Баллада: Осенние пляски фей - Мэгги Стивотер

- Здесь адский холод, - пожаловалась Нуала.

- Неужели я был прав, когда говорил, что тебе понадобится свитер?

- Молчи. - Ее темный силуэт отчетливо вырисовывался на фоне яростно-розового неба. С некоторых деревьев у подножия холма уже облетели листья, и, глядя на их голые ветки, можно было подумать, что пришла зима. - Всех мертвецов распугаешь. Ты слышишь короля терновника?

Я не слышал. Я много вечеров притворялся, что не слышу, и теперь начал бояться, что стал глухим к его зову. Вроде бы он уже должен был гулять среди холмов, но вокруг стояла тишина, которую нарушал только хруст травы под нашими ногами. Ветер стих, оставив только легкий ледяной бриз, и казалось, что вместо нас по холму топает стадо слонов.

- Пока ничего. Давай пройдем дальше, туда, где я его видел раньше.

- Ступай тише, - прошипела Нуала.

- Не могу. И вообще, ты разговариваешь громче, чем мы идем.

Она дернула меня за руку:

- Ничто не может быть громче твоих шагов.

- …кроме твоего скрипучего голоса. Он у тебя как у гарпии, пронзи… ох!

Я так резко остановился, что Нуала выпустила мою руку.

- В чем дело? - спросила она, растирая запястье.

- Прости, - рассеянно сказал я, глядя под ноги. - Споткнулся.

У моих ног что-то лежало. Вернее, кто-то - в неестественной позе, которую просто не могло принять живое человеческое существо. Долю секунды моему мозгу казалось, что это - Ди. Потом я понял, что тело принадлежит мужчине - в камзоле, гетрах и мягкой кожаной обуви. То ли заблудившийся любитель исторической реконструкции, то ли кто-то, связанный с феями.

Нуала осторожно ткнула его в плечо носком ноги, и тело с хлюпающим звуком перевернулось на спину.

- Меня тошнит, - пробормотал я.

Нуала осторожно выдохнула:

- Консорт Элеонор. Он был вчера на танцах.

- Как ты думаешь, кто его убил?

Она указала носком на торчащую из сердца рукоять:

- Костяной кинжал… Его убили Они. Я видела, Элеонор постоянно носит с собой такие кинжалы. Когда мы познакомились, он сказал мне, что будет королем. Наверное, королем трупов.

Я был потрясен и одновременно заворожен. Раньше я видел мертвецов только по телевизору, и для первого раза мне достался довольно жуткий экземпляр. Я подумал, не нужно ли сообщить в полицию. По-моему, феи проявили странную беспечность, оставив тело среди холмов.

- За что тебя убили, человек? - прошептала Нуала.

И тут я понял, что слышу песню короля терновника, причем довольно давно.

- Нуала, я слышу…

Она схватила меня за руку и развернула:

- Гляди!

Рога повторяли форму голых ветвей за его спиной. Он шел прочь от нас. Никогда не думал, что мне придется его догонять. От такого ужаса обычно убегают.

Мы с Нуалой пошли за ним, но не могли приблизиться. Более того, разрыв увеличивался, словно между нами было бескрайнее море красно-золотой травы. А потом я понял, что он побежал неспешными грациозными прыжками крупного зверя, и на каждом шаге оленьи рога покачивались из стороны в сторону.

Я тоже побежал и услышал, как громче и чаще затопала Нуала. Оленерогий король оставлял за собой дорожку из примятой травы, которая выпрямлялась еще до того, как мы ее достигали. Холодный воздух разрывал мне горло, и я уже был готов сдаться, когда заметил, что за фигурой развевается длинный черный плащ.

Я снова бросился за ним, как будто от этого зависела моя жизнь. Я потянулся и поймал пальцами грубую, смертельно холодную ткань. Другую руку я протянул Нуале и почувствовал ее пальцы… А потом король терновника потащил нас за собой.

Я не знал, бегу я или лечу. Трава под нами ложилась все быстрее и быстрее, позади нас солнце спряталось за холмы. Казалось, что вместо воздуха у меня во рту и в носу лед; дыхание вырывалось во тьму короткими морозными рывками. В небе появились миллионы звезд, я никогда не видел столько, и я услышал, как Нуала судорожно втягивает в себя воздух, то ли от восторга, то ли от страха.

Мы бежали. Над нами проносились кометы, под ногами бушевал ветер и неслись бесконечные холмы. Ночь становилась все темнее и глуше, и вдруг мы увидели между холмов огромную черную реку. Мы мчались прямо к ней.

Мой мозг - а может, это была Нуала - кричал: «Отпусти!»

Не знаю, зачем я продолжал цепляться за плащ. Подо мной сверкала звездами смертная тьма, отражение неба над нашими головами. Я никогда такого не видел. Может, порой замечал краем глаза черное обещание конца, но никогда не нырял в него с головой, широко открыв глаза.

Наши тела вошли в воду под звук смеха.

Нуала

Темнота.

Даже не темнота - ничто. Я не чувствую руки Джеймса. Не чувствую свитера на своих плечах, дыхания, вырывающегося из моего рта. И даже самого рта не чувствую.

Я потянулась рукой к губам, чтобы убедиться, что они еще на месте, и ничего не почувствовала. Ни губ. Ни руки. Только всепоглощающая тьма - потому что у меня нет тела, а значит, нет глаз, чтобы видеть.

Время тоже перестало существовать.

Не было ни начала, ни конца.

Я перестала существовать.

Я закричала, но зачем кричать, если нет ни рта, ни связок, ни тех, кто может услышать?

А затем у меня появилась рука, потому что кто-то ее держал. А затем - уши, потому что я услышала, как Джеймс говорит:

- Нуала! Почему она меня не слышит?

Крупинки. Их втирают в мою кожу, вкладывают мне в руку, оставляют на моих губах. Соль. Как в картошке фри.

- Добро пожаловать в смерть, - произнес другой голос, низкий, грубый, грохочущий под нами и внутри нас.

Я распахнула глаза, внезапно сознавая их обыденную магию: как веки закрывают глазные яблоки, как соприкасаются верхние и нижние ресницы, когда я моргаю, как легко мой взгляд обращается к Джеймсу. Вокруг нас все еще было… ничто, но в нем со мной был Джеймс, и его красная футболка полыхала, как закат.

- Ты видишь свою смерть, - продолжил голос, и я поняла, что передо мной появился оленерогий король, - а она видит свою. Что видишь ты, Джеймс Антиох Морган?

Джеймс покрутил головой, будто осматриваясь в пустоте:

- Я вижу сад с белыми и зелеными цветами. Все бело-зеленое. Я слышу музыку. По-моему, она идет из-под земли. А может, из цветов.