Нечто в воде - Кэтрин Стэдмен

В общем, Марк попросил Викторию поговорить с ее братом Чарльзом от имени своего «клиента». Марк дружит с Викторией в соцсетях, он позвал знакомую на кофе и перешел сразу к делу. Интересует ли ее брата потенциальный новый клиент, который хотел бы в ближайшие месяцы обналичить некоторые активы? Судя по всему, Виктории понравилась роль посредника. Бизнес ее брата тоже пострадал от кризиса, и ему не помешают дополнительные комиссионные. Она дала Марку визитку Чарльза для передачи «клиенту» и даже поблагодарила его за то, что вспомнил о Чарльзе.

Марк позвонил и устроил нам встречу. Идти должна я, под видом личного ассистента клиента – Сары. Каро мне рассказывала, что продажи в ее галерее происходят либо по телефону, либо через личных помощников. Зачем идти самому, если можно поручить покупку ассистенту?

Сегодня утром я встречаюсь с Чарльзом. Оставляю Марка в «Патиссери Валери» в Грин-парке и в одиночестве шагаю по Пэлл-Мэлл.

Выставочный зал на Пэлл-Мэлл выглядит скромно, как любой уважающий себя частный аукционный дом. По залу расставлены невысокие строгие пьедесталы, и на них размещены сокровища – не для продажи. Это скорее тотемы, призванные убедить клиентов в том, что они попали в нужное место. Трофеи, эмблемы, сообщения о статусности. При этом я уверена, что продается здесь все, вопрос только в цене.

В витрине за толстым бронированным стеклом тепло мерцает в лучах точечной подсветки посмертная маска инков. В другой – японские доспехи. В третьей красуется колье: огромный сверкающий бриллиант каплевидной формы свисает, будто сочный желтый плод, с цепочки бриллиантов поменьше, рассыпающих искры по выставочному залу.

Меня встречает Чарльз – загорелый, розовощекий, пышущий здоровьем бонвиван в красных брюках, при виде которого вспоминается Лазурный Берег Франции.

Кроме него, в зале ни души. Видимо, галерею открывают только для встреч с клиентами. Не думаю, что сюда часто заходят с улицы, пусть даже и с Пэлл-Мэлл.

Мы проходим в дальний конец зала и усаживаемся за массивный стол красного дерева. Если и не Чиппендейл [37], то определенно его стиль. Думаю, тут положено замечать такие вещи. Они создают атмосферу.

Мы сидим в глубине устланного толстыми коврами зала и ведем светскую беседу. Чарльз угощает меня кофе, и я понимаю, что мяч на моем поле. Если я не заговорю о цели своего визита, хозяин будет развлекать меня светской чепухой хоть целый день. Он явно не из тех, кто первым переходит к делу, – в его сфере, судя по всему, такое поведение не принято.

Даже лоточники в Ист-Энде любят поболтать, разве нет? Чарльз, конечно, не уличный торговец. Он до мозга костей выпускник Оксфорда: целеустремленный, умный, немного стыдящийся того, что не смог полностью раскрыть свой потенциал. Это, похоже, единственный минус того, что в твоей жизни с самого начала открыты все пути: ты никогда не можешь допрыгнуть до высокой планки ожиданий, всегда плетешься позади собственного потенциала. Любое твое достижение, с учетом обстоятельств, ожидаемо, а каждая ошибка – исключительно твоя вина.

Я лично считаю, что Чарльз молодец. У него замечательная галерея. Интересная работа. На месте его матери я бы гордилась таким сыном. Это еще одно свойство мальчиков из частных школ: они трогают нас до глубины души. Минуя сексуальный инстинкт, они сразу же действуют на материнский. Потому что никогда не взрослеют.

Достаю из кармана сумочку-кошелек с бриллиантами и кладу на стол. Камни надежно скрыты под мягкой кремовой кожей. Мы с Марком приобрели сумочку специально для этой цели. Пластиковый пакет был бы неуместен, и хотя мы отвалили за пафосную сумочку полторы сотни фунтов, она сразу же задала нашей беседе совершенно иной тон.

Чарльз теперь весь внимание. В конце концов, он здесь для этого и у него был неудачный год.

Я объясняю, что семья, на которую работаю, желает обналичить некоторые ценности. Они решили начать с бриллиантов, чтобы прощупать почву, изучить активность рынка.

Конечно, никаких других активов у нас нет. Жаль. Нам бы не помешала еще парочка таких сумок. Однако считаю, что перспектива дальнейшего сотрудничества, во‑первых, позволит нам получить лучшую цену на камни, а во‑вторых, замаскирует подозрительную природу одиночной продажи.

Мне явно удалось заинтересовать Чарльза. Я знала, что кожаный кошелек окупится.

Он достает поднос для оценки камней. Протягиваю ему кошелек: пусть сам высыпает. Пусть почувствует то же, что и я, когда увидела умопомрачительное сияние десятков бриллиантов, хлынувших на свет.

Он легко встряхивает сумочку, и камни льются на темно-зеленый войлок.

Почувствовал.

Волоски у меня на руках становятся дыбом. Я тоже чувствую. Неисчерпаемые, безграничные возможности.

Чарльз облизывает губы и поднимает взгляд.

– Очень хорошо, прекрасно.

За делано безразличным выражением его лица сквозит радость. В покер ему лучше не играть.

Мы сходимся на десяти процентах комиссионных. Он обещает приняться за дело сразу после моего ухода и уверен, что получит несколько предложений уже сегодня. На рынке бриллиантов дела делаются быстро. Если семья, на которую я работаю, готова к столь поспешному решению, то к концу дня он, возможно, договорится о продаже.

Спрятав в сумку написанную от руки квитанцию, я направляюсь в кафе, где ждет Марк. И вдруг чувствую взгляд, упершийся в спину. Я останавливаюсь на углу Пэлл-Мэлл и Сент-Джеймс и притворяюсь, что ищу в сумочке телефон. Мимо проходят двое мужчин. Слава богу, не полицейские, просто два хорошо одетых джентльмена, идут в клуб на ланч.

Я оглядываюсь через плечо, обозревая всю Пэлл-Мэлл до самой Трафальгарской площади в поисках коренастой фигуры старшего инспектора Фостера. Ни один из двух десятков прохожих не оправдывает моих опасений. Инспектора Фостера здесь нет.

Прекрати, Эрин. Не впадай в паранойю. Сердце выскакивает из груди. Просто нервы разгулялись. Я продолжаю путь.

Завидев меня, Марк сияет.

– Как все прошло?

– Великолепно, – заверяю я. – Наш милый друг Чарльз уже ищет покупателей. Доволен как слон. Пытался не подать виду, но меня не обманешь. Обещал позвонить после обеда.

Мои руки едва заметно дрожат. Марк накрывает мою ладонь своей.

– Умница, Эрин. Ты не перестаешь меня удивлять, – ухмыляется он.

Я отвечаю такой же ухмылкой. Боже, до чего мы дошли! Это страшно и в то же время невероятно увлекательно. Не знаю, как Марк, а мои трения с законом до сих пор включали максимум штрафы за неправильную парковку. Я не преступница, и меня поражает, как легко нам все удается. Учитывая обстоятельства, периодически впадать в паранойю – нормальная реакция. Мы ввязались в опасную игру.

– А давай останемся тут, в центре, и подождем звонка Чарльза? – предлагает Марк. – Если