Фанаты. Сберегая счастье - Юлия Александровна Волкодав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возясь с генератором, Сашка размышляет, как строился их быт с Зариной, когда Туманов активно работал. Он ведь часто возвращался домой ночью. И наверняка часто ночью из дома уезжал на очередные гастроли. Даже если у них были разные спальни. Зная Туманова, легко предположить, что он поднимет на уши весь дом.
Канистра замёрзла, замок никак не поддаётся. Сашка возится с ним дольше, чем хотелось бы, стоя в халате и ботинках на босу ногу под всё ещё падающим снегом. А главное, вариантов-то никаких. Если она не сделает, никто не сделает. Так что давай, доктор Тамарина, старайся лучше. А то замёрзнет и сокровище, и его дражайшая супруга. В тёплом южном городе, ага.
Наконец канистра открыта. Ещё пять минут на то, чтобы залить бензин в бак, удерживая тяжёлую железяку на весу. Надо было пластиковую канистру покупать. Но пластиковые не на всех заправках принимают. А бегать по заправкам, с учётом, что у них нет своей машины, тоже удовольствие сомнительное.
Сашка с облегчением опускает канистру, закручивает крышку бака, поворачивает ключ. Да будет свет, да сгинет тьма. Теперь в котельную, переключить котёл на резервное питание. И заодно всё освещение в доме.
Когда она возвращается, Всеволод Алексеевич встречает на пороге. Яблочко он уже сам добыл, грызёт. Тоже в халате. Озабоченный.
— Замёрзла?
— Нет, не успела. Ну вы чего вскочили? Пойдёмте спать.
Сашка косится на дверь в спальню Зарины и очень надеется, что они её не разбудили. Генератор работает на улице, но в доме его слышно. Не слишком громко, но тем не менее.
— Телевизор включить?
— Нет, я его под этот гул всё равно ничего не услышу. А на полную не выкрутишь, там Зарина Аркадьевна, чёрт бы её побрал, — ворчит Туманов, укладываясь. — Спать будем. Если сможем.
Зря он в себе сомневается. Через десять минут уже сопит. А у Сашки ни в одном глазу. Полежав и поворочавшись, она осторожно вылезает из кровати и идёт на кухню, делать себе чай. И натыкается на Зарину.
Зарина Аркадьевна сидит за столом. От чайника идёт пар, от её чашки тоже.
— Удачно, — хмыкает Сашка и тянется за чистой чашкой.
— А у вас тут весело, — замечает Зарина. — Прямо скучать не приходится.
— Мне с ним вообще скучать не приходится. Безотносительно электричества, — машинально отвечает Сашка, слегка забыв, с кем именно разговаривает. — Вас генератор разбудил? Простите, но мы все без него замёрзнем.
— Меня этот слон разбудил! Он топает, как будто в нём килограммов двести. Ещё и разговаривает сам с собой. Куда его среди ночи понесло? Генератор заводить?
— За яблочком, на кухню. Генератор я завожу, там же бензин, резкий запах.
Зарина качает головой.
— Детка, ты зачем такой крест на себя взвалила? Ты же надорвёшься.
— Справляюсь.
Звучит резко, хотя в последний момент Сашка удерживается от откровенного хамства. Всё же Зарина. Жена. Уважать.
— Любишь его, — утвердительно. — Видно. В каждом слове видно, в каждом взгляде. В пудинге твоём творожном, в генераторе. Ты ведь замёрзнуть не боишься, верно? Ты переживаешь, как бы он лишний раз не чихнул.
Сашка пожимает плечами. Она давно уже старается не разговаривать на подобные темы.
— У нас во дворе сирень росла, — неожиданно и как-то совсем невпопад говорит Зарина. — На старой даче, самой первой. Сева такой гордый был, что удалось участок получить — тогда ещё получали. Построил какую-то хибару, сейчас у нас сарай для садового инструмента лучше. Но жить можно было, в тёплое время года. И вот приехала я на дачу как-то, одна, без него. Он на очередных гастролях был. И смотрю, сирень зацвела. Красивая такая, а пахнет как! А Сева не видит, Сева в какой-то тьмутаракани, поёт про счастливое будущее нашей родины. И приедет только через месяц, когда сирень давно уж отцветёт. И мне так грустно стало, так горько. Что сирень без него цветёт, представляешь? И сижу я на лавочке, на сирень смотрю и реву в три ручья. Вот ведь дура, а?
Сашка молчит. Потому что точно такая же дура. Только немножко моложе.
— А знаешь, как надо было поступить? Надо было нарвать сирени, сделать букет, поставить в воду и наслаждаться. Самой! Для себя букет нарвать.
Сашка мрачно смотрит в свою чашку. Ну да. Теперь у Зарины и сирень, и розы, и что там ещё растёт на их новом, огромном участке, только для неё. Сильно она стала счастливее от этого?
— Потому что он там, на гастролях, жил. Давал концерты, общался с поклонниками, заводил новых друзей и даже баб. А я сидела и ждала. И ревела. А потом вдруг раз, и жизнь пролетела. И он еле ползает, и ты пугаешься отражения в зеркале. Жизнь — она очень быстро пролетает, Саш.
— Я знаю. Поэтому ценю каждый день.
— Но сирень не рвёшь, да?
— Да.
Молчание. Сашка допивает свой чай. Ставит чашку в раковину. На секунду задерживается, не зная, надо ли что-то говорить. Неудобно оставлять гостью одну.
— Иди, — усмехается Зарина. — Ты же переживаешь, вдруг он там проснётся, а тебя нет. Одеялко некому поправить. Иди, укрой его получше. Только не выше груди.
— Я знаю.
— Ну конечно ты знаешь. Даже не сомневалась.
Сашка уходит из кухни. Всеволод Алексеевич спит, одеяло на месте, поправлять не надо. Сашка тянется за электронной читалкой с сожалением думая о бумажной книге, которую сегодня так и не удалось почитать. В читалке её нет, так что придётся в электронке читать одно, а в бумаге другое. Но всё лучше, чем маяться от бессонницы до утра. И Сашка погружается в надуманные страдания очередного лирического героя, пока её собственный герой спокойно спит. И время от времени бросает взгляд в окно, где на снегу отражается свет из окна кухни. Либо Зарина забыла выключить электричество, либо ей тоже не спится. И Сашка даже знает, почему.
ПМС у дракона
— Ты можешь не ехать, если не хочешь. Я тебя не заставляю. В конце концов, ты не обязана!
Он заводится всё больше и больше. Глаза сверкают, вещи в чемодан не кладёт, а швыряет, причём все подряд, даже не глядя. А Сашка сидит на кровати и думает, что ей делать.
— Я всего лишь спросила, не слишком ли много у нас стало поездок.
