Сыны Перуна - Сергей Жоголь

— Веди старейшин. Народ пока не трогать. И еще — хоть одна мышь из деревни уйдет, шкуры со всех спущу. Нельзя нам сегодня себя выдать, если враги рядом да узнают, что мы здесь, все труды наши напрасны будут. Ясно? — в голосе сотника прозвучали стальные нотки. Радмир знал, что Деян зачастую бывает нерасторопен и ленив, но если на него прикрикнуть и поглядеть грозным взглядом, то сделает все так, как надо, и не допустит ни одной промашки.

Беседы со старейшинами результатов не дали. Старцы молчали, молчали и другие жители деревни, только дворовые псы громко лаяли, пытаясь покусать непрошеных гостей. Но грозные русы-дружинники так напугали жителей поселения, что, похоже, их страх передался даже верным собакам, которые лаяли все тише и тише и наконец совсем умолкли и даже начали жалобно поскуливать, словно прося прощения у новоявленных гостей за свое прошлое злобное поведение.

Радмир погрузился в раздумья. Можно было прибегнуть к проверенным способам добывания сведений, но Радмир почему-то решил сегодня не прибегать к пыткам, он решил подождать. Он словно смотрел вперед, будто сама судьба и боги подсказывали ему, что делать дальше.

4

Он разрешил воинам отдых, запретив настрого насилие и погромы. Часовых назначил лично, отобрав самых стойких и серьезных воинов. Он вошел в избу, развалился на лежанке и закрыл глаза. Как же долго он не спал, как он устал! Готовый погрузиться в безоблачный покой, Радмир лежал, лежал долго. Сон не приходил. Ворочаясь с одного бока на другой, Радмир ругал себя за то, что пошел на поводу у своей совести. Нужно быть жестче, нужно было развести костры и при помощи каленого железа и пыток узнать то, для чего они пришли сюда, заставить этих людей страдать, корчиться от боли и на веки вечные ощутить, что люди, пришедшие к ним, не остановятся ни перед чем. Радмир встал с лежанки, служившей ему постелью. Он не надел кольчуги, не взял с собой ни шлема, ни щита. Он просто вышел во двор и пошел. Пошел, не зная куда, не зная зачем, словно сама судьба вела его куда-то вперед. Но меч он не забыл, выработанные рефлексы заставили его взять в руки то, чему он служил всей душой. Его оружие, словно часть его тела, всегда должно было быть при нем. Этому его учили его наставники, его учителя: варяг Хрипун, хазарин Мангкуш, нурман Торбьерн и, конечно же, его главный и любимый учитель, неоднократно спасавший ему жизнь, поведавший смысл самой этой жизни, подаривший первый настоящий меч — варяг Горик, верный слуга и воин князя Олега.

«Твоя душа унеслась в Ирей, как унесутся все наши души, души тех, кто посвятил себя делу ратному, тех, кого любит Перун, кто не знает страха и служит законам воинского братства», — думал Радмир.

Над головой было прозрачное, озаряемое звездами небо, и воздух врывался в грудь, вытесняя оттуда все сомнения, неуверенность и тоску. Радмир был прав. Нельзя поддаваться слабостям, нельзя вершить неправый суд, нельзя просто так убивать невинных людей. Он воин, а не убийца. Он найдет способ, как добиться своей цели, не прибегая к недостойным поступкам.

Крики и шум доносились откуда-то сбоку, и Радмир насторожился.

Где же охрана, ведь те, кого он отобрал следить за селением, не вызывали сомнения. Это были лучшие воины, отборная гридь княжьей малой дружины. Очередной вопль заставил Радмира выхватить меч.

— Женщина, — в этом не было сомнений. — Женщина и ребенок.

Услышав сменивший крики детский плач, воин бросился на звук, отбросив последние сомнения. Звуки доносились из небольшого сарая, стоявшего возле осевшего маленького домика, мимо которого в этот момент проходил замученный бессонницей сотник киевского князя. То, что он увидел внутри, ему приходилось видеть сотни раз в ходе многочисленных боевых походов, в которых ему удалось побывать. Война — это не прогулка, это борьба, кровь и смерть, война — это насилие, насилие победителя над побежденными.

В самом углу сарая копошились какие-то люди. Их было двое, мужчина и женщина. Приглядевшись, Радмир признал своего воина, варяга Боримира, который одной рукой рвал платье на беззащитной женщине, а другой пытался зажать ей рот. Хоть воины и получили приказ не насильничать и не грабить, для многих это означало лишь то, что жителей нельзя резать, жечь и разрушать их дома. Женщины, пища — все это законная добыча победителя. Громкий детский плач раздался откуда-то из-за наваленного и разбросанного по всему помещению сена. Ребенок кричал громко и пронзительно, но насильник продолжал свое дело, не обращая внимания на истошные вопли младенца.

— Оставь ее, или ты забыл мой приказ? — Радмир сказал это негромко, но голос его был твердым, как сталь его меча.

Только сейчас Боримир, увлеченный своей сладостной забавой, заметил в сарае постороннего. Он отшвырнул от себя женщину и вскочил на ноги. Оказавшись напротив Радмира, он хищно взглянул на него. Даже самые отважные воины не решались вступать в конфликт без видимой причины с этим невысоким, но до ужаса сильным и вспыльчивым русом.

— Убирайся отсюда, она — моя, или я быстро переломаю тебе все кости.

Боримир не выхватил засапожник, он не нуждался в оружии, так как был уверен в себе, а точнее, в своей медвежьей силе. Свет луны осветил лицо Радмира и только сейчас охотник до женских ласк признал в незваном посетителе сарая своего командира.

— Кому это ты тут собрался ломать кости? — голос сотника был по-прежнему тверд. — Я ведь приказал не трогать жителей.

Боримир зарычал от негодования и отчаяния. Окажись на месте Радмира любой другой воин, стычки было бы не избежать, но сейчас…

— Князь же приказал не жалеть мятежников, так почему же ты… — здоровяк умолк, не договорив.

В его голосе звучало отчаяние, он дышал тяжело, но это была не усталость. Возмущение и злость, злость на самого себя буквально душила Боримира, но он сдерживался, как мог.

— Я принес роту князю, я клялся и тебе, что ты — мой вождь, мой сотник, еще накануне этого ты был моим десятником, и я был верен тебе, — на мгновение Боримир умолк, чтобы собраться с мыслями. — Я не изменю своему слову, хоть я считаю, что сегодня ты не прав, нельзя лишать воина его законной добычи. Я ухожу, можешь забрать девку себе.

Подобрав лежащий поблизости меч, который он накануне бросил на землю, Боримир вышел из сарая и направился восвояси.

В эти минуты Радмир снова вспомнил Дубравное, его родное селение, сожженное хазарами, вспомнил старика Мураша, который спасся и рассказал, как погибли его родичи, вспомнил их обгорелые тела.

Шорох в углу сарая заставил его взглянуть на спасенные им жертвы. Буквально сразу после того как ей удалось высвободиться из рук своего обидчика, женщина бросилась к ребенку, схватила его и крепко прижала к груди. Сейчас она с ужасом взирала на своего спасителя и слегка всхлипывала. Согретый теплом женщины, ребенок умолк. Только сейчас Радмир заметил, как она красива. Несмотря на растрепанные волосы и разодранное платье, которое она прижимала к груди одной рукой, потому что во второй она держала свое дитя, Радмир был поражен тем поразительно невинным, но, в то же время внушающим уважение видом молодой женщины.

«А ведь ей не больше семнадцати», — подумал воин, а вслух произнес:

— Воины не всегда отличаются добротой и благородством, воины — орудия насилия и служат насилию. Поэтому ты не должна держать зло на моих людей, постарайся их понять. Но теперь тебе ничего больше не грозит, забирай свое дитя и ступай в свой дом. Мое имя Радмир, если кто-то попытается тебя тронуть, просто назови мое имя и скажи, что я запретил тебя трогать и ты под моей защитой. Произнеся эти слова, Радмир повернулся к молодой женщине спиной и побрел прочь.

— Постой, воин, — голос, раздавшийся за спиной, заставил мужчину вздрогнуть. — Я знаю, что вам нужно, зачем вы пришли сюда.

Радмир повернулся и с интересом снова взглянул на свою собеседницу.

— Я знаю, где прячется княжич Раду и его люди, и могу помочь тебе их найти.

Вот он, путь, который подсказала ему судьба, он чувствовал это своим нутром, и вот он, способ достижения цели.

— Ты поможешь нам найти Раду? — в голосе киевского сотника было больше утверждения, чем удивления. — Но почему?

— Ты спас меня, а люди Раду… — на этих словах девушка запнулась. — Одним словом, я помогу тебе. И еще, этот ребенок — не мое дитя.

5

Воины снова шли по лесам, продираясь сквозь густые чащи. Но на этот раз цель их поиска была где-то рядом, Радмир чувствовал это всем своим существом. Впереди, переодетая в мужские одежды, шла Милослава, девушка, которую Радмир защитил от грозного варяга Боримира. После первого их знакомства, в ходе которого девушка была немногословна, Радмиру все же удалось выслушать ее историю, и что многое объяснило.