Три желания за жизнь - Вавилкина Вавилкина

Клидис не могла поделиться со Святыней своей силой, чтобы воззвать к ней, единственное, что джинния могла дать — была кровь. Без раздумий полоснув по вене небольшим кинжалом, она прижала руку к золотым прожилинам и, уже чувствуя, как разум и тело заполняется благодатью, различила сбивчатый мерный перестук каблуков, эхом разносящийся по залу.

В душе поднялась паника, Клидис не хотела, чтобы кто-то увидел ее, и в то же время в голове нарастал гул, преобразующийся в зов. Святыня взывала к ней нежно, любяще, ласково, манила утешением и прощением. И джинния сдалась, делая шаг, затем еще один, преодолевая защитный круг и падая в бездну…

На секунду малодушный страх возник в душе, но тут же исчез, стоило изначальному пламени объять ее заботливым материнским прикосновением. Клидис не потерялась, не сгорела… она стала частичкой чего-то грандиозного, необъятно-большого, в то же время сохраняя себя… Живительная сила укрывала, обещая выбор. А сейчас… сейчас ей было радостно и тепло, и она вместе с матерью нетерпеливо ждала, чем закончится испытание для пары джиннов, в котором она, исподволь управляемая стихией, сыграла не последнюю роль.

Нельзя противиться воле «Дарующей силу», но, кажется, женщина, вошедшая в зал, собиралась в очередной раз сделать это…

Жасмин, подталкиваемая сомнениями, стремительно преодолевала уровень, за уровнем, направляясь к Святыне. Ей с трудом удалось уговорить Николая, волновавшегося не меньше, а скорее даже большее нее, отпустить ее одну. Муж был недоволен, но все же внял ее желанию, побыть со своими мыслями наедине и почувствовать единение со стихией.

Не смотря на несомненную любовь Николая, его поддержку и веру в нее, за последние два дня она все чаще задавалась вопросами, так ли была права, побоявшись пройти обряд и позволив загнать себя в жесткие рамки, стоили ли жизни родителей ее малодушного страха, не за себя — за него? И самый основной — имеет ли она право перекладывать на дочь собственные опасения?

Арка в белой монолитной стене, видимая только посвященным, обдала прохладой, и Жасмин, запнувшись на мгновение возле нее, нерешительно ступила внутрь зала.

Как заблудшая дочь, она неуверенно, то и дело ненадолго замирая, продвигалась к манящему огню. Глаза вглядывались в завораживающие переливы, а тело трепетало от оглушающей мощи. Сердце нервно билось в груди, то взбрыкивая, то замирая, создавая ощущение падения в бездну, такую же глубокую как та, что находилась внутри колодца прямо перед ней.

Как и в прошлый приход причудливые тени рисовали избранных для обряда — Таяра и ее дочь. Четче, ярче, чем тогда, почти также выпукло и наглядно, как много лет назад ее с Николаем…

Казалось, что прошлое настигло ее в этот момент, сталкивая в пучину старых страхов, заставляя пальцы неметь от холода, сковавшего ее всю изнутри.

Когда-то джинны не боялись венчаться в изначальном пламени. Оно уравновешивало темных и светлых, давая возможность прожить равную по срокам жизнь, объединяя их внутренний огонь в единое целое, заставляя гореть одной потребностью на двоих, и делить поровну полученную силу…

Смешанные браки казались предпочтительными, так как равновесие исключало возможность ошибки — в рядах Проклятых не было добропорядочных душ, обменянных на иллюзию.

Так было, пока отец Исиба не совершил предательства по отношению к своей паре, увлекшись смертной. В ответ на что, разгневанная джинния преступила черту, отобрав у соперницы жизнь. Она хотела показать мужу слабость девушки, но добилась лишь того, что в их доме поселилась Проклятая. И тогда, отчаявшись, она воззвала к суду Святыни…

Они втроем вошли в огонь… Чтобы не выйти никому. Так как не осталось ни в одном из них взаимного чувства. В матери Исиба обида и ненависть оказались сильнее любви к мужу. В отце — страсть к Проклятой испепелила чувства к жене. А в душе Проклятой, поддавшейся соблазну, царила корысть. Они не прошли испытания, и с тех пор редкие пары решались на венчание в изначальном огне, и еще меньше из них выживало. С каждым пройденным веком таких смельчаков становилось все меньше, пока желающие не иссякли совсем.

Именно поэтому, приметив ее, Исиб сделал все, чтобы Ясмин отвернулась от своей природы и выбрала другую сторону — Его. Но это не помогло…

Когда ее взор упал на Николая, она не подозревала, чем все это обернется для нее. Стихия неистовствовала, требуя жизненную силу мужчины, и, подчиняясь ей, джинния вбирала его тепло, с каждым разом желая все больше. Неконтролируемая потребность в Николае приводила в сумятицу чувства, не давая возможности понять и осмыслить происходящее с ней. Пока не стало слишком поздно… Пока иллюзия капля за каплей не источила его жизнь.

Запоздалое осознание чувств к Проклятому, что может быть страшнее для джинна, уничтожившего его?! Ничего!

Она угасала, не находя покоя… Вернуть украденное стало навязчивым наваждением. Исиб мог помочь, но сама мысль обратиться к нему пугала до дрожи. Именно тогда, она впервые спустилась сюда и увидела себя и Николая в пламени.

История, описав круг, возвращала их тому, что было когда-то…

Легенды о неудачниках живо всплыли в памяти, уводя почву из-под ног, разрушая веру. Ведь даже она сама слишком поздно осознала свою любовь, а что мог чувствовать преданный ею мужчина? Какие эмоции могли зреть в проклятой душе? Ярость, гнев, боль? И все это она заслужила сполна и была готова к этому, но только не к его полному и окончательному исчезновению…

Несмотря на умиротворяющие импульсы посылаемые Святыней, ужас от открывшейся перспективы перекрыл боязнь реакции Исиба. Единственное, что заботило джиннию в тот момент, чтобы ее любимый жил. Растворяясь в мареве, отвергая сомнительную милость стихии, она ощутила как вместе с резким приливом энергии, обрывается нить жизни Николая …

Не до конца сознавая, Ясмин унижалась, умоляла Исиба вернуть его, но даже Повелителю уже было не под силу сделать это в одиночку, так как к тому времени листок с именем истлел в руке Азраила, и Проклятый отправился в глубины Ада.

Джинния сознавала, что вряд ли была вменяемой в тот момент, когда просила забрать свою жизнь в обмен на благополучие любимого мужчины. И если бы не вмешательство родителей Исиб в гневе просто расправился бы с ней.

Чтобы Проклятый получил второй шанс — возможность пройти свой жизненный путь иначе, — необходимо было согласие ангелов, переговорами с которыми занялась ее мать.

Когда она получила согласие, радости Ясмин не было границ. Несмотря на запрет пользоваться собственными силами, казалось все самое тяжелое позади, Исибу только оставалось забрать у нее украденную жизненную энергию Николая и вернуть ему, но Повелитель не смог…