Три желания за жизнь - Вавилкина Вавилкина

Несколько стремительных шагов к краю, чтобы не передумать были проявлением отчаянья, но последний, медленный — веры. Она замешкалась, вверяя ему себя. И не ошиблась.

Рина не чувствовала страха, падая в огненную бездну, согретая теплом близости Таяра. Ее локоть крепко сжимала его рука, и все сомнения отступали прочь.

В какой-то момент они оказались лицом друг к другу, и их пальцы переплелись. Огненная живая река текла вокруг и внутри них, омывая, очищая, открывая их сердца и души. Они не были одни в пламени. Тысячи других почивших и еще не рожденных душ были свидетелями обряда, но в то же время создавалось ощущение, что кроме них нет никого. Не жар, а тепло окутывало их тела. И на фоне этой мягкой почти материнской ласки, сплетение их тянущихся друг к другу стихий казалось невообразимо острым, но от того не менее прекрасным. Марина впитывала в себя эмоции, заполнявшие Таяра, перебирая, разбирая, сравнивая каждый момент, проведенный с ним, через его восприятие. Ни одной мысли, ни одного чувства не осталось укрытым от нее. Так же, как и ее от него. Таяр не был принцем на белом коне, не был идеальным. Но она выбрала его, доверила себя ему и, даже видя его обнаженную без преукрас душу, не жалела, потому что он любил ее, так же сильно, как она его. И это чувство разрасталось огненным цветком в душе, смывая горечь и боль, заставляя принять его таким, каков он есть…

Просто касаться его, уже было не достаточно, и Рина потянулась к его губам, или он к ее, завершая обряд. Их языки сплетались в древнем танце страсти, две разрозненные стихии сплавлялись в единое целое, питаясь первородным пламенем, наполняя дурманящей силой.

«Одна стихия на двоих. Одна жизнь на двоих. До тех пор пока царит в сердцах любовь», — слова клятвы синхронно прозвучали в их мыслях, вызывая бурлящую радость.

Охваченные страстью, позабыв обо всем, они продолжали целоваться, пока шумное восклицание не нарушило их идиллию.

— Живы!

Марина с неохотой оторвалась от Таяра, пытаясь сфокусировать затуманенный взгляд на матери.

— Они прошли испытание, Ясмин! — С ноткой превосходства сказал незнакомый молодой мужчина, привлекая внимание к себе.

— Это мой отец, Воробушек. — Прошептал ей на ухо Таяр. — Так что не удивляйся.

Она слабо кивнула, прибывая в ватно-дезориентированном состоянии, от не проходящей эйфории.

Наверное, нужно было подойти к матери с отцом успокоить их, но она боялась, что не сможет без поддержки Таяра сделать и шагу. Может позже эта необходимость постоянно чувствовать его прикосновения и пройдет, но только не сейчас, когда впечатления после обряда были еще слишком сильны.

Однако действительность нашла способ разорвать очарование момента.

— Коля! Коля, что с тобой! — Громкого вскрика матери, и вида схватившегося за сердце, оседающего на пол отца оказалось достаточно, чтобы привести ее в чувство.

— Папочка, — прошептала она, падая на колени рядом с матерью, — Это я виновата.

Рука Таяра ободряюще сжала ее плечо.

— Я перенесу вас в больницу, — Исиб взял на руки ее отца.

Мать кивнула, соглашаясь, а Марина, чувствуя, что ничего не понимает, переводила недоуменный взгляд с одного на другого.

— А разве никто из вас не может вылечить его?

Мать и Исиб поспешили раствориться в тягучем мареве, и она повернулась за ответом к Таяру.

— Нет, Воробушек. Это невозможно.

— Почему? Я думала, джинны могут все. — Марине не верилось, что Таяр может отказать ей в таком важном для нее вопросе.

— Все. Но не во всех ситуациях. — Мужчина ласково обнял ее. — Но тебе не стоит волноваться, с отцом все будет хорошо.

— Ты врешь, чтобы меня успокоить.

— Нет.

— А я могу его вылечить?

— Нет.

— Я не могу лечить, а только калечить?

— Нет.

— Ну, что ты заладил. Нет, да, нет. — Марина сердито стрельнула в него глазами. — Совсем меня запутал.

— Джинны могут лечить, и ты в том числе. Но твою семью. Это табу.

— Почему?

— Об этом лучше спроси у матери.

Марина испытующе еще некоторое время сверлила его, надеясь на ответ. Но Таяр стойко изображал непонимание.

— Хорошо. — Наконец, вздохнула она. — Мы можем так же как они переместиться?

— Да.

— Тогда, давай последуем за ними.

Таяр вздохнул.

— Тебе недостаточно моего уверения, что с твоим отцом все будет в порядке?

Марина округлила глаза, от подобного неожиданного высказывания.

— Не будь, сволочью, он мой отец!

— Прости, Воробушек, ты права, я эгоист, и мне трудно смириться с мыслью, что придется делить твою привязанность с кем-то другим. Но я постараюсь исправиться. — Он выглядел искренним, и это подкупало, заставляя обиду отступать.

Таяр потянул ее за руку, помогая встать. Перед ними появилось размытое пятно, и когда они вместе сделали шаг к нему, Рине показалось, что Таяр пробурчал себе под нос, что не так планировал провести единственную первую брачную ночь в своей жизни.

Эпилог

Не смотря на уговоры Таяра, Марина осталась непреклонной, предпочитая отпраздновать свое двадцати трехлетие не в замке, доставшемся от мамы, и даже не в подаренной мужем «новенькой квартирке больше соответствующей их статусу», а дома у родителей. И дело было не столько в том, что ей не хотелось нарушать давно сложившуюся традицию, сколько в том, что она не хотела беспокоить отца, за здоровье которого, не смотря на все уверения, очень переживала.

Вся семья была в сборе. Даже те, кого она предпочитала бы не видеть на своем дне рождения, после откровенного разговора по душам с матерью. Исиб в образе почтенного господина восседал за столом рядом с отцом, вызывая раздражение у нее, и явный восторг у ее сестры с мужем, далеких от дел джиннов. Марина же вымещала свое раздражение на ни в чем не повинном салате, в то время как Николь, цокая каблучками на высокой шпильке, суетливо сновала между кухней и залом.

— Не сердись, Воробушек. Он обещал вести себя хорошо. — Руки Таяра обвились вокруг ее талии, а губы игриво захватили мочку уха, вызывая у нее непроизвольную дрожь желания.

— Ты же знаешь, что отцу вредно волноваться, а ОН… — Она запнулась, с шумом выдыхая и откидывая нож в сторону, когда его пальцы под фартуком добрались до груди и нежно надавили на тугие горошины, выпирающие сквозь тонкую ткань платья.

— Они взрослые люди, сами разберутся, и к тому же против него здесь только ты. Ясмин и Николай согласились с его присутствием. — Таяр развернул ее к себе лицом и шутливо чмокнул в губы. — И не забывай, он же мой отец, — Глаза Марины полыхнули огнем, выдавая злость, но он казалось совсем не обратил на это внимание, — и по совместительству Повелитель, так что можно мелко пакостить, но в открытую сориться не советую.