Прощай, принцесса - Хуан Мадрид

Было очень сложно объяснить — даже себе самому. Я уже стал полицейским, молодым полицейским, и успел сам себе стать отцом. А злость с годами развеялась как дым.

Польито спросил:

— Как вас зовут?

— Карпинтеро, Антонио Карпинтеро. — Я не стал говорить, что Дельфоро в своих романах называет меня Тони Романо, к чему? — Но мы принадлежим к разным поколениям, Польито, иначе рано или поздно мы скорее всего встретились бы.

— Да, возможно. Я впервые надел перчатки в восемьдесят девятом.

— Я в семьдесят седьмом.

— Тогда понятно, это все объясняет. Вы из поколения Дум-Дума Пачеко, Легра, Фреда Гальяны…

Тут прозвучал финальный гонг, и я замолчал, ожидая, пока Польито поговорит со своими спортсменками. Он советовал им держать руки выше. Стараться ускользать от ударов, больше уворачиваться. Это так же важно, если не важнее, чем уметь правильно атаковать. Суть настоящего бокса в том, чтобы наносить удары противнику, но при этом не давать себя бить. А так называемый «американский» бокс — смысл которого в том, чтобы атаковать и уничтожить противника, — это сплошная глупость. Просто его распропагандировали благодаря разным фильмам, в основном боевикам. Умный и хорошо тренированный боксер за пару раундов уложит такого громилу на обе лопатки. Достаточно просто дать ему выдохнуться.

Женщины стояли, обняв друг друга за плечи, и внимательно слушали советы тренера. Польито учил их грамотно отходить назад, не ослабляя свою защиту. Он двигался очень быстро и профессионально, несмотря на возраст и внушительное брюшко.

— Это вам не беспорядочные танцульки, тут важно координировать движение корпуса и рук. Ты, Эулалия, сильнее наклони корпус, так сказать прогнись немного, ловя удары Макарены. Тебе нужно чуть податься назад и сделать вот такое движение шеей, когда она бьет слева. Понятно?

Та из двоих, кого он назвал Эулалией, несколько раз утвердительно кивнула. Ее лицо было почти неразличимо под защитным шлемом.

— И не забывай отдыхать, дыши носом, спокойно, но не теряй из виду противника.

Когда вновь раздался удар гонга, я сказал:

— У меня к вам просьба, Польито. Мне кажется, что Сильверио, тот парень, ради которого я сюда пришел, оказался втянут в нелегальные бои. Как бывший спортсмен, вы должны понимать, о чем я говорю. Я хотел бы, если возможно, узнать, где это происходит. Мне необходимо вытащить его оттуда. Вы ведь понимаете, о чем речь?

— Вы родственник этого мальчика, Сильверио?

— В прошлый раз вы задали тот же вопрос, а я ответил на него отрицательно, сказал, что он всего лишь сын моей подруги. Но я солгал тогда… Сильверио мой сын… — Я помолчал немного, размышляя над тем, что в первый раз произнес это вслух. — Хотя… хотя он не знает.

— Слушайте, а ведь ваша история похожа на правду. Вряд ли кто способен придумать нечто подобное.

— Этот тип, Рикардо Сарагола, тот, что дрался с Сильверио, он организует нелегальные бои, так ведь? Я слышал, как он разговаривал с парнем, и у меня сложилось такое впечатление.

Коротышка резко обернулся к рингу:

— Эй, эй, эй! Что вы там делаете? У нас тут честный бой, Макарена! Никаких ударов снизу! Я слежу за тобой!

— Так у вас есть адрес этого человека? — настаивал я.

— Дон Рикардо Сарагола — хозяин всего этого, — ответил он, обводя зал широким жестом. — Он кормит всех нас.

— Вам не нужно волноваться, я не скажу, откуда пришла информация. Где проходят бои, в его доме?

— Послушайте. Мне без разницы, сын вам этот парень или нет. Я больше ничего не скажу. Позвольте мне просто делать мою работу.

Выйдя на улицу, я закурил. Потом отошел было на несколько шагов, но услышал сзади чье-то хриплое дыхание и обернулся. Меня нагонял Польито дель Кальехон.

— Идите туда. — Он махнул рукой, указывая за угол. — И не нужно лишних вопросов.

Я последовал его совету, а он пошел рядом, объясняя:

— Я не хотел говорить в стенах клуба. Там кто-нибудь мог услышать, понимаете?! Охранник, например… Все они проклятые стукачи.

Мы завернули за угол, и Польито притормозил со словами:

— Да, сеньор Сарагола время от времени организует такие бои. Он приводит туда своих друзей в качестве зрителей, ну, знаете, важных людей, богачей. И сам тоже участвует. Все происходит по вечерам в саду его дома в Ла-Моралехе.[19]

— Когда?

— Я не знаю, я же сказал, время от времени. — Он сунул руку в карман спортивного костюма и достал оттуда визитку спортклуба со своим именем и подписью снизу: «Частный тренер». — Оставьте номер своего мобильного, и я позвоню, как только смогу что-то разузнать. — Он улыбнулся. — У меня ведь тоже был сын, знаете? Сейчас ему было бы… двадцать лет, он погиб в аварии шесть лет назад… Разбился на мотоцикле. Не позволяйте своему мальцу водиться с этими людишками, Карпинтеро. Вытащите его оттуда. Вы ведь сможете?!

Я сказал, что сделаю все от меня зависящее.

Глава 15

Утро было прохладным и ненастным, небо затянули тучи. Рохелио разбудил меня в половине десятого. Парень привез копию дела Лидии Риполь — больше пятисот страниц в синей папке с вложенной туда же запиской от Матоса. В ней он сообщал, что дневник Лидии, которому суждено стать главной уликой на суде, посылать не стал, так как не хотел, чтобы «этот документ покинул стены его конторы». Рохелио очень торопился, он плохо припарковал машину и даже отказался от кофе. Он попрощался со мной несколько фамильярно, будто мы были коллегами, и стремительно убежал.

Я вывалил кучу бумаг на стол и начал их перелистывать. Если вы этого не знаете, поясню, что отчеты о ходе расследования, которые приходится писать любому полицейскому, многословны, перегружены информацией и отвечают каким-то буквально средневековым представлениям о правосудии. Это настоящий кошмар для любого полицейского. Как правило, их перепечатывают машинистки, которых специально для этого держат в каждом комиссариате или отделе. Они используют краткие записи, которые делают полицейские, выполняя свою работу, будь то допрос свидетелей, подозреваемых или опрос очевидцев. Примерно то же происходит с заключениями экспертизы.

Обычно следователь, который ведет допрос, должен обязательно прочитать протокол, прежде чем подписать его. Если машинистка ошибется, это может пустить коту под хвост недели или месяцы работы и в итоге перечеркнет все расследование, и тогда какой-нибудь ушлый адвокат или судья развалят дело. Иными словами, если встречается ошибка, надо переделывать протокол, если, конечно, повезет и найдется незанятая машинистка. Дело в том, что их всегда не хватает, и в итоге приходится самому корпеть над составлением протокола.

Вот это уж точно кошмар!

Хотя, насколько я знаю, сейчас в некоторых отделах уже стоят компьютеры, оснащенные специальными программами, которые позволяют быстро изготовлять протоколы. В мои времена мы печатали их на машинке чаще всего сами, в отделе служила всего лишь одна машинистка, Пурита, которая тридцать лет проработала в полиции, и она покидала рабочее место в положенное время — минута в минуту.

Сначала я проглядел страницы с описанием первичного осмотра места преступления, который был сделан в шесть утра 29 августа полицейскими, прибывшими на патрульной машине. Они явились на место первыми, сразу после того, как в отделение поступил звонок от дворника, обнаружившего труп. Того самого, которого автор репортажа в газете назвал Метелка. После приехали полицейские из комиссариата Вальекаса, которые провели более тщательный осмотр, огородили место преступления и вызвали дежурного судью номер 38, чтобы составить протокол, а также эксперта, чтобы потом иметь возможность увезти тело. Они же сообщили о случившемся в отдел по расследованию убийств.

Затем взялся за дело Гадес, который тоже проводил осмотр места преступления и наблюдал, как эксперты делают фотографии и проводят необходимые действия по поиску следов и улик. Копии этих снимков были подшиты к делу, но они были темные и размытые. Правда, на них все же можно было рассмотреть Лидию: голова прислонена к дверце, лицо закрыто распущенными волосами, рука свисает наружу из окошка автомобиля.

Рука без перчатки. Голая кисть. Хотя эксперты натянули на тело специальный пластиковый мешок, чтобы защитить, возможно, сохранившиеся на нем отпечатки пальцем.

Выстрел, несомненно, был произведен в упор, в момент убийства ствол оружия касался тела жертвы. Но раны на фотографии я не увидел, ее заслоняла левая грудь. На других снимках след от пули был запечатлен. Чьи-то руки в перчатках — скорее всего это был судмедэксперт — приподнимали левую грудь Лидии. Пулевое отверстие имело два сантиметра в диаметре, вокруг него виднелись хорошо различимые следы кордита[20] и совсем небольшое пятно крови. В заключении было написано, что пуля прошла сквозь тело не под прямым углом, а сверху вниз, выходное отверстие обнаружено на левой ягодице. Затем пуля попала в сиденье автомобиля и была найдена под плетеным ковриком. Что же касается гильзы, то она, похоже, ударилась в стекло, прежде чем закончить свой путь на полу под задним сиденьем.