Родовое проклятие - Нора Робертс

— Смотри не разлей! — предостерегла Мира и села рядом с Айоной.

Под руководством Брэнны Бойл выложил на блюдо яичницу, колбасу, бекон, картошку, жареные помидоры и черный пудинг[8].

Все это он доставил к столу, а Фин с Коннором тем временем разливали кофе и сок.

— Расскажи, как все было, — попросил Фин Коннора.

— Началось, как это обычно бывает: ты как будто бодрствуешь и все осознаешь и одновременно находишься в каком-то другом месте. Мы были в Клэре, хотя поначалу я этого не понял. В Клэре и во времена Эймона.

Коннор продолжал рассказ, а все накладывали себе еду с огромного подноса.

— Олень? — переспросила Брэнна. — Он был настоящий, или это ты его туда вызвал?

— Мне бы и в голову не пришло. Если бы мне понадобился проводник, я бы скорее взял Ройбирда. Это был крупный самец, роскошный. Царственный, с рогами — скорее золотыми, чем коричневыми.

— И голубыми глазами, — припомнила Мира.

— Верно. Глаза были голубые. Синие и бесстрашные. Если вдуматься — в точности как у Эймона.

— Или у его отца, — напомнила Брэнна. — Сорка пишет в своей книге, что сын цветом глаз и волос пошел в отца.

— То есть ты думаешь, олень был Дайти, — рассудил Коннор. — Или его перевоплощение. Может быть, он принял такой облик, чтобы находиться рядом с детьми и по возможности защитить их от опасности.

— Надеюсь, что так, — тихо проговорила Айона. — Ведь Дайти погиб, когда спешил домой, как раз чтобы их защитить.

— Ну так вот. Этот олень — будем считать, что это была душа Дайти, — привел нас к свету, и этим светом оказался Эймон. Для него это все происходило спустя три года после нашей прошлой встречи. Он стал выше ростом, черты лица его заострились — как бывает, когда кончается детство. Красивый парнишка.

Он улыбнулся Мире.

— Другого от тебя и ждать не приходится: вас же друг к другу так и тянет, — заметила она. — И хотя волосы и глаза у вас разного цвета, сразу видно, что вы родня.

— А Миру он принял за Анью. Цыганку, — продолжал Коннор. — Та однажды проходила мимо их жилья и нагадала Эймону, что настанет день — и они с сестрами непременно вернутся домой.

— Любопытно. В тебе же есть цыганская кровь, — заметила Айона.

— Есть.

— А Фин назвал Аньей кобылу, которую подобрал для Аластара.

— Об этом я тоже думала, но надеюсь, на кобылу я все же не похожа.

— Это не просто кобыла, а лошадь необычайной красоты и темперамента, — возразил Фин. — Это имя ей так подходило, что ни о каком другом я даже и думать не стал. Как увидел ее — сразу понял, кто она и как ее зовут. Поневоле поражаешься, насколько в жизни все взаимосвязано и переплетено!

— Но главное, — продолжал Коннор, — что, пока мы с Эймоном разговаривали, стоя перед домом, ни он, ни я ничего не чувствовали. Мы его расспрашивали о семье. Я рассказывал о магии теней. Все произошло в тот момент, когда парнишка пригласил нас в дом. Только что я ничего не чувствовал — и вот он уже здесь. А в следующее мгновение прямо из воздуха на нас выскочил волк. И Эймон это все тоже чувствовал.

— Я видела: вы с ним развернулись синхронно — как будто это были не два человека, а один, — добавила Мира. — Все произошло моментально. Коннор отпихнул меня себе за спину, но я ему была не нужна — он жаждал добраться до мальчика.

— И тогда Мира оттолкнула Эймона в сторону, бросилась вперед и взмахнула мечом, а в следующий миг — я даже блока поставить не успел — он ударил что было сил, стал рвать зубами. Брызнула ее кровь. И его. В этот момент напал пес. Мы с Эймоном тоже вступили в бой, а тут и девочки подоспели. Они-то как раз поставили блок и не дали мне ринуться вперед, а направили свою энергию на него, мне осталось лишь присоединиться к ним, в эти несколько секунд я просто больше ничего не успел. Но нашего совместного удара оказалось достаточно, чтобы причинить ему боль, тем более что вместе с нами его атаковали Катл, Ройбирд и Аластар. Он кричал, как девчонка.

— Полегче! — возмутилась Айона.

Коннор улыбнулся.

— Без обид! И тогда, зажатый между нами и Катлом, между копытами Аластара и когтями Ройбирда, он ретировался так же, как пришел. Исчез, испарился, оставив после себя только запах преисподней. И истекающую кровью Миру на земле. И двух минут не прошло: сейчас, оглядываясь назад, я это могу сказать наверняка. Две минуты — от начала и до конца схватки.

— Ведь все последние столкновения с ним были краткими, да? Над этим надо поразмыслить, — сказала Брэнна. — Не исключено, что, когда он применяет магию теней, его энергии хватает только на такие короткие вылазки.

— Пока что, — добавил Фин.

— На данный момент это все, что мы можем заключить. Он проник в сон Коннора, просочился в него, чтобы добраться до мальчика — или до одной из сестер, если бы они вышли тебя поприветствовать, Коннор. В дом он попасть не может, зато может проникнуть в сон, стоит тебе выйти из-под защиты… Мне все ясно. Он не может добраться до них в их времени и в этом месте, но он может войти в сновидение и таким образом попасть туда.

— Туда, где мальчик уязвим, — добавил Фин. — То есть когда находится в состоянии активного сна, когда спит и одновременно совершает какие-то действия. Вот тогда-то Кэвон и караулит его на краю этого мира, ждет, чтобы наброситься — пока не обратит вас в бегство.

— Жалкий трус! — проворчал Бойл.

— Вы говорите, Мира пролила его кровь. А где сейчас твой меч? — спросила Брэнна.

— Дома. Я его сюда не приносила. Он был у меня в руке только во сне.

— Я сгоняю, — вызвался Фин. — Где он у тебя?

— На полке в шкафу в моей спальне. Я дам тебе ключи. — Видя его улыбку, Мира выпрямила спину. — Ну конечно, они тебе не нужны, да? Совсем из головы вылетело. Ведь вы четверо можете входить в любой дом, когда заблагорассудится.

— Я его добуду. Всего секунду…

— Ты знаешь, что я сторонница уважительного отношения к магии и против того, чтобы выбирать легкий путь, когда затраты времени и сил совсем невелики. Но… — Брэнна вздохнула. — Сейчас не тот случай, и было бы глупо гонять тебя в деревню и обратно.

Фин коротко кивнул. Он поднял руку — и меч Миры оказался у него.

Мира ахнула и рассмеялась.

— Блестяще! Вы так редко балуете исполнением подобных вещей, что я порой забываю, что вы это умеете.

— Фин не настолько принципиален в этом вопросе, как Брэнна, — заметил Бойл.

— У каждого из нас свои принципы. — Фин перевернул клинок. — Здесь кровь, причем вполне свежая.

— На столе окровавленным мечам не место. — Брэнна поднялась и забрала клинок. — Будет над чем поработать. И еще от солнцестояния кое-что осталось. Но ты сказал, кровь свежая — и это его кровь, и пролил он ее под защитой магии теней.