Ведущий в погибель. - Надежда Попова

Обед был поглощен все в той же тишине, и лишь когда он поднялся, намереваясь уйти, от одного из столов донеслось:

— Его давно нет в Ульме, майстер инквизитор.

Курт остановился у порога, мгновение помедлив, и неспешно обернулся, пытаясь отыскать взглядом самозваного эксперта по стригам.

— Его нет здесь, — повторил уже много уверенней сидящий в одиночестве подтянутый немолодой человек, глядя в глаза следователю бестрепетно и прямо. — Ведь это штрига вы пытаетесь отловить на улицах вот уж которую ночь.

— Стрига, — поправил Курт.

— Да все равно. Главное — его давно здесь нет; к чему вы будоражите людей продолжением своего дознания? Минуло более двух недель, на улицах спокойно — признайте, что вам здесь более заняться нечем.

— Имя, — потребовал Курт, и собеседник качнул головой, откинувшись к стене спиною:

— Да к чему вам. Ехали бы вы отсюда, майстер инквизитор; что вам тут делать?

— Его имя, — повторил он, обратившись к владельцу, и, когда тот не ответил, в растерянности переводя взгляд с одного постояльца на другого, повысил голос: — Тебе все еще нужна лицензия?.. Его имя.

— Норберт Вассерманн, — с неохотой отозвался хозяин. — Торговец.

— Отчего бы ему не заниматься своим делом и не лезть в чужие.

— Не надо обращать внимания, майстер Гессе, — попросил владелец примиряюще. — Войдите в положение — люди в тревоге; приезжие торговцы опасаются вести дела, прослышав, что в городе штриг, что ведется дознание Инквизиции; мы, говоря откровенно, надеялись, что вы лишь подтвердите тот факт, что бояться более нечего…

— Это не повод для дерзости.

— Согласен, — от души выговорил тот, сделав своему постояльцу страшное лицо. — Он сожалеет.

— Будет сожалеть, — возразил Курт. — Через месяц-другой.

— Простите, что любопытствую… а что произойдет?

— В Ульме откроется отделение Конгрегации, — пояснил он предельно любезно. — Кроме охоты на стрига, я занят также составлением заключения о ситуации в городе, каковая, как я вижу, давно требует должного внимания. Я не премину заметить в отчете, что дожидаться строительства особого здания нет смысла, и наличие в Ульме следователей со специализированным штатом охраны необходимо немедленно. Стало быть, Норберт Вассерманн? — уточнил Курт и, кивнув самому себе, переступил порог, аккуратно прикрыв дверь за собою.

От гостиницы он направился к дому фон Вегерхофа, видя в проплывающих мимо лицах не равнодушие, как прежде, а настороженность и недовольство; прятать Знак под куртку он перестал с первого же дня своего пребывания в этом городе, и теперь казалось, что стальная бляха раскаляется под жгущими взглядами прохожих.

Разумеется, «заключение о ситуации в городе», если таковое ему возжелается составить, начальство примет и даже рассмотрит, однако сейчас в отношении этого самого начальства в голове возникали не слишком учтивые мысли. То, чем минуту назад Курт попугивал несдержанного торгаша, надлежало бы сделать уже давно: составить реестр наиболее вольнодумных городов и регионов, дабы определить, где в первую очередь требуется повышенное внимание Конгрегации. И недостаток действующих следователей на первых порах вполне можно скомпенсировать иными ресурсами, к примеру — священнослужителями.

О том, сколько курсантов, не обретших Знак следователя, покидает стены академии, большая часть добрых граждан не задумывалась, хотя порою и видела оных курсантов лично. Выпускники Макария, замещающие кое-где прежнее священство, по большей части не скрывались; status академии вполне позволял дарить миру полноценных священников, рукоположенных, к тому же, самим нунцием понтифика. Исполнительность и благочестивость, не переходящая, однако, в фанатизм, внимание к любой, даже откровенно бытовой проблеме любого прихожанина перечеркивали все еще порой неприязненное отношение оных прихожан к «этим из Инквизиции», что шло Конгрегации на несомненную пользу, быть может, больше, чем агентурная работа и тайная пропаганда. С другой стороны, и это всё еще было востребовано: о том, сколько священников-макаритов, так же заменивших своих прежних коллег, хранит свой Знак в тайнике, Курту было не известно. Однако, если произвести подсчеты количества воспитанников следовательских курсов и количества тех, кто обрел инквизиторский Сигнум, на выходе получалась небольшая толпа…

И здесь, в этом городе, явно не будет лишним хотя бы один из этой толпы, а хорошо бы пара-тройка служителей, и хорошо бы со Знаками. И личной стражей, докончил он хмуро, стукнув в дверь дома фон Вегерхофа излишне резко.

Увидя его на пороге своей комнаты, стриг лишь издевательски ухмыльнулся, приглашающе поведя рукой в сторону клетчатой доски, на которой уже выстроились ряды фигур, включая и некогда изничтоженного скорохода из другого набора. На хмурое лицо гостя фон Вегерхоф смотрел сочувственно, и когда Курт, злясь на себя и убегающее в пустоту время, щелчком сбросил с доски своего в очередной раз плененного короля, ободряюще вымолвил:

— Брось. Все устроится. Знаю, ты привык разрешать дела быстро, однако здесь с наскока не получится; смирись с этим. Они сделают ошибку — рано или поздно.

— Тебе легко, — возразил он раздраженно. — Ты можешь тратить годы. Я — считаю дни.

— Не стану спорить, — отмахнулся стриг, и Курт умолк, отведя взгляд в доску, понимая, что неправ, и оттого злясь еще больше.

В доме фон Вегерхофа он провел почти весь день, приступая к одной партии за другой с обреченным упорством — игра хоть немного вытравливала из головы безрадостные мысли и уныние; в гостиницу, однако, Курт возвратился в состоянии духа скверном, несколько даже разочаровавшись оттого, что трапезный зальчик тих и спокоен и никому из постояльцев не пришло в голову завести спор с майстером инквизитором.

Утром его встретил даже не гул голосов — гвалт, едва ли более тихий, чем воскресный рыночный шум, и на то, какими довольными возгласами постояльцы приветствовали появление беспокойного соседа, Курт взглянул с подозрительностью, предощущая неладное.

— Что происходит здесь? — поинтересовался майстер инквизитор недовольно, когда все взоры обратились к нему, и из сбившихся в кружок постояльцев выступил вчерашний торговец, держащийся сегодня еще надменнее и уверенней.

— Кто-то отыскал вашего штрига раньше вас, — пояснил тот язвительно. — Сегодня утром на кладбище в одном из склепов нашли обугленные кости. В груди — кол. Сдается мне, закончено ваше расследование.

— Кол?.. — переспросил Курт сухо. — Что еще за бред.

— Бред вполне вещественный, майстер инквизитор — говорят, паленым пахнет шагов на двадцать. Сходите, взгляните сами.

Мгновение он стоял неподвижно, не глядя ни на кого и прогоняя в мыслях все, что знал и слышал, понимая, что происходящее является если не попросту слухами, то уж точно вздором. Насколько можно было судить об этих созданиях со слов фон Вегерхофа, ни один стриг не подпустит к себе никого даже в состоянии сна — любую самую тихую поступь он услышит, любое дыхание уловит, а воткнуть хоть кол, хоть нож в сердце проснувшейся твари есть задача почти невозможная…

— Разумеется, взгляну, — кивнул Курт, наконец, стараясь говорить сдержанно и неспешно, и развернулся к владельцу гостиницы, который единственный из присутствующих сохранял осмотрительное молчание. — Одного из твоей обслуги — ко мне в комнату через минуту, — потребовал он, и хозяин только вздохнул, послушно кивнув.

По лестнице Курт поднялся спокойно, и лишь войдя в комнату, ускорил шаг, почти подбежав к столу, где покоился его письменный набор; обмакнув перо, помедлил, решая, стоит ли шифровать столь краткое послание, и, наконец, просто вывел на небольшом листке: «Кладбище. Немедленно». Даже если гонец проявит чудеса неделикатности и надумает прочесть, что именно несет, ничего особенно примечательного он не увидит; в конце концов, легенда о давней дружбе приезжего инквизитора и барона фон Вегерхофа для того и была запущена в массы заблаговременно, чтобы покрыть интерес вышеупомянутого барона к этому дознанию.

Прислужнику, когда тот явился, Курт сунул в руку сложенную записку вместе с монетой, вслепую выуженной из кошелька; монета оказалась талером, но тратить время на то, чтобы рыться в своих изрядно пополнившихся благодаря покойному сослуживцу финансовых резервах в поисках чего-то мельче, он не стал, коротко велев:

— Дом фон Вегерхофа. Лично в руки. Бегом.

— Слушаюсь, майстер инквизитор, — бросив беглый взгляд на полученную плату, с готовностью отозвался тот и, на ходу пряча нежданную прибыль, проворно устремился по лестнице прочь.

Выглянув в окно, Курт успел увидеть его спину, мелькнувшую за поворотом улицы — парень исполнял указание буквально, мча по утоптанной подсохшей земле довольно резвой рысью; оставалось надеяться, что блеска серебра достанет на то, чтобы его воодушевление не утихло уже через минуту. Следовало признать, что временное отсутствие помощника сказывалось на работе далеко не лучшим образом…