Алмон - Галина Полынская

— Не знаю я, не знаю, чего ты пристал! Пойди и спроси у Патриция, может, расскажет!

— Что ты наделала?! — закричал Сократ. — Ты что такое натворила?!

Ластения плакала в объятиях Терр-Розе.

— Тише ты, — прошипела Терра. — Прекрати орать, у нее истерика, не видишь, что ли?

Сократ набрал в легкие побольше воздуха, открыл, было, рот, но тут раздался возглас Анаис:

— Смотрите!

Друзья обернулись и не поверили своим глазам. Леброн не разбился, он медленно плыл вверх, обратно на плато, как в люльке покоясь в огромной, словно сотканной из голубоватого дыма руке. Отчетливо виднелась кисть, часть запястья, ладонь и даже перстень на указательном пальце.

— Это Аргон… — выдохнул толстяк, — его рука… его перстень…

Как только ноги Леброна коснулись вершины скалы, и Алмон смог подхватить его, рука начала таять, опускаясь к воде обыкновенным туманом.

Властелин прекрасно выглядел. Он неизменно облачался в бело-голубое и напоминал жителя Поднебесья. Почти не выходя из кабинета, Георг спешно, с легкостью расправлялся с накопившимися делами Империи.

«Задумал что-то страшное», — единодушно решили Дракула и Палач, глядя на светящегося Патриция. Они уже извелись от нетерпения, но Повелитель по-прежнему ни во что их не посвящал.

Друзья долго не могли придти в себя. Сократ был растроган, словно после встречи с другом, Алмон еще чувствовал гулкую пустоту воздуха и ветра, а Леброн, так и не проронив ни слова, сидел на диване, положив голову на плечо Анаис. В глазах юноши все еще зияли пропасть и смерть. Поднявшись из кресла, Алмон походил взад-вперед по зале, потом присел перед Леброном на корточки.

— Послушай, парень, — произнес полуволк, — ты давай, больше так не пугай нас, иначе я тебе в следующий раз сам голову отверну. Ты меня понял?

Леброн молча сидел и смотрел в пустоту, находясь в какой-то прострации. Алмон вздохнул и дал ему увесистый подзатыльник, мгновенно стряхнувший с юноши оцепенение.

— Ты чего? — он удивленно уставился на полуволка, потирая гудящий затылок. — Зачем меня ударил?

— Очухался, наконец-то? Самоубийца безмозглый. Что ты делаешь с нами, а?

— Не смей так со мной разговаривать! — закричал вдруг Леброн, вскакивая с дивана. — Не смей!

Алмон выпрямился во весь рост.

— Успокойся, возможно, я ударил тебя сильнее, чем требовалось, но все же это привело тебя в чувство, согласись?

— Животное! — выплюнул ему в лицо юноша. — Урод! Выродок!

Прищурив глаза, Алмон внимательно смотрел на Леброна. Анаис поднялась с дивана и, размахнувшись, закатила Леброну такую пощечину, от которой зазвенели бокалы на столе. Потом взяла за руку Алмона, и они вышли из залы. Мертвая тишина красным пятном расползлась по щеке юноши.

Дракула с Палачом продолжали недоумевать, что же могло послужить поводом для такого лучезарного настроения Патриция? Еще их очень интересовало отсутствие Нэскея, но спросить об этом они не решались, зная, что неверно сказанное слово или не к месту заданный вопрос могут моментально изменить полюс настроения Повелителя. Пока они ломали головы, Патриций быстро приводил в порядок дела Империи Марса.

— Что с ним такое? Как он мог?

Анаис и Алмон медленно шли по дорожкам восстановленного сада.

— Может, зря я его ударил?

— Правильно сделал! Мало ему трагедий, еще решил устроить!

— Ты видела, какое у него лицо было, когда он закричал? Растягивалось, как маска.

— Видела. Что с ним происходит?

— Анаис, мы оба знаем, что.

— Все дело в Патриции, да? Думаешь, он продолжает влиять на его слова и поступки?

— Вполне возможно.

— Но каким образом? Он ведь уже не Нэскей.

— Не знаю, — голос Алмона отчего-то прозвучал совсем тихо и устало. — Хорошо бы сейчас увезти его куда-нибудь очень далеко, хотя для Георга расстояния значения не имеют.

— Знать бы, о чем он говорил с Патрицием.

— Видела, каким он вернулся после этой беседы? — Алмон присел на скамью в густой тени пышной древесной кроны. — Боюсь, он наговорил много лишнего, и последствия могут быть печальны.

— А что делать?

— Подождем, посмотрим. Расскажи, как ты жила на Земле?

— Нечего особенно рассказывать, — Анаис присела рядом, расправляя платье. — Мне было так плохо, что я эту долгожданную Землю толком и не рассмотрела. Случайно познакомилась с милым парнем, жила в доме у его тети, работала…

— Работала? — удивился Алмон. — Где?

— В ресторане.

— И кем же?

— Продавала напитки за стойкой бара.

Алмон смотрел на нее с добрую минуту.

— Ты шутишь, что ли?

— Да какие уж тут шутки, — улыбнулась девушка. — Кстати, у меня неплохо получалось. Только я не сразу запомнила, в каких пропорциях нужно недоливать, разбавлять и обсчитывать так, чтобы никто ничего не заметил.

Леброн потерянно смотрел по сторонам, не понимая, что с ним происходит. «Неужели я схожу с ума? — спрашивали его глаза. — Что я делаю? Что со мной?..» Терр-Розе подошла к юноше и обняла его.

— Не бойся, Леброн, ничего с тобой не случится. Мы поможем, защитим тебя.

Леброн беспомощно взглянул на нее, вдруг конвульсивно вздрогнул и вцепился зубами в горло Терр-Розе.

Наступающий вечер бархатистыми ладошками ласкал Сатурн. Краями небесного плаща он путался в ярких Кольцах планеты и перебирал тонкими пальцами сияющие искорки звезд, которые в небе «окольцованной» планеты сияли ярче, чем где-либо.

— Может, пойдем во дворец? Темнеет, становится прохладно, а ты легко одета.

— Пойдем, — вздохнула Анаис.

— Тебе не хочется?

— Мне нравится бродить здесь, вместе с тобой, так хорошо и спокойно. Хочется, чтобы время исчезло навсегда.

Анаис положила голову ему на плечо, и полуволк погладил ее светлые душистые волосы, свободно разбросанные по плечам. Девушка закрыла глаза и из-под ее ресниц медленно скатились две слезинки.

— Все позади, — полуволк обнял ее за плечи. — Ты только не плачь.

— Ты больше не умрешь? — всхлипнула она. — Глупости, конечно, говорю… но…

— Постараюсь умирать как можно реже, — улыбнулся Алмон. — Самому не очень-то понравилось.

— Как ты смог вернуться? — Смахнув с ресниц слезы, Анаис посмотрела в разрисованное тенями древесных крон лицо полуволка. — Как?

— Не могу вспомнить ничего конкретного, какой-то смутный сон с неясными сюжетными обрывками. Потом я будто долго барахтался в зловонной красной жиже, то выбираясь на поверхность, то ныряя с головой. Вроде и не болело ничего, но мука была такая, что лучше бы резали по живому. Затем взрыв в мозгу и после я очнулся. Как ты могла решиться на такой отчаянно опасный шаг? Ты ведь отдала свой рассудок, практически свою жизнь.