Татуированная любовь - Гайя Алексия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черт, я же этого не делал? Нет, нет, я, конечно, обкуренный, но не настолько же.
Нужно уйти. Ее отец четко дал мне понять: Елену трогать нельзя, как вдруг она преградила мне дорогу.
– Само собой, это просто отвратительно, – говорит она.
Ничего не понимая, иду обратно и нажимаю на смыв. Затем, повернувшись к ней, вижу, что она так и стоит, с зубной щеткой в одной руке и с мобильником в другой. Тогда я подхожу ближе и пальцем вытираю пасту с уголка ее губ. Так, приятель, прекращай свои глупости. Львицу тебе трогать нельзя.
Вытираю палец о трусы и пулей вылетаю оттуда, затем плашмя падаю на кровать и мои глаза закрываются сами собой.
– Просыпайся!
Кто-то шепчет мне прямо в ухо и чья-то рука лежит на моей спине. Я сделал резкое движение, и вдруг все исчезло. Прошло какое-то время: наверное, я уснул снова и все повторилось.
– Тиган.
– М-м-м…
Тишина.
– Я хотела тебя спросить…
Узнаю голос львицы, но открыть глаза не могу, слишком много во мне дури.
– А правда, что… там… там, перед домом… правда, что ты собирался меня поцеловать?
Тишина. Она снова проводит рукой по моей спине.
– Тиган, ты правда собирался?..
– М-м-м… но ты же плакала.
Мой собственный голос эхом отозвался от простыней и провалился в глубины моего сознания. Я что, ей ответил? Вот так просто? Может, я просто сплю?
Снова тишина. Никого. Наверное, действительно спал.
* * *
Смотрю на стену. Ужасно скучно, но Энтон сказал мне, что если пошевелюсь, то он позовет Дэйва. Поэтому стою и не двигаюсь. Я наказан, но так как Бенито уже сидит в чулане с самого утра, меня поставили в угол в кабинете Энтона.
Здесь могу находиться только взрослые, а мне нет еще и семи и по идее мне нельзя здесь находиться. Хочется есть. И я так давно стою здесь, что уже болят ноги и спина.
Я снова накричал на Энн, она почти плакала, и Энтон ударил меня, прежде чем наказать.
Он сказал мне, что нехорошо доводить девочек до слез. И то, что моя мама наверняка тоже плачет из-за того, какой я непослушный. И после этого я накричал и на него тоже. Не хочу, чтобы моя мама плакала. Она же не виновата в моих криках…
Но сейчас плачу я сам, потому что Энтон ударил меня по щеке, и она теперь болит. Не люблю плакать, потому что потом все надо мной смеются. Вытер слезы. Бенито говорит мне не прятать слез, а еще он всем сказал, что я его брат. Но я ему не верю – мы совсем не похожи. У него глаза темные, а у меня – блестящие. Энн так всегда мне говорит. Снова вытираю слезы. Энн плакала из-за меня, а я этого очень не люблю, потому что от этой мысли мне снова хочется плакать.
– Эй, там!
От неожиданности и испуга я вздрагиваю. Это Энтон. Я не должен двигаться, совсем про это забыл. Наклоняю голову, но все же отчетливо слышу его шаги. Он пришел и схватил меня за волосы.
– Не двигаться! Понял, блин?
Он так громко кричит, что я начинаю плакать еще сильнее. Его рука делает мне больно.
– Шевельнешься еще раз и отправишься в чулан на всю ночь!
Нет, только не чулан…
– НЕТ! Я не хочу!
– Ты не должен кричать! – рычит Энтон.
И бьет меня головой о стену. Мне очень больно. Но Энтон крепко держит меня за волосы и снова бьет о стену. Каждое свое слово он сопровождает ударом моей головы, и каждый раз он мне говорит, что мне нельзя кричать. Но сам-то он кричит при этом.
– Когда это уже отпечатается в твоей башке, Доу!
Мне очень больно, но я не кричу. Что-то горячее капает сверху на мою футболку. А ведь эта футболка – подарок на день рождения, который я получил сегодня утром.
Что-то красное. Энтон еще раз бьет меня о стену и отходит.
– Что тут происходит? Впустите меня!
Это кричит какая-то женщина, но я стою по-прежнему лицом к стене, чтобы не злить Энтона еще больше, и громко плачу.
– Кто вы такая? – зло спрашивает Энтон.
– Пропустите меня.
Женщина выглядит очень сердитой. Я не шевелюсь, вокруг меня все стало красным, но не понимаю, откуда бежит кровь.
– Пойдем со мной, мой малыш.
Женщина берет меня на руки и очень быстро куда-то идет. У нее темные и длинные волосы. Закрываю глаза. Мне плохо, и я плачу.
– Все хорошо, я уже здесь.
Когда я снова открываю глаза, женщина с длинными волосами сидит рядом со мной и улыбается. Она красивая. Я в больнице. В первый раз тут, но мне уже не нравится. Тут делают уколы, а я не люблю уколы.
– Тебе все еще больно?
Смотрю на женщину. И так как я ничего ей не ответил, она продолжила.
– Все в порядке?
Киваю.
– Ты знаешь, что сейчас будет делать доктор?
– Нет.
– Он… Он зашьет тебе лоб тоненькими ниточками… Их будет четыре или пять…
Мне снова щиплет глаза, и женщина протягивает ко мне руки. Не знаю, есть ли у меня право обнять ее.
– Иди ко мне, не нужно плакать в одиночестве, – говорит она.
То есть можно? Я сползаю со стула и забираюсь к ней на колени. Не знаю почему, но от этого только еще больше хочется плакать.
– Ты знаешь, кто я? – спрашивает меня женщина.
– Ты очень добрая…
Она смеется и обнимает меня еще сильнее.
– Но ты знаешь, кто я?
Я смотрю на нее, и она улыбается мне в ответ.
– Ты моя мама?
Она моргает, снова улыбается мне и мотает головой.
– Нет, я не твоя мама…
Ее глаза наполнились слезами, но губы продолжали улыбаться.
– Миссис Солис? – произнес мужчина в белом.
Женщина подняла голову.
– А, это за нами, Тиган. Идешь? – сказала она мне.
Глава 22
Мое тело отказывается повиноваться, но я прилагаю усилие и встаю. Жутко хочу пить. Тащусь в ванную. Уже светло. Черт возьми, только не говорите мне, что уже утро!
Пью из-под крана. Хорошо, что вода тут питьевая.
– Ты еще не собрался? – вдруг слышу за спиной.
Львица…
Выпрямляюсь и смотрю на нее. Не отрывая от нее взгляда, прохожу мимо и выхожу из ванной. Она собирается что-то сказать, но я показываю средний
