Мать и мачеха - Григорий Свирский

3. ТАК КТО ЖЕ РАЗЖЕГ ОГОНЬ?

В 1914 году, рассказывал мой отец, всю нашу семью, как и всех остальных евреев Прибалтики, выгнали из дома, "как потенциальных немецких шпионов". Таков был приказ наместника царя великого князя Николая Николаевича, командовавшего русскими войсками. Семья оказалась в Воронеже, затем где-то на Украине.

Я помню рассказы отца о погромах и бесчинствах казаков, которые грабили и резали евреев безнаказанно. Рассказы эти так запечатлелись в моем сердце, что даже из немецкого лагеря я бежал, как отец от погромов: не по улице, где караулила смерть, а задами домов, перепрыгивая через заборы.

Четыре поколения нашей семьи были уничтожены русскими погромщиками или бежали от гитлеровской резни. ЧТО ИЗМЕНИЛОСЬ? Не на словах, а на деле? Роль Сталина, сталинских органов и сталинских политотделов сейчас настолько ясна, что в комментариях не нуждается.

А какова роль Никиты Хрущева, который первым поднял руку на кумира? Он рассказал все, кроме того, что процесс врачей носил открыто антисемитский характер. Такой же злобно-юдофобский акцент имели и дела об экономических преступлениях, преданные гласности во времена "оттепели"...

Брежнев не покинул проторенной тропы: организовал польский эксперимент -- изгнание уцелевших евреев; в брежневских райкомах создавались различные клубы, позднее назвавшие себя "Памятью".

Кто проводил идеи "титанов мысли" в жизнь? В каждой области были свои "преданные без лести" сусловы и гришины, ждановы и романовы, несть им числа! Время выбирало своих героев...

В нашей Латвии первым Председателем Совета Министров был Кирхенштейн, откровенный антисемит, о чем знала вся Рига. Первым секретарем ЦК партии стал Калнберзин, также закрывший глаза на глумление МГБ над уцелевшими евреями. Он ни в чем не перечил полицейским полковникам. Не защитил никого, даже своего товарища по подполью Льва Вайнера, которого осудили, как "шпиона..." Помогать арестованным было опасно, а еврею -- тем более. "Ничем не могу помочь,-- передал Вайнеру Калнберзин. -- Пусть не надеется..."

Кто -- нет, не наказал -- осудил их за травлю евреев?

А кто осудил, хотя бы на словах, Арвида Пельше, который отвернулся и от евреев, и от латышей, высланных в Сибирь в 1939-- 40 годах на верную смерть? Сколько совершено злодеяний, на которые высокие партийцы смотрели сквозь пальцы? Пельше, за солдатское послушание, был взят "живым на небо", как говорили в Риге. Стал членом Политбюро ЦК, руководителем Высшей партийной комиссии, расправлявшейся с "инакомыслами". Сколько судеб поломано, сколько крови пролито, кто и когда сказал об этом?

Высокие партийные сановники во всех национальных республиках проводили много лет откровенную политику русофикации и тем самым национального стравливания, обостренного социальным неравенством и нищетой.

Они не понимали, к чему ведет их политика?

Восстанавливать, к примеру, еврейскую культуру -- до самых последних дней -- никто и не думал. Отвечали: "нехватка средств". Восстанавливать всегда не хватало, а разрушать -- хватало всегда.

Едва советские войска вошли в Латвию, как запретили иврит, а нам, школьникам, объявили, что со следующего учебного года школ на идиш не будет. Разогнали эти школы тут же, не дожидаясь следующего года. Тогда же закрыли все еврейские организации, даже спортивные и религиозные. Разогнали еврейскую общину, еврейские больницы, дома для престарелых, детские приюты. Закрыли еврейские библиотеки. После войны уничтожили синагоги, которые гитлеровцы не успели стереть с лица земли.

Государственный антисемитизм, не стихавший ни в сталинской, ни в послесталинской России ни на час, был первой спичкой, поднесенной к тому горючему конгломерату, который назывался советскими газетами дружбой народов. Бикфордов шнур поджег не кто иной, как наш дорогой партийный аппарат -- главная власть и в центре, и на местах. Теперь он как бы поджал когти, выталкивая вперед для маскировки боевиков типа "Памяти"...

Не знаю, может быть, со мной не согласятся многие, в том числе иные ветераны, мои уважаемые соавторы, которые пишут о своей ностальгии; я ностальгии по неволе не испытываю. Не испытываю тоски по российскому шовинизму тоже.

Как и по лагерному беззаконию без конца и края, которое называется однопартийной системой.

Будьте вы все здоровы! И не считайте меня врагом социализма.

Я социализму друг, товарищ и брат. Только скандинавскому да отчасти канадскому, который и сам живет, и другим дает...

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Мы завершаем свой путь в благословенной Канаде. Преувеличиваем ли мы, давая Канаде эпитет "благословенная"?

Судите сами...

Когда мы уезжали из СССР, у нас, вопреки советским законам, отобрали гражданство. И, как следствие, отобрали право на пенсию, которую мы тяжким и многолетним трудом заработали.

А когда прибыли в капиталистическое государство, большинство в преклонном возрасте, нам, к нашему удивлению, выдали столько разных видов социальной помощи, которую в СССР не только заработать, но и в мечтах нельзя представить.

Все мы получили "велфер" (450-- 460 долларов) плюс бесплатное медицинское обслуживание и бесплатные лекарства, транспортные льготы (50%) и практически бесплатные квартиры.

Когда у ветеранов войны родилась идея этой книги, нам пошли навстречу и Бейкрест, где помогают пострадавшим и больным, и федеральное правительство в Оттаве, финансировавшее это издание. Никто не спрашивал, о чем мы хотим рассказать. Никто не навязывал своих идей. Непривычная свобода...

Вот почему нет преувеличения в том, что мы назвали Канаду страной благословенной.

Мы благодарим судьбу за то, что она свела нас с писателем Григорием Свирским, который пошел нам навстречу: вложил в наши воспоминания свой талант, свое профессиональное умение. И сделал эту книгу, которую мы посвящаем нашим детям и внукам. Уже сейчас многие из них не могут поверить в то, что мы пережили все описанное нами. "Такого не может быть на земле!" -восклицают они.

И да будет с нами "дорогое неверье детей", как сказал один русский поэт, прошедший тот же путь, что и мы.

Редакционная коллегия