдат, скорее всего, предпочли исчезнуть, нежели упасть в глазах сослуживцев и того же офицера, Купер не исключал возможности, что кто-то из них попытается изменить ситуацию и освободить шерифа. Вторым успокаивающим фактором являлось громкое имя Генри, с которым связываться лишний раз вообще никто не любил. И все-таки привычка есть привычка.
Подъехав к воротам, они спешились. Оглушительный стук среди ночи разбудил часового, и тот открыл маленькое окошко в стене.
– Кто идет?
– Шериф и еще пара человек, – ответил Купер, не вдаваясь в подробности. – Откройте ворота, нам нужно попасть внутрь.
Голос за стеной не заставил себя ждать:
– Я подчиняюсь только офицерам!
– Тогда эта бумага тебя устроит.
Купер протянул свернутый лист в окошко и замер в ожидании. По ту сторону послышались шорохи, потом часовой подозвал кого-то из своих:
– Эй, посмотри-ка! – сказал он изменившимся голосом.
– Что еще за чертовщина?! – раздалось через минуту с подозрением. – Будь он жив, я бы решил, что это его почерк!
– Письмо наверняка старое. Или подделка.
– Вот, глянь сюда. Точно его рука, говорю тебе. Но что за бред здесь написан?!
Наконец, после непродолжительного разговора, часовой вернулся к посетителям.
– Вот что, друзья, – произнес он решительно. – Нам хорошо знакомы происки шерифа. Я не представляю, когда, для чего и в каких обстоятельствах была составлена эта бумага, но дело здесь нечистое. Уходите!
И окошко закрылось, скрипнув железом. Купер тут же постучал еще раз.
– Вы удивитесь, но письмо написано полчаса назад! – выкрикнул он и быстро продолжил: – И удивитесь еще больше, когда я докажу, что Фитчер жив! Да что уж там! Можете сколько угодно таращить глаза и изумляться. Только вам здорово попадет, если вы не исполните приказ офицера!
– За кого вы нас принимаете? – засмеялся часовой, снова приоткрыв окно. – Если уж он настолько жив, что может писать письма, то пусть придет сюда на своих двух ногах и лично скажет об этом.
– Проблема в том, что он не может прийти, – попытался объяснить Купер. – Но с нами шериф, и он побоится лгать под дулом револьвера. Ну же, достопочтенный мистер Прайс, скажите им!
Несостоявшийся губернатор и теперь уже проваливший всякую затею шериф упрямо сжал губы, не желая говорить. Время шло, а ворота все еще оставались запертыми.
– Хотел бы я развязать тебе язык! – раздраженно бросил Купер и ткнул шерифа оружием в бок. Тот вздрогнул. – Быстрее же, болван!
– Д-да, – пробормотал Прайс. – Он жив.
– Ничего не понимаю, – снова сказал часовой. – Я не могу верить этой бумаге. А человек, находясь под прицелом, может сказать все, что угодно. Вы что-то задумали, и пока мы не разберемся что к чему, помощи не ждите. Офицер умер! И все знают, от чьей руки. А уж тот бьет наверняка!
Шутер, которому надоело ждать, шагнул к окошку.
– Узнаешь ты меня?
– Вы, сэр?! – часовой округлил глаза.
– Тебе знакомо мое настоящее имя?
– Теперь уж все его знают, сэр.
– Значит, тебе должно быть известно, что я никогда не иду против закона. Таково мое правило, и нарушать его я не собираюсь. Но если закон идет против людей, то это плохой закон. Все сказанное нами – правда. Сделайте то, что от вас требуется, и закончим эти бессмысленные переговоры.
Минутная пауза казалась чересчур длинной. Солдаты за стеной тихо переговаривались. Шериф скрежетал зубами. Купер посматривал по сторонам, не забывая придерживать револьвер.
– Черт возьми! – бросил последний. – Они там что – все разом отупели? Я был о них лучшего мнения.
Шутер прислонился спиной к стене, вынул сигару, покрутил между пальцами.
– Они правы, Джей.
– Да плевать я хотел! У меня рука устала. Долго мне еще держать на мушке этого остолопа?
Прайс гневно сдвинул брови. По ту сторону послышалось движение. Кто-то подошел.
– Есть у вас доказательства, что офицер жив, кроме этого письма и пустых слов? – произнес новый голос.
– Разве моего слова недостаточно? – отозвался Шутер, не двинувшись с места, и сунул сигару в зубы.
– Нет, – твердо ответил тот.
– Вы в своем уме? – выпалил Купер и, не выдержав, подошел к окошку. – Сначала были на стороне проклятого законника, будь он неладен. Потом против него, но и не с нами. Слово Генри Бланко для
