Татуированная любовь - Гайя Алексия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тиг? Где твоя одежда?
Солис со своим огромным животом стоит, подбоченясь, и не дает мне пройти. Она смотрит на дверь львицы, потом снова на меня. Она меня злит, а сейчас, откровенно говоря, совсем не время.
– Ты опаздываешь на учебу. Иди в душ, на тебя страшно смотреть, а потом уже поглядим, – добавляет она сухим тоном.
Черт возьми, школа… Вообще не хочу туда.
Не двигаюсь. Она смотрит на меня.
Дерьмо.
Разворачиваюсь, быстро принимаю душ. Солис стоит над душой – через десять минут я уже готов. Но еще не совсем проснулся, и, к несчастью для меня, Солис перешла в режим смельчака.
– Ты собираешься надеть это в свой первый день? Хочешь, чтобы тебе милостыню подали?
– Пошла ты.
Когда мы наедине, разговор не клеится.
– Тиг! Разговаривай нормально и поторопись уже, черт побери! Нам еще целый час ехать по пробкам. Знаешь, как сложно беременной женщине целый час сдерживать желание пописать?
Солис всегда имела забавную власть над моими нервами: она всегда дразнит меня, но я не взрываюсь. Она это прекрасно знает и всегда добивается своих целей, всегда настаивает. Возможно, ее часовые нотации действуют на меня как анестетик.
Вижу вдали первые дорожные знаки, указывающие, что рядом школа. Мой мозг внезапно приходит в себя. Школа, придурки, удушливая атмосфера… Давай, чувак, это всего лишь несколько часов твоей жизни.
Перевожу дыхание, это точно будет долго и ужасно. У меня нет никакого желания идти туда.
– Ты в порядке? – вдруг спрашивает Солис.
Ее огромный живот почти коснулся руля.
Скоро ей понадобится трактор. Даже я с сумкой на коленях не занимаю столько места. Быстро поворачиваю голову, встречая ее взгляд. В порядке ли я? Вопрос, на который я уже давно не отвечаю.
Солис вздохнула и осторожно остановилась на светофоре.
Стоим в бесконечной очереди машин, что дает ей время для разговоров.
– Ну, как прошла твоя неделя? Дэниел и Энджи сказали, что ты хорошо себя вел и был прилежным. Я рада, но хотела бы знать, что ты думаешь по этому поводу. Ты хорошо спишь?
Мои ночи – повод для самоубийства, и она это прекрасно знает и выбирает чересчур деликатный тон.
До сих пор я не говорил о кошмарах.
Никто не должен знать, что я набит ненавистью и травмами, которые портят мой сон. Впрочем, последний кошмар еще свеж в моем сознании, настолько, что я мог бы подробно описать каждую сцену, как будто это произошло вчера.
– Я кое-что вспомнил, – бросаю я, не глядя на нее.
Чувствую, как она поворачивается ко мне. Делает радио потише, и ее удивленный взгляд почти обжигает мне кожу. Тяжело дышать. Надо было заткнуться, не знаю, сумею ли я сказать ей больше.
– Про… про Майлерсов? – уточняет она нерешительно.
Вздрагиваю, мне не хватает воздуха. Стискиваю зубы и закрываю глаза.
– Нет, черт возьми! Почему ты говоришь об этом? – спросил я, кидая на нее взгляд.
– Потому что воспоминание может многое изменить… Ты мог бы продвинуться. Извини, продолжай, я тебя слушаю, – хмыкает она.
Снова наступает тишина, и, чтобы ее заполнить, снова включаю звук старого радиоприемника и опускаюсь на сиденье. Солис больше ничего не говорит, она знает, что на этот раз настаивать бесполезно. Мы продвигаемся очень медленно – застряли в перегруженном трафике. Она вздыхает раз или два, а в моей голове чудовищный хаос. Думаю о Елене, которая расстраивает меня во всех смыслах этого слова, прошлом вечере со словами, которые я, возможно, действительно сказал, и моих кошмарах, в которых все больше и больше деталей. В конечном итоге я взорвусь. А потом запрусь в татуированных стенах.
С виду Солис спокойна, но то и дело бросает на меня косые взгляды. Ее вид демонстрирует то, что мне не нравится, то, что она может позвонить мне посреди ночи, чтобы спросить, все ли у меня в порядке или не хочу ли я поговорить с ней. В общем, она волнуется.
– Я в порядке, ладно! Так что прекрати это, черт возьми! – восклицаю я.
Она замирает и осторожно поворачивает голову ко мне.
Черт, еще хуже.
– Хорошо… Э-э…
Смотрю на нее, ожидая продолжения.
– Ну и… То, что ты вспоминаешь…
Стискиваю зубы, я сказал так мало, и все же оказалось слишком много. Суперсила Солис в действии.
– Я… Я…
Почему не могу произнести ни слова?
Пинаю бардачок, он открывается, и что-то маленькое падает у моих ног. Солис не реагирует.
– Дыши, не торопись, Тиг, – мягко выдыхает она.
Делаю, что она говорит: меня до сих пор бесит, что ее советы работают. Рычу и закрываю глаза. По слову, не торопись, давай, парень. Ты же не такой придурок?
– Ну или напиши мне эсэмэс. Знаю, что о некоторых вещах сложнее говорить, чем о других. Я не виню тебя, и ты ведь это знаешь, да? – добавляет она.
– Нет, все в порядке! Черт, я умею разговаривать. Прекратите все считать меня недоумком, как эта бестолковая львица! И хватит, я не хочу больше об этом говорить. Пожалуйста, только не сегодня.
Позади сигналят, потому что Солис пропустила зеленый. После секундной паузы она нажала на газ без единого слова и даже вздоха. Даже не моргает – так она обычно делает, когда я обращаюсь с ней плохо. Она почти впритык догоняет машину впереди.
– Тиган, я запрещаю тебе так со мной разговаривать, ясно?
Серьезно?
– И что ты сделаешь? – отвечаю я.
Слова вылетели сами по себе, хотя мне, очевидно, лучше бы заткнуться. Солис вздохнула и потерла лицо.
– Я устала от твоего поведения, Тиг. Я делаю все, абсолютно все, что могу для тебя, и, несмотря на это, мне ничего нельзя тебе сказать! Ты понимаешь, что я единственный человек, который у тебя есть? Или тебе это тоже безразлично?
Мне кажется или у нее припадок? Это слишком для меня, мне нужно найти способ выплеснуть ярость, иначе легкие взорвутся прямо в грудной клетке.
– Ты…
Дерьмо с этими словами!
Перевожу дыхание и выхожу. Открываю дверь сильным пинком.
Она врезается в соседнюю машину впереди и отскакивает обратно.
– Тиг, подожди!
Солис хватает меня за рукав, но я быстро выдергиваю его.
– Пошла ты!
Дверь снова бьет по соседней машине и еще несколько раз. Мне нужно убраться отсюда, прежде чем я сделаю или скажу что-нибудь по-настоящему глупое, о чем могу пожалеть.
Стекло в тачке Солис разбивается от моей ярости. Слышу, как парень из другой тачки пытается на меня наехать,
