Фанаты. Сберегая счастье - Юлия Александровна Волкодав

— И что я тут могу пожевать?

— Салатик. Креветки, кстати. Будете?

— Буду. Дай, я сам закажу.

И лезет в портмоне за карточкой. Сашка послушно отодвигается от экрана. Да пожалуйста. Картинки крупные, сенсор чуткий, он в очках. Ну, немножко дольше у него получается, чем хотелось бы, но сзади толпа не стоит, так что пусть практикуется.

— Видишь, не совсем уж беспомощный, — гордо заявляет Всеволод Алексеевич, когда терминал выплёвывает счёт и номер заказа.

— Вижу. И знаю, — спокойно кивает Сашка. — И никогда не заявляла обратное.

Молчит. А губы поджал. То есть, с его точки зрения, всё-таки заявляла. И сейчас он мысленно к тому эпизоду возвращается. Где же она так накосячила-то?

— И как сок? — интересуется Сашка, когда им приносят заказ. — Обычно он у них настолько разбавленный, что за сахар можно не беспокоиться.

— Вкусненько. А как твой гамбургер? Пахнет съедобно.

— Это Биг Тейсти. Хотите половинку?

— Половинку, пожалуй, перебор. У меня в планах всё-таки доехать до Тулы. Дай откусить.

Сашка смеётся. Прямо как в детстве, когда выходила во двор с бутербродом, и Аделька просила откусить. Не потому, что была голодная — уж у Адельки дома всегда была и колбаса, и что повкуснее. А просто по приколу. Ритуал своего рода, признание в дружбе. Сашка, кстати, всегда внутренне содрогалась от брезгливости, но виду не показывала. С Тумановым всё совсем иначе. С ним она умиляется, глядя на перемазанный соусом подбородок. Был бы он здоровым, она бы ему всё меню Мака скормила с огромным удовольствием.

— Так, а почему вдруг апельсиновый сок, Всеволод Алексеевич?

— Не знаю, — пожимает плечами. — Хочется. Прямо вот тянет с утра на апельсиновый сок.

— Ну точно ПМС у дракона, — хмыкает Сашка себе под нос.

— Что?

— Ничего-ничего. Кушайте, креветки остывают.

* * *

— А вот и наш отель. На мой взгляд, вполне прилично.

Всеволод Алексеевич несколько неловко вылезает из машины и первые три шага до отеля заметно хромает. Потом ловит внимательный взгляд Сашки и тут же выпрямляется, идёт ровно. Сашка хмыкает и спешит за ним. Ну понятно, весь день в дороге. У неё самой задница затекла, что уж говорить про его колено. Интереснее, почему он вдруг начал изображать сильного и независимого. Вроде не на сцене. Всё ещё не простил вчерашний разговор в Прибрежном?

Оформление занимает несколько минут, Всеволод Алексеевич забирает карточки-ключи от номера, явно пропуская мимо ушей стандартную информацию о том, где будет завтрак и как пройти к лифтам. Лифты и так видно, они в центре зала, а на завтрак его светлость точно не пойдёт. Он и в прежние времена всегда в номер заказывал, дабы лишнего внимания не привлекать. Доходят до лифтов, Всеволод Алексеевич нажимает на кнопку с цифрой «7» и замирает, прикрыв глаза. Его старая привычка вернулась совершенно неожиданно для Сашки. Она замечала её у «экранного» Туманова, когда наблюдала за ним через телевизор. Потом, в их размеренной жизни в Прибрежном она исчезла. А в таких вот вояжах появилась снова. Когда он устаёт от людей, от дороги, от внимания, то переходит в режим сохранения энергии, и при каждом удобном, а скорее неудобном случае отключается. Сашка прекрасно понимает причины, но всё равно сердится. Ну вот зачем устраивать себе приключения, которые уже физически не вытягиваешь?

Однако лифт стоит на месте и никуда не собирается. Сашка тыкает в кнопку, закрывающую двери принудительно. Двери послушно закрываются. Лифт остаётся на месте. Сашка снова нажимает на цифру «семь». Лифт не двигается.

— Заклинило его, что ли? — ворчит Сашка. — Ну давай ещё раз. Открыть дверь. Закрыть дверь. Седьмой этаж. Ну? И чего?

Всеволод Алексеевич приоткрывает один глаз. Хмыкает. Вздыхает. Открывает второй глаз. Достаёт из кармана карточки-ключи. Наугад проводит ими вдоль кнопок, в ту же секунду лифт дёргается и начинает подниматься. У Сашки отвисает челюсть.

— Что ещё за фокусы?

— Там где-то датчик должен быть. Посмотри молодыми глазками.

Сашка присматривается. Ниже кнопок табличка, на английском, о том, что надо приложить карту, дабы привести лифт в действие.

— Потрясающе! А сказать на ресепшене не надо было?

— Да сказали, наверное, мы же не слушали.

— А как вы догадались?

— Уже бывал в таких отелях. Что, Сашенька? Мамонт оказался слишком продвинутым?

— Я не говорила, что вы мамонт! Я сказала, что вы дракон! С вредным характером. Приехали, выгружайтесь.

— На себя бы посмотрела, невеста дракона. Прямо сама кротость и невинность.

— Ну, уже давно не невинность, конечно. Но вполне себе кротость. О, у нас приличный номер, ну надо же!

Сашка распахивает дверь и обозревает владения. На сей раз всё чинно-благородно: кровать двуспальная, широкая, с кучей подушек. Телевизор большой и плоский. На столике чайник, чашки, пакетики с чаем, даже конфеты лежат. В ванной комнате душевая кабинка без порога, на раковине банные принадлежности, рядом два халата висят.

— Какие у нас планы на вечер? Вы голодный? Сходим куда-нибудь поесть или в номер закажем?

— В номер и попозже, — Всеволод Алексеевич, как всегда, первым делом снимает покрывало и плюхается на постель. — У меня ещё твой гамбургер поперёк горла стоит. Из чего эту гадость делают?

— Из гадости, — усмехается Сашка. — Ну тогда я раздеваюсь.

— Совсем? — заинтересованным тоном тут же уточняет Туманов.

Сашка качает головой. Вот еле живой же с дороги, а туда же.

Пока Всеволод Алексеевич изучает местный ассортимент каналов, довольно обширный, к его огромному удовольствию, Сашка раскладывает свои и его вещи. Раньше он всё время ворчал, мол, меньше раскидаешь — быстрее соберёшься. Но потом признал, что гораздо удобнее, если бритва и зубная щётка в ванной, а не в чемодане, откуда их надо каждый раз доставать, а чашка и лекарства на тумбочке, особенно если понадобились ночью. К тому же сборами теперь занимается Сашка, а не он, так что все претензии сошли на нет. А Сашке хочется, чтобы в гостиничном номере ему было уютно, как дома. Поэтому тащит с собой не только бритвенные принадлежности, глюкометры и таблетки, без которых не обойтись, но и любимую термокружку, и домашние футболки, хотя в ванной висят халаты, домашние тапочки с задниками, в которых ему удобнее хромать — с ног не сваливаются, и даже ночник в этот раз прихватила. Не их легендарную Спасскую башню, конечно, тот слишком большой. Специально купила дорожный, маленький, на светодиодах. Чтобы сокровище не билось в стены в поисках туалета, пугая её и расстраивая сам себя.

— Пойду-ка я душ приму, — вдруг сообщает Всеволод Алексеевич, поднимаясь. — Что-то